Со свойственной ей проницательностью Рози быстро разобралась в ситуации, которая сложилась в Лэндовере. И очень скоро поняла, что и я имею ко всему этому какое-то отношение. Об этом она говорила вполне серьезно.

— Гвенни сама по себе женщина не злая. Разве что бестолковая. Для нее существует только то, за что она заплатила. И ждет, что ей вернется это сторицей. Никак не может понять, что не все желания исполняются при помощи денег. И объяснить ей это невозможно. Она просто не станет слушать. Таким людям, как Гвенни, кажется, что они и так все знают. В этом их ошибка. К дружескому совету она ни за что не прислушается. И со своей линии не свернет никогда. Отсюда и та напряженная атмосфера, которая царит у них в доме. И это напряжение рано или поздно прорвется. Боюсь, критическая точка уже близка.

— Что ты хочешь сказать? Ты имеешь в виду Поля?

— Он ее ненавидит. Даже тогда, когда она не вспоминает про то, что купила его дом. Он просто не выносит одного ее вида. Все, что бы она ни делала, вызывает в нем раздражение… Даже мелочи, на которые он и не обратил бы внимания у других людей, выводят его из себя. Мне это не нравится, Кэролайн.

— А что по этому поводу думает Яго?

— Яго говорит, что у них всегда так было. Но я чувствую, что напряжение возрастает… Может быть, потому что я новый человек… Так сказать, свежий взгляд. Ситуация мне, конечно, ясна. Яго все рассказал. Но я не думала, что все зашло уже так далеко. — Она прямо посмотрела мне в глаза. — Это все из-за вас?

— Я попыталась изобразить на своем лице удивление, но она продолжала: — Он любит вас, а вы любите его. И что вы собираетесь делать?

Я поняла, что нет смысла пытаться что-то скрывать от Рози.

— Ничего, — ответила я. — Что же тут сделаешь?

— Да, положение затруднительное… Вы хозяйка здесь, он хозяин там. Дети… Чувство ответственности перед фермерами, которые живут у вас…

— Вот видишь. Я же говорю: ничего не поделаешь.

— И вы намерены ждать… когда грянет гром?

— А что делала бы ты на моем месте, Рози? После некоторого колебания она проговорила:

— Я — это я, а вы — это вы. Конечно, есть вариант тайных свиданий, но чем это в результате закончится? Рано или поздно все откроется. И тогда может быть еще хуже. Вы в ловушке. Оба. Словом, на вашем месте… — Она махнула рукой, — я бы уехала. Да, уезжайте. Постарайтесь начать новую жизнь.

— А поместье?

— Уезжайте хотя бы на время. Пусть на месяц. В Лондон. Будете жить у нас. Ваш управляющий за всем тут присмотрит, разве нет? Да, именно в этом я вижу выход. Уезжайте. Разберитесь в себе спокойно. Посмотрите на все как бы со стороны. Из Лондона. Это мой совет. Уезжайте. Обернитесь лицом к себе. Обернитесь лицом к тому, что вас ждет впереди. Решите, что можно сделать. А пока что вы сидите на пороховой бочке. Всякое может случиться.

— Ты думаешь, что все так опасно?

— Я сама бывала в щекотливых ситуациях не раз и знаю, что это такое.

— Как хорошо было поговорить с тобой, Рози.

— Всегда к вашим услугам. Мое замужество приятно еще и тем, что оно сблизило нас еще больше. В деревне всегда живешь на виду у всех. Все друг про друга все знают. А Гвенни… Ее любопытство ненасытно. Почему она старается всегда сунуть свой нос в чужие дела? Наверное, потому что ее собственная жизнь складывается неудачно, и ей хочется вскрыть недостатки и в других.

— Между прочим, сама она говорит, что купила себе прекрасную жизнь.

— Хороша жизнь, если муж терпеть тебя не может! Она чувствует это и не может ему простить.

— Людям свойственно видеть причину своих неудач в окружающих.

— Я ее неплохо узнала. Ее страшно интересуют люди, которые живут у вас. И интерес это нездоровый, ибо ее занимает только скандальная и темная сторона их жизни. Она с видимым удовольствием рассказала мне историю вашей помолвки с Джереми и чем все закончилось. А сейчас буквально одержима этим вашим пчеловодом. Узнала, что ровно через восемь месяцев после замужества одна из служанок родила и роды не были преждевременными. Подобные вещи ей особенно интересны. Я думаю, это своего рода компенсация за неудачи в личной жизни. Именно поэтому она так радуется каждый раз, когда удается разоблачить что-нибудь подобное в окружающих.

— Ты понимаешь ее. Я знаю, что ты ей понравилась. Кто-то из слуг сказал мне, что она очарована «женой Яго».

— Провожу с ней много времени. Это неизбежно, ведь я живу у них в доме.

— Она доверяется тебе?

— Только не в отношении самой себя. Зато о других — сколько угодно. Что она уже узнала, что собирается узнаться все такое. Бедняжка Гвенни. Мне ее в чем-то даже жаль. Она неплохой человек. Беда в том, что она слепа и уже не прозреет. Я ее тоже приглашу в Лондон. Но, конечно, гораздо сильнее мне хочется, чтобы приехали вы. Поживите у нас, а? Подумайте. Я уверена, что сейчас вам именно это нужно.

— Как хорошо, что ты здесь, Рози. Мне будет тебя очень не хватать, когда вы уедете.

И я оказалась права. Когда они с Яго уехали, я почувствовала себя вновь одиноко.

После отъезда Рози в Лэндовере вроде бы наметилась некоторая разрядка напряжения в отношениях между супругами. Но однажды, когда я поехала проведать одну из ферм, я встретила на дороге, ведущей в Трессидор, Поля.

Мне сразу бросилось в глаза, что в нем произошла какая-то перемена.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Она уехала, — сообщил он.

— Твоя жена?

Он кивнул и широко улыбнулся.

— Ты представить себе не можешь, какое облегчение я сейчас испытываю…

— Мне кажется, что могу. Куда она уехала? Надолго?

— Она уехала в Йоркшир… к своей тетушке.

— Разве у нее есть тетушка?

— О, да. Они переписывались, кажется… время от времени. И вдруг она ни с того ни с сего решила поехать навестить ее.

— Надолго? — Он пожал плечами.

— Кто знает? Надеюсь, что надолго…

— Вот так вдруг взяла и уехала?

— Да. Ей пришла в голову эта мысль сразу после отъезда Рози и Яго. А как решила, медлить не стала. Я лично отвез ее на станцию. Сначала ей нужно было заехать в Лондон, а уже там сесть на поезд до Йоркшира.

— Она раньше никогда никуда не уезжала.

— Да, все эти годы… — измученным голосом произнес он. — Наконец передышка. А мне так часто хотелось увидеться с тобой, поговорить… быть с тобой.—Я молчала, поэтому он продолжал: — Что мы будем делать, Кэролайн?

— То что и раньше, полагаю, — ответила я. — Что же еще?

— Нам нужно время от времени видеться… наедине. Пора посмотреть правде в глаза. Мы с тобой оказались в безвыходном положении. В тупике. Нет хода ни вперед, ни назад. Неужели мы всю жизнь будем отказываться друг от друга? Как нам жить дальше?

— Я думала о том, чтобы уехать на время… в Лондон. Рози приглашает к себе в гости.

— Нет, — твердо проговорил он.

— А мне показалось, что это неплохая мысль. Мне нужно выбраться отсюда куда-нибудь… чтобы спокойно обо всем подумать.

— Ты не можешь покинуть Трессидор точно так же, как я не могу покинуть Лэндовер.

— Не забывай о том, что со мной теперь Ливия. И каждый свой новый шаг я должна соразмерять с этим обстоятельством. Раньше я была более свободна. Было даже время, когда я почти решилась…

— Решилась на что?

— Рискнуть всем для того, чтобы быть с тобой.

— Кэролайн!

— О, да, я почти решилась. Порой я очень ясно все себе представляла… эту связь между нами, тайные свидания, жизнь в страхе перед разоблачением, само разоблачение и его последствия… Но бывали минуты, когда я говорила себе, что мне все равно, чем все закончится. Я готова была поставить на карту все. Рискнуть всем. Но потом… появилась Ливия, а вместе с ней и чувство ответственности.

— Мы можем уехать. Прямо сейчас. Господь свидетель, я много об этом думал. Будем жить за границей. Во Франции… Ты помнишь Францию? Боже, кажется, как давно это было!.. Тогда я тебя очень боялся. За те несколько дней я узнал, что ты значишь для меня… Узнал на всю жизнь вперед. Однажды я приблизился к тебе, когда ты спала. Я стоял у застекленных дверей, ведущих на балкон.