— С чего начать? — спросил Матью тоном, каким ученик спрашивает у учителя, выходя к доске.

— С начала, прости меня, Кэрол, еще раз, что я вмешиваюсь столь бесцеремонно в ваши дела, начни с самого начала, но коротко, а вот о двух днях, сегодняшнем и неделю назад, все, что только сможешь вспомнить.

Матью оторвал глаза от пола и посмотрел на Сэма, потом перевел взгляд на Кэрол, потом глубоко вздохнул и, глядя на Сэма, как бы только к нему и обращаясь, начал говорить. Он говорил без остановки почти два часа. Сэм все это время не переставая курил, а Кэрол просидела упершись локтями в колени и закрыв ладонями лицо. Рассказ Матью был очень похож на исповедь: никогда прежде ни одному человеку он не открывал своей истории, а сейчас сразу двое — его жена и школьный друг молча слушали это повествование. Матью не просто рассказывал о перипетиях своей жизни, потом брака, потом истории рождения Говарда — он, в какой-то мере, изливал все, что было у него на душе и чувствовал облегчение от этого. Он чувствовал облегчение, что не надо больше притворяться перед Кэрол, что двойной жизни пришел конец, пусть и таким нелепым образом.

Когда он кончил, в комнате повисла тишина, только Сэм в очередной раз чиркнул зажигалкой. Кэрол отняла руки от лица, и было видно, что оно мокрое. Кэрол вышла, не проронив ни слова, потом раздался звук льющейся из крана воды.

— М-м-да, — выдавил Сэм, выпуская дым, после чего тишина восстановилась.

— Пожалуй, я сварю кофе, можно? — спросил Сэм докурив до фильтра очередную сигарету.

Матью остался в комнате один. Сэм чем-то гремел на кухне. Кэрол тихо вернулась, обняла Матью сзади и прижалась щекой к его волосам. Так она и застыла, не говоря ничего. Послышались осторожные шаги Сэма и легкий звон кофейных чашек. Сэм вошел, тихо кашлянув в дверях.

— Кофе, — сказал он коротко.

Кэрол оторвалась от мужа и стала расставлять чашки на столике. Запахло свежим крепким кофе. Сэм взял чашку, осторожно поставил ее на подлокотник кресла и зажег сигарету. Он посмотрел на пустую пачку и положил ее на столик.

— М-м-да, — снова издал Сэм. — Теперь я не знаю, с чего начать.

— С начала, — попросил Матью.

— Нет, это будет слишком долго, — Сэм колебался, — пожалуй, с главного. — Он поежился, было видно, что он действительно чувствует себя не в своей тарелке.

— Матью, как ты думаешь, когда Фурье узнал об ошибке медперсонала? — внимательно посмотрел на Матью Сэм. — Ты не задавал себе этот вопрос?

— Сегодня… — ответил тот и осекся. — Нет, подожди, наверное, неделю назад.

— Нет, Матью, он узнал об этом на третий день после происшествия.

— Сукин сын!! Подонок!! — вскочил Матью.

— Сядь, — поморщившись сказал Сэм, — не подонок и не сукин сын.

— А кто же? — вставила Кэрол.

— Честный человек, порядочный, только напуганный. Никто не заставлял его делать перекрестную проверку пациентов, а он сделал, и обнаружил именно то, чего боялся. Как ты думаешь, что он сделал дальше?

— Скрыл, — Матью еще не догадывался, куда клонит Сэм.

— Нет, он не скрыл, но он очень испугался и сделал роковую ошибку. Вместо того, чтобы вызвать тебя в госпиталь и сообщить обо всем, он отправил мейл твоему директору.

— Почему же такой странный выбор?

— Естественный выбор человека его уровня, который не разбирается в вопросах генетики. Позвонить Матью он просто испугался, а директору BGTI направил очень осторожное письмо, хотел только посоветоваться. Кто действительно сукин сын, так это твой директор, Матью. Ты представляешь, что он предпринял дальше?

— Нет.

— Первое, что он сделал, он направил мейл в INSC с требованием закрыть всю информацию по случаю с отравлением, а потом отправился в госпиталь лично. При встрече я, конечно, не присутствовал, но, судя по всему, он так запугал Фурье, чтобы молчал, что тот наложил в штаны не один раз. Фурье и молчал, но, повторяю, он приличный человек, поэтому он сказал тебе правду, Матью. Более того, он сохранил распечатку, которую сделал в самом начале, ведь доступ к любой информации по этому делу закрыт. Будь он открыт,…

— Фурье просмотрел бы все на своем терминале, — продолжил предложение Матью.

— Ты делаешь успехи, — заметил Сэм, — но это еще не все. Директор, перед тем как заявиться с визитом к главврачу, приказал выудить из сети все до последнего бита, что связано с Матью и Кэрол Фрэнки, вплоть до случайно не стертых писем электронной почты, вплоть до заказов из магазинов и бронирования билетов. И он нашел то, что искал, твою родную мать, Матью. Теперь тебе понятно, кто затеял всю петрушку?

— Директор!? — спросил Матью, хотя это было уже очевидно. — Но какую цель он преследовал? Кто он, и кто я — не для того же, чтобы просто погнать меня из BGTI?

— Ну, это он мог сделать в любой момент. — Матью снова чиркнул зажигалкой. — Научную, Матью, только научную. Он хотел исследовать развитие зародыша под действием АД-2000.

Разговор возобновился лишь к вечеру. Кэрол просто не выдержала потока, хлынувшего на нее в то утро. Несколько часов Матью и Сэм попеременно успокаивали ее, увещевали, ругали, поили водой и чего только не делали. В конце концов, Кэрол удалось уговорить лечь и принять снотворное. Наконец, ей удалось заснуть.

Какое-то время они молчали, затем Сэм заговорил первым:

— Что ты собираешься делать, Матью?

— Наверное, подавать в суд, а что же еще?

— Недурная мысль, только абсолютно бесполезная, — Сэм вздохнул.

— Почему же бесполезная?

Сэм не ответил. Он встал, походил по комнате, закурил в очередной раз — Матью понял, что он колеблется. Наконец, он бухнулся обратно в кресло, погрыз ноготь большого пальца и спросил:

— Ты остаешься в BGTI? Или ты еще не решил?

— Я очень хочу вывести этого подонка на чистую воду, а для этого мне, наверное, лучше оставаться пока на месте. Не так ли? Если бы директор хотел от меня избавиться, то он не замедлил бы это сделать уже сейчас.

— Допустим, что это так. — Сэм начал рассуждать вслух. — При каких условиях это возможно? Я попробую назвать их, а ты меня поправь, если буду пороть чушь. — Сэм переходил к делу.

— Первое, — продолжал он, — директор не должен знать подробностей разговора в госпитале — ему уже наверняка известно, что ты там был. Вспомни, что он устроил этой твоей девице из кадров?

— Да, скорее всего, но насколько можно быть уверенным в Фурье, он сам предупредил меня, что не станет ввязываться в историю.

— Не знаю, не знаю, сознаться директору в разглашении закрытой через INSC информации, да еще имея за собой случай с АД-2000 означает для него как минимум потерю места, а то и хуже. — Сэм замолчал, погрузившись в раздумья. Матью нетерпеливо прервал его мысли:

— Есть еще одно условие — мой собственный успешный тест.

— Это по умолчанию, — отмахнулся от него Сэм, — есть менее бесспорные вещи.

— Какие же? — Матью почувствовал себя уязвленным.

— Система доступа, Матью, давай рассуждать вместе: как директор поступал до сих пор? — Он просто отсекал доступ к информации, по всему видно, что у него есть кто-то в INSC, не может не быть. А ты эксперт, у тебя неограниченный допуск в базы, я не ошибаюсь? — спросил Сэм.

— Нет. — Матью решил не прерывать его.

— Так вот, закрыть от тебя что-нибудь в базах он не может, то есть может, конечно, но это рано или поздно выплывет, даже если предположить, что ты ничего не знаешь, он не может полагаться на случайности. Наткнувшись на отсутствие доступа, ты, естественно, должен будешь поднять крик, а ты наткнешься обязательно. Рано или поздно. — Сэм снова замолчал.

— Вывод? — спросил Матью.

— Вывод? — повторил Сэм, — вывод один — еще неделю ты числишься в BGTI, а дальше все.

— Почему же он дал мне еще неделю?

— Он не хочет делать из тебя открытого врага, я так думаю. — Сэм хитро посмотрел на Матью. — Ты хороший эксперт?

— Ну, — Матью смутился, — не плохой. А что?