Заглянув в контору порта, я заплатил за стоянку корабля и отправился к Администратору, одному из высших вадиманианских чиновников, заправляющему интеллектоидами, которые имели дело непосредственно с ценностями. Чиновник тщательно изучил мои документы, в том числе и справки, полученные от фраксилийского эмиссара. Из отчета, пересланного из Клапана, Администратор наверняка уже знал, что я прилетел порожняком. Но он обязан был следовать установленному им самим порядку, придерживаться которого, как мне показалось, доставляло ему немалое удовольствие. Созвонившись в заключение с кораблем лорда ю`Фипрехауда и вызвав его к комму, Администратор с великой неохотой наконец дал мне „добро“. Но одну досадную подробность он приберег напоследок.
– Срок Выдачи наступит через двадцать семь дасов, посетитель Карб. Вы прибыли чересчур рано.
Вадиманианцы похожи на личинок, бескостных и сегменчатых. Задние половины их туловищ передвигаются по земле, опираясь на бесчисленные ножки, передние же стоят торчком выше человеческого роста и снабжены бесчисленными ручками. Головы вадиманианцев, если только это головы, украшают пучки коротких упругих антенн, выполняющих самые разные функции. Ни о каком выражении лица Администратора говорить не приходилось, поскольку лица как такового у него не было. Но могу поклясться – когда вадиманианец сообщил, что мне невесть сколько придется слоняться под их каменными сводами, то сочленения на его прямостоящей половине изгибались в издевательских самодовольных улыбках.
Улыбаться в ответ я не стал, но не стал и унывать. Такие уж на Вадимании порядки, ничего не поделаешь, сказал я Меле, обрисовав ей ситуацию.
– Двадцать семь дасов … – Мела помолчала, припоминая вадиманианское исчисление времени и производя подсчет. До этого она бывала на Вадимании всего один раз и очень недолго. – Это почти три биодня!
– Придется провести их здесь, деваться некуда, – пожал я плечами. – Нужно придумать, как убить время.
– То бишь ты снова прилипнешь к галавизору, – ответила моя непоседа. – А у меня свои планы. Прошлый раз я почти все время просидела на корабле и теперь наверстаю упущенное. Я собираюсь осмотреть все местные достопримечательности.
– Я с тобой, – неожиданно для нас обоих брякнул я. На это меня толкнуло поселившаяся во мне смутная тревога: мне вовсе не улыбалось одиноко просиживать в корабле дни напролет.
Взяв в порту напрокат небольшой флоутер, мы отправились на разведку. Инопланетников на Вадимании не пускали дальше космопорта и прилепившегося к нему городка, но нас это устраивало. Вадимания никогда не ставила перед собой цель соперничать с планетами-курортами и в смысле достопримечательностей и развлечений могла предложить немногое. Внезапно воспылав ко мне дружескими чувствами, Мела показала себя прекрасным товарищем. Поэтому, размякнув, я ни словом не возразил в ответ на предложение первым делом посетить Музей истории Вадимании, где я поневоле узнал о бесконечных достижениях планеты больше, чем хотелось бы, и ознакомился с тщательно составленной и с любовью проиллюстрированной схемой круговорота жизни и смерти на ее поверхности у нас над головой.
Ближе к вечеру мы разыскали на окраине космопорта славный ресторанчик, где вполне сносно кормили. Было решено там поужинать, и вскоре Мела уже лучезарно улыбалась через стол в ответ на мои остроты, превращаясь из просто симпатичной девушки в настоящую красавицу. Вернувшись на корабль, она одарила меня еще одной сияющей улыбкой и юркнула в свою каюту. Однако легкое разочарование не испортило чудесного ощущения того, что сегодняшний вечер значительно продвинул вперед наши отношения и увеличил мои шансы.
На другой день Мела была по-прежнему весела – само по себе диво. Начать борьбу со свободным временем решили с того, на чем остановились вчера. Я согласился сопровождать Мелу в походе по длинной веренице магазинчиков и лавчонок припортового городишки и проявил чудеса выдержки и благовоспитанности – можно ли требовать от мужчины большего? После этого продолжительного траления галантерейно-трикотажных вод выяснилось, что Мела не купила ничего, а вот я не смог устоять против пары пестрых рубашек (канареечно-желтый с индиго) и замечательных ботинок из тончайшей кожи рексорлийской крылатой змеи.
Мы безмятежно отобедали, а когда вернулись на корабль, обнаружили, что над нашими головами сгущаются тучи.
Глава 6
На первый взгляд ничто не предвещало бурю. Тучи имели вид корабля, опустившегося рядом с нами, и оттенка он был отнюдь не предгрозового. Корпус его сиял девственной чистейшей белизной и золотом. Казалось, ни метеоритные дожди, ни космическая пыль никогда не прикасались к этому сверканию. По белизне и золоту сказочного корабля шли бесконечные чудесные узоры, кривули и загогулины, что навевало мысли о некоем кондитерском изделии, которое свихнувшийся пирожник решил сделать своим последним предклиническим шедевром.
Мела изумленно вскрикнула и рывком остановила флоутер, чтобы рассмотреть чужой корабль.
– Что это?!
– Малая версия лайнера „Астропалас“. Кто-то бесится с жиру.
– Тут больше денег, чем вкуса, – хихикнула моя впечатлительная напарница, переводя флоутер в медленный облет златобелого чертога. Ладонь она держала козырьком перед глазами, чтобы защитить их от блеска.
– Мне кажется, – начал я медленно, – мне кажется, я знаю, чей это корабль.
Кому он принадлежит, я точно вспомнил, едва распахнулась крышка входного люка корабля и оттуда появились…
В основном это были маленькие, кривобокие, обросшие темным мехом негумы, но я смотрел не на них. Над толпой мохнатых созданий возвышался человек, наш соплеменник, не заметить которого в любом окружении было просто невозможно. Он был сложен как ардакканианец – так же высок, широк в плечах, узок в бедрах и мускулист – но во всем прочем отличался от жителей планеты-затворницы. На нем была белая рубаха без рукавов, небрежно расстегнутая на груди, белые обтягивающие брюки, не оставляющие сомнений в его половой принадлежности, и белые же сапоги на высоких каблуках. Золотые кудри ниспадали тугими кольцами, гладкая кожа, под которой перекатывались мускулы, отливала золотом и бронзой. Он увидел нас и медленно улыбнулся, сверкнув такими белыми зубами, что стало больно глазам.
У меня исчезли последние сомнения в том, кто это. И уже несколько минут я обливался холодным потом, пропитывающим рубашку.
Широко распахнув глаза и приоткрыв рот, Мела замерла, зачарованная. Довольно скоро сгорбленные мохнатые негумы принялись тыкать в нее пальцами, гортанно тараторя что-то на своем языке, гукая и издавая звуки, определенно напоминающие смех. Мела залилась краской, но не оторвала взгляд от человека в белом и золотом.
Он же, неторопливо изучив достоинства Мелы, обратил внимание на меня.
– Карб, не так ли? – Даже его голос – мелодичный баритон – отливал золотом и нисходил к нашему флоутеру без всяких усилий со стороны его обладателя. – Курьер Карб? С очень симпатичной спутницей…
– Мы знакомы? – спросил я хрипло, чувствуя, как на спине вновь выступает ледяной пот.
– Заочно – наверняка, – ответил золотой человек, вложив в голос и улыбку по капле издевки. – Что вас занесло в эти края? Какое-нибудь… поручение?
– Это мое дело, – отрезал я. – Но, может, вы скажете, зачем вы здесь?
Он звучно расхохотался.
– Следуя вашему примеру, оставлю вопрос без ответа. Я уверен, мы еще увидимся. Может быть, вы позволите мне пригласить на корабль вашу прекрасную спутницу, чтобы мы с ней могли познакомиться поближе?
Моя дурочка смотрела так, точно помани ее золотой субчик – и она кинется карабкаться вверх по завитушкам на корпусе шикарного звездолета. Я крепко взял ее за руку. Мела ожгла меня яростным взглядом, человек наверху гулко рассмеялся, а я, пунцовый от смущения и вне себя от беспокойства, наконец встал за рычаги флоутера и увел его прочь.
Когда мы наконец оказались на своем корабле, Мела нашла в себе силы спросить: