– Давай! – рявкнула Лидия. – Седлай меня! Делай свое дело!

Святой Иисус! Не думает же она, что он страстно желает ее, как жеребец кобылу. У него не встанет только потому, что она этого потребовала. Она обезумела, а он проглатывает все оскорбления, которые так хочется метнуть в нее. Деньги… Сюзетт… деньги… Сюзетт…

Этот речитатив звенел у Николаса в сознании. И первое, и второе уже почти принадлежат ему. Он не может отказаться.

Николас сделал один нерешительный шажок, потом другой, спотыкаясь о брюки, но не остановился, чтобы снять их, потому что тогда будет казаться, словно он заинтересован в совокуплении, а это категорически не так!

Он вцепился в бедра Лидии, а его член сам нашел дорогу. Крем облегчил вход, и Николас делал один толчок за другим, но член его не желал оставаться твердым. Бальзам был таким скользким, а сам он – настолько незаинтересованным, что просто не мог создать нужного трения.

– Ты что, уже использовал сегодня свое древко? – внезапно спросила Лидия. – Подарил другой то, что должен хранить для меня?

– Лидия!

– Должна сказать тебе, Ники, если я узнаю, что ты мне неверен, я очень рассержусь.

– Ни с кем я не был.

– Тогда почему он у тебя такой дряблый? Ты что, родился с лапшой вместо члена?

– Боже правый, женщина! Закрой рот!

– С чего бы это? У меня есть все права поинтересоваться твоей очевидной проблемой. Ты собираешься выполнять свою часть супружеской сделки?

Николас разозлился. Ему страшно захотелось вцепиться ей в глотку и давить, пока не выдавит из нее жизнь, но и этого он сделать не мог. Во всяком случае, не раньше чем они поженятся. Он направил свой гнев вниз, где тот и обеспечил необходимую движущую силу. Член напрягся, как камень, и резко вонзился в Лидию, из него вытекла струйка, но Николас едва ощутил оргазм.

Чувствуя отвращение и к ней, и к себе, Николас отстранился и натянул брюки быстрее, чем Лидия успела опустить халат и повернуться к нему. Она разглядывала Николаса, как дрессированную собачку, словно обучала его сидеть и давать лапку, и он едва сдержался, чтобы не ударить ее по некрасивому лицу.

– Это все? – сердито спросил Николас.

– Ты еще не принял ванну.

– Не нужна мне ванна.

– Но я настаиваю. – Лидия опять крепко вцепилась в его ремень. – Сбрасывай башмаки.

Они словно вступили в решительную схватку, в которой Николас выиграть не мог. Он заскрежетал зубами, но повиновался, и Лидия сорвала с него остатки одежды. Он стоял перед ней обнаженный, член опять съежился. Лидия обошла вокруг, изучая Николаса так, будто он был быком, которого она собиралась купить.

– Ты закончила?

– Думаю, да. – Она показала на ванну. – Можешь забираться.

Николас опустился в ванну, благодарный воде, прикрывшей его. Он чувствован себя оскверненным и был рад возможности вымыться.

Лидия наклонилась над ним с мрачной усмешкой:

– Я тут подумала…

– О чем?

– Когда мы поженимся, нам не понадобятся больше отдельные спальни. Мы будем спать в одной. Каждую, каждую ночь.

Она окунула в воду мыло и начала взбивать пену.

– Но ведь ты не хочешь жениться на мне! – кричала Эллен. – А я не хочу выходить за тебя! Почему ты не велел Лидии оставить нас в покое?

– Я и словечка не мог ввернуть, – буркнул Алекс.

– Ты позволил ей запугать нас, словно мы дети!

– Ты действительно думаешь, что я мог бы заставить ее заткнуться?

– Да! Вытащи нас из этой неразберихи:

Эллен вела себя, как безумная мегера, но не могла остановиться. События этой ночи захлестнули ее, словно она упала в бушующую реку и Эллен не могла замедлить течение, которое несло ее.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил Алекс, раздраженный не меньше, чем она сама. – Я должен выйти на улицу и кричать всему Лондону, что обесчестил тебя и не предпринял ничего, чтобы исправить оскорбление?

– Нас видели только Лидия и несколько твоих же слуг. Ты любишь хвастаться тем, что ты граф. Воспользуйся своей властью! Позови их! Прикажи молчать.

– Лидия уже разослала во все концы гонцов с сообщением, что я разорвал помолвку с Ребеккой и женюсь на тебе. Жидкость выплеснулась из бутылки, мы не сможем собрать ее и вернуть обратно.

– Я наемная прислуга, – угрюмо напомнила Эллен. – Твоим друзьям все равно, даже если ты и поступил плохо по отношению ко мне.

– Они джентльмены. Они поймут, почему мне пришлось сделать предложение.

– Ха! Да ни один из них и бровью не шевельнет из-за того, что ты меня соблазнил. Будут только удивляться, из-за чего столько шума.

– А тебе не приходило в голову, что мои чувства к тебе искренни и что я по-настоящему счастлив?

– Несколько часов назад ты собирался пройти по проходу в церкви рука об руку с Ребеккой. А теперь, ни о чем не задумываясь, заявляешь, что хочешь проделать тоже самое со мной. Так что извини меня за то, что я считаю тебя несколько непостоянным в выборе.

– Лучше непостоянным, чем холодным как рыба!

Эллен задрожала от возмущения и, повернувшись, уставилась в окно на ухоженный сад. Утренняя роса сверкала на розах, птицы распевали на ветках деревьев, но она почти не замечала этой красоты. В голове у нее бушевала сумятица, она металась от ужаса к радости и снова к ужасу и никак не могла разобраться, чего хочет. Все тело болело, в висках пульсировало, больше всего Эллен хотела лечь и отдохнуть, а потом принять горячую ванну. Она нуждалась в передышке, чтобы успокоиться и упорядочить мысли. В таком сумбурном состоянии невозможно принимать жизненно важные решения. Эллен переполнял клубок эмоций, и она никак не могла решить, радуется ли тому, что случилось, или жалеет о том, что встретилась с Алексом. Сейчас он казался ей незнакомцем, громадным разгневанным мужчиной, орущим и выдвигающим ультиматумы.

Как она может выйти за него? Да, она уверена, что он не имел никакого отношения к беде, случившейся с Джеймсом, и все-таки, соглашаясь, предает и Джеймса, и отца. Джеймс никогда не простит ее, но разве у нее есть выбор? Если она не выйдет за Алекса, репутация ее будет погублена, и она больше не сумеет найти работу. Джеймс пригласил ее пожить у него, но что из этого получится? Есть ли у него подходящее жилье, где она может остановиться? Как надолго? И снова всплывает старый вопрос: а если его схватят представители закона? Что будет тогда? У Алекса сложилось ошибочное впечатление, что Джеймса в стране нет. А если он узнает, что тот вернулся? Как он тогда поступит? Николас женится на Лидии, и все они станут родственниками, хотя Ребекка теперь отвергнутая невеста. О, просто невозможно думать обо всех этих путях к неминуемой катастрофе!

– Все кончено, Эллен, – пробормотал Алекс откуда-то из-за спины. – Все уже решено. Мы должны двигаться вперед.

– Вперед, вот как? – Она резко повернулась к нему. – И что это означает для тебя?

– Это значит, что сегодня мы поженимся, как потребовала Лидия, и…

– Лидия! Лидия! – Эллен театрально взмахнула рукой. – Она мне до смерти надоела. Если ты еще раз упомянешь при мне ее имя, не знаю, что я сделаю.

– Именно она наткнулась на нас и….

– Замолчи! – взмолилась Эллен. – Я не желаю о ней говорить! Почему ей так нужен этот брак? Зачем она толкала нас к нему?

– Ни малейшего представления не имею, но Лидия была права, настаивая на бракосочетании. У тебя нет отца, который мог бы заступиться за тебя, и ты должна быть ей благодарна за то, что она достаточно побеспокоилась о тебе и настояла на своем.

– Благодарна? Ты сошел с ума? Она вынудила меня оказаться в положении, которое я считаю совершенно омерзительным.

Эллен не говорила лично об Алексе, просто была в таком замешательстве, что забыла об осмотрительности. Он отреагировал именно так, как и следовало ожидать:

– Значит, я омерзителен для тебя? Ну, ты и сама не такая уж шикарная добыча. Если бы я знал о твоем характере и кислом взгляде на жизнь, я бы просто не забирался в твою постель, можешь быть уверена!