Роберто успел рассказать Найлу и еще про одно дерево и еще одного миллиардера, и тоже из той же древней страны, откуда был и Генри Форд, скупившего за бесценок два миллиона гектаров земли. Он стал разводить там гмелину, предназначавшуюся в качестве сырья для бумажных фабрик. Но гмелина на плантациях не стала давать сказочного прироста древесины, которого от нее ждали, они чахла с еще большей настойчивостью, чем гевея.

— Так я не совсем понял, почему ты мне это рассказал, — улыбнулся Найл, поглядывая на Роберто, рядом с которым они шли. — Ты говорил про грибок или про свой свободолюбивый народ? Ты хотел сказать, что у вас свободу и независимость любят все, начиная с деревьев? Они не хотели расти там, куда их насильно пересаживали? Или не хотели расти там, потому что их пересаживали представители другой страны?

Роберто рассмеялся. Посланник Богини подключился к его мыслям. Парень радовался, что его сразу же поняли.

— Ты опасаешься, что мы — завоеватели? — уточнил Найл.

Роберто задумался.

— Нет, — ответил он. — Вы не завоеватели. Но вы ведь не уйдете просто так. Вы пришли, чтобы справиться с гигантскими бабочками. Мы, конечно, хотим, чтобы вы это сделали. Чтобы кто-то это сделал. Признаться, нам все равно кто. Мы хотим вернуться в свой город и жить, как мы жили раньше. Но ведь вы что-то попросите за это, не так ли?

Роберто вопросительно посмотрел на Найла. Снова подключившись к сознанию парня, Посланник Богини прочитал его опасения: мало нам пауков, они ведь за это пребывание в джунглях сдерут с нас три шкуры, будто мы виноваты, а тут еще и эти чужеземцы.

— Ты не должен волноваться, — тихо сказал Найл, а затем направил импульс прямо в мозг Роберто, закладывая там нужную мысль: «Я, Посланник Богини, обещаю тебе, что поставлю одним из условий договора с вашими пауками безопасность ваших людей. Вы не будете сожраны ими.

Роберто резко дернулся, когда мысль возникла у него в сознании, потом ошалело посмотрел на Найла и заморгал. Посланник Богини улыбнулся ему.

«Ты понял, что я сказал?» — Найл опять отправил в мозг Роберто импульс.

Парень судорожно кивнул, потом сглотнул, глаза у него были огромные, как плошки. Найл улыбнулся.

— А теперь расскажи мне, откуда взялись гигантские бабочки, — попросил он. — Где они живут? И есть ли в тех местах двуногие? Пауки? Жуки?

В это мгновение члены отряда Найла как раз подошли к лагерю.

— На все твои вопросы ответят старшие, — улыбнулся Роберто. — Они знают это лучше, чем я. Я, конечно, могу что-то рассказать, но пусть это делают они. А я пока… я пока скажу нашим, чтобы они не особо волновались.

Посланника Богини и сопровождавших его пауков, жуков и людей провели к местным Правителям. Это были старый паук с выцветшими ворсинами и потрескавшимся во многих местах панцирем и мужчина примерно лет пятидесяти пяти на вид, с полностью седой головой. Однако мужчина был крепким и мускулистым, на открытых частях его тела виднелось несколько шрамов.

Паук, провожавший их к лагерю, представил членов отряда, причем делал он это ментально. Один из провожатых-людей (не Роберто) тем временем докладывал на ухо седому мужчине. И Правитель, и вождь внимательно рассматривали прибывших, в особенности Найла. Когда отчеты были завершены, Правитель уставился на Посланника Богини темными глазами, а затем послал ему направленный ментальный импульс:

«Все, что говорил мой подчиненный, — правда?»

«Да, уважаемый Правитель. Мы поймали ваш сигнал и прибыли к вам на помощь.»

«Вы в состоянии ее оказать?» — паук сверлил Найла глазами, но никакого страха у Посланника Богини даже не промелькнуло: ему уже неоднократно приходились общаться со всякими паучьими правителями из разных земель. И он прекрасно знал, что справится и с этим.

«Мы считаем, что да.»

«Как вы собираетесь ее оказывать?»

Для примера Найл создал в воображении картины разрушения города муравьев, стоявшего на берегу одного из Больших Озер. Он показал, как они с братом садились на двух стрекоз, а потом сбрасывали бомбы вниз. Затем он показал пять своих судов, вставших на якорь недалеко от берега, и пятерых стрекоз, спящих на кормах.

Но у Правителя все равно возникли сомнения и он даже пояснил их причину: муравьи жили на земле, даже под землей, в своем муравейнике, на них было легко сбрасывать бомбы. А как это сделать с бабочками? Ведь они же далеко не всегда садятся на землю и могут взмыть в воздух в любую минуту.

«Вы уверены, что сможете подняться над ними? Что высота вашего полета будет больше? Что они не покончат с вами в воздухе? Ведь у вас только пять стрекоз. А их — тысячи.»

В ответ Найл сказал, что для начала их отряд хотел бы получить побольше информации о ситуации на юге, о гигантских бабочках, их месте жительства, привычках и так далее. Любая информация может быть полезной. А имея ее, они уже будут решать, что делать. Например, почему бы отряду не сплавать или не слетать к городу бабочек? Ведь они же где-то живут, не так ли?

Правитель повернулся к двуногому, стоявшему рядом с ним и в голос отдал приказ рассказать чужеземцам все об истории двух стран, в одной из которых теперь правят пауки, в другой — бабочки.

— Может, для начала угостим гостей шимарроном? — спросил седовласый. — А за церемоний и поговорим?

Паук согласился и всех гостей — восьмилапых, двуногих и обладателей черных блестящих панцирей — усадили полукругом на земле, на вытоптанном пространстве. Другой полукруг составили все обитатели лагеря, за исключением тех, кто нес вахту, охраняя подходы к жилищам. Затем два паука притащили сосуд шарообразной формы — бомбилью — а старый знакомый Найла Роберто принес две длинных трубочки с ситечками на концах. Одна трубочка предназначалась для восьмилапых, другая — для двуногих.

Гостям пояснили, что в этой местности растет кустарник — мате, который в древние времена также именовался «парагвайским чаем». Местные жители обычно пьют настой из его листьев — шимаррон. Традиция пить шимаррон всем вместе пришла с древних времен, от индейцев-аборигенов, населявших эти земли, в новые древние времена она сохранялась лишь на малой части территории страны и была возобновлена в новые.

Все собравшиеся пьют шимаррон из трубочки с ситечком (чтобы чаинки не попадали в рот), передавая трубочку друг другу — это знак братства, единения гостей и хозяев.

Найл подумал, что им у себя тоже неплохо было бы ввести такую традицию. Он слышал, что нечто подобное имелось в разных странах: где-то курили трубку мира, а вот на этих землях из одной трубочки пили шимаррон.

От бомбильи шел приятный запах. Найл на всякий случай запустил пробный щуп. А вдруг… Но ничего подозрительного не обнаружил.

Словно почувствовав опасения гостей, Правитель первым опустил большую трубочку в шарообразный сосуд и втянул в себя небольшое количество шимаррона, затем передал ее Дравигу. Седовласый мужчина первым воспользовался трубочкой, предназначенной для людей, затем передал ее Найлу. Посланнику Богини было бы неудобно пить из большой, «паучьей», трубочки, поэтому он воспринимал такую передачу вполне нормально и не считал принижением своего статуса.

Напиток оказался приятным и на вкус и напомнил компот из сухофруктов. Во время процедуры гостям пояснили, что у этого напитка также прекрасные тонизирующие свойства. Найл передал трубочку Рикки, который, схватив ее двумя передними лапками, сделал один небольшой глоток, а потом вручил Роберто.

Когда все гости и все хозяева сделали по глотку Правитель опять отдал приказ седовласому мужчине рассказать все, что местным жителям известно о гигантских бабочках. Но тот начал издалека.

В древние времена на огромном южноамериканском континенте было расположено примерно полтора десятка различных государств. Найл кивнул: он знал это от Стиига. Но среди этих государств, продолжал седовласый, всегда соперничали две державы, мини-супердержавы, как их еще иногда называли соседи, — Бразилия, на территории которой теперь находились гости и хозяева, и Аргентина, расположенная южнее и теперь представляющая собой владения гигантских бабочек. Бразилия в древние времена считалась более экзотичной и, если так можно выразиться, экспрессивной. В ней вывелась особая нация: белые, желтые и черные смешались в одну расу. В древних людях, проживавших на этой территории, текла одновременно кровь местных индейских племен, белых португальских колонизаторов и завезенных черных рабов. Про себя Найл отметил, что у новых людей все-таки преобладает индейская кровь. Или она оказалась самой стойкой, потому что это были изначальные обитатели континента, а белые приплыли без приглашения и потом насильственно завезли черных?