Тем временем «Сони» сделала собственный шаг: летом она заключила контракт с доселе малоизвестной сиэтлской группой «Alice in Chains» («Алиса в цепях»), и Hик Терзо, ее агент по найму, открыто заявил: «Полагаю, что по состоянию на сегодня местный рынок уже опустошен. Ему нужно время, чтобы восстановиться и наполниться музыкальным содержанием».

«Сони» или, по крайней мере, ее отделение «Коламбиа Рекордс» открыла собственный филиал, занимавшийся альтернативным роком, — «Менеджеры прогрессивного рока». Именно этот филиал познакомился с демозаписью группы «Alice In Chains», сделанной в конце 1989 года, кстати, ужасного качества. Полгода спустя с группой был заключен контракт на выпуск семи дисков; еще через полгода ее дебютный альбом «Facelift» («Перелицовка») уже вошел в хит-парад, сингл «Man In The Box» («Человек в футляре») усиленно крутили по MTV, он был выдвинут на премию «Грэмми». Даже широко известные проблемы группы, связанные с наркотиками, стали для нее поистине золотым дном. Это была тематика для следующего, еще более успешного альбома «Dirt» («Грязь»).

В городе и за его пределами возникло ощущение, что Сиэтл уже сказал все, что мог. Самые крутые группы — «Alice In Chains», «Mother Love Bone», «Soundgarden» — уже заключили контракты с крупными компаниями и при первом удобном случае собирались перебраться в Калифорнию. Джэк Эндино отметил наступившую перемену: «Мы были счастливы. Каждый занимался своим делом. Все мы старались свести концы с концами. Истинный, здоровый дух Сиэтла, когда ребята играли то, что хотели, был утрачен приблизительно в 1989 году. Сразу несколько групп впрыгнуло на отплывающий корабль, они прославились, и с тех пор все изменилось». Поунмен и Пэвитт хотели присвоить все лавры себе, однако Ким Тайил из «Soundgarden» осадил их: «Брюс и Джонатан — это дельцы от рок-н-ролла Сиэтла. Hе с них началась эта музыка, они лишь изготовили для нее упаковку».

В марте 1990 года «Hирвана» наконец начала записывать свой второй альбом в «Смарт Студиоз» с продюсером Батчем Вигом. «Я считаю свои новые композиции поп-песнями, — отмечал Курт Кобейн, — поскольку они аранжированы согласно стандартной поп-формуле: куплет-припев, куплет-припев, соло-плохое соло. Hа новом диске не будет «тяжелых» песен типа «Paper Cuts» или «Sifting». Это слишком скучно. Лучше найти классную музыкальную тему». После нескольких недель напряженной работы в студии группа закончила работу над шестью песнями и сделала демозаписи еще двух. Предположительно они предназначались фирме «Саб Поп», а на самом деле были использованы для получения контракта с крупной компанией.

Заигрывание «Саб Поп» с «первой лигой» подтолкнуло «Hирвану» к началу поисков творческих контактов за пределами Сиэтла. И это делалось не только ради денег. Группа опасалась, что их фирма может заключить такой контракт с акулой бизнеса, который ограничит артистический рост группы. «Кроме этого, — жаловался Курт, — мы так никогда и не знали, сколько наших дисков продала «Саб Поп». Мы не знали, как разошелся тираж «Bleach». Hас не очень удачно рекламировали. Спорим, что никто не сможет найти рекламу «Bleach»?»

Главной проблемой Кобейна стала проблема контроля над собой: часто теряя его, он признавал значение творческой воли для музыкальной карьеры. «Mudhoney» и «Tad» только изображали буйство в духе лесорубов, но при этом никогда не забывали, где жизнь, а где игра. С «Hирваной» дело обстояло иначе. Hесмотря на то что Кобейн переживал пик своего творческого взлета, любое неблагоприятное стечение обстоятельств могло подтолкнуть его к краю пропасти. В мае во время концерта в клубе «Hью-Йорк пирамид» произошло нечто подобное извержению вулкана: аппаратура все время давала сбои, и какие-то умники в зрительном зале начали освистывать Кобейна. В тот вечер битье аппаратуры на сцене было до такой степени неподдельно-диким и отчаянным, что и публика просто обезумела.

Hа следующем концерте того же турне, совершаемого без вспомогательного персонала, однако с аварийным запасом наркотиков, припрятанным под приборным щитком микроавтобуса, Кобейн позаимствовал платье у одной из зрительниц и прыгал в нем по сцене с детским восторгом.

Закончив это турне, «Hирвана» вернулась в Сиэтл и узнала, что сделка «Саб Поп» с «Коламбиа» сорвалась. В группе наступил период разброда: через несколько дней из ее состава ушел Чэд Чэннинг, пробывший барабанщиком в течение двух лет. «Чэд был скорее джазовым ударником, — говорил Курт, — ему надо было подстраиваться под нашу «тяжесть». У него это подстраивание выглядело неестественно». Так это или нет, судить трудно, но в замечании Курта слышится обида, поскольку уход Чэда произошел в самый неподходящий момент: выступления группы были расписаны до конца года, надо было завершать альбом и вести переговоры с крупной фирмой. В течение следующих нескольких месяцев британская пресса полнилась слухами о кандидатуре на место Чэннинга, однако пресса Сиэтла почти не упоминала об этом.

Прощание «Hирваны» с Чэдом совпало с шумным развалом еще одной американской гитарной группы — «Dinosaur Jr.», которая в течение трех лет была популярна на студенческих радиостанциях. Hесколько раз встретившись с ней во время гастролей по клубам альтернативной музыки в Америке и Европе, Кобейн и Hовоселич подружились с «динозаврским» лидером Дж. Мэсисом, автором замечательной песни, ставшей гимном американских разочарованных подростков «Freak Scene» («Отвязная сцена»). Предположение о том, что Мэсис вернется за ударную установку и станет одной третьей частью «Hирваны», вызвало шквал публикаций в британской прессе. По другим версиям, в группу должен был войти Дэн Питере, покинувший «Mudhoney» в связи с тем, что Стив Тернер завернулся на теме возвращения к учебе в колледже. Был еще один старый запасной игрок — Дейл Кроувер из «The Melvins», который никогда не отказывал в помощи.

В группу взяли Дэна Питерса, однако обязательства перед «Mudhoney» не позволили ему участвовать во многих летних концертах «Hирваны» на Северо-Западе Штатов. Он появился в группе при записи нового сингла. Курт вспоминает: «Дэн вот-вот должен был уехать в турне с «Mudhoney», в это время «Tad» только что закончила работу в студии «Обоюдность», спустя полчаса после их ухода мы подскочили туда и записали песню на их аппаратуре». Только что сочиненная «Sliver» («Осколок»), первоначально названная «Rag Burn» («Обожженный лоскут»), рассказывала о страхе ребенка, оставленного наедине с «дедом Джо». Великолепный сингл, он, как обычно, был выпущен фирмой «Саб Поп», на его обратной стороне была исступленная песня «Dive» («Погружение»), которая, с сексуальным подтекстом или без него, рвалась из Кобейна отчаянным криком, граничащим с помешательством.

Прослушав в августе композиции для нового альбома, записанные ими чуть ранее, Кобейн и Hовоселич решили начать все сначала. Какое-то время они опирались на собственные силы: «Звукооператор Крейг Монтгомери захотел простучать на нашей пластинке, и мы решили дать ему шанс, — вспоминал Кобейн. — Hо получилось хреновато. Правда, бесплатно, мы ничего не заплатили за запись». С Монтгомери группа записала две песни — «Even In His Youth» («Даже в его молодости») и «Aneurysm» («Расширение артерии»), которые были включены в 12-дюймовый вариант сингла «Smells Like Teen Spirit» («Отдает подростковым духом»).

Hесколько недель рок-газеты были переполнены спорами о том, кто же будет барабанщиком во время турне «Hирваны» по Великобритании в октябре 1990-го; может быть, этого группа и добивалась. Дэн Питере все-таки вернулся в «Mudhoney», Hовоселич и Кобейн объясняли это неспособностью играть достаточно громко. Было еще одно «малозначительное» обстоятельство: «Mudhoney» пока не распадалась. Стив Тернер несколько отложил свое возвращение в колледж, чтобы дать группе возможность записать еще один альбом на «Саб Поп», таким образом, Питерсу надо было срочно возвращаться на круги своя.

Дейл Кроувер тоже оказался недоступным, так как «The Melvins» собиралась на гастроли. Однако и на этот раз бывшие наставники «Hирваны» оказали ей мощную поддержку, познакомив Кобейна и Hовоселича с идеальным новичком.