I
Полночная метель бушует над столицей.
Нагрянула зима на смену тёплых дней,
Когда весёлою, блестящей вереницей
Надежды на «весну» рождались у людей.
Темнея высоко перед дворцом Совета,
Из бронзы вылитый, недвижный, как и встарь, –
Душитель вольностей, гаситель вечный света, –
Куда-то вдаль глядит Прапрадед, строгий царь.
Тот Первый Николай, которого потомок
«По воле Божией» на русский трон воссел…
В медвежьей шапке страж озябший присмирел.
Вдруг голос прозвучал в выси, печально громок.
Смутился гренадер. Пред ним свершилось чудо!
Из бронзы дрогнул царь… В тоске заговорил:
– Чего мой Правнук ждёт?.. России с Ним – так худо!
Что день, то хуже всё… Ждать – не хватает сил.
А Тёзка мой живёт! Уйти уж не пора ли?
Какое море зла Он за собой привёл!
Россию хищники смутили, обобрали,
Повсюду нищета, насилье, произвол.
Явись же, наконец, Праправнук Богоданный!
Безвольный Властелин, игрушка злых глупцов,
Явись, последний царь, бесславный, бесталанный,
Хоть не подлец душой – но хуже подлецов!
Ты портил многое, что предки созидали…
Народ? От юного царя он счастья ждал.
И мы… За гранями нездешними – мы ждали,
Чтоб Русь свободную Ты вновь пересоздал!
Полдела свершено… Трудились много предки,
Ошибки делали, платили за грехи…
Бывали прадеды – безвольны и плохи,
Да верилось: «Беду поправят детки!»…
И не сбылась мечта! Какой-то рок суровый
Лежит, как вижу я, Праправнук, на Тебе.
Запуган гидрою дворца многоголовой –
Не можешь устоять, ни уступить в борьбе.
Как вижу я: печать Твой жребий роковую
На бледное чело сурово наложил:
Невольно рушишь всё, чему твой род служил,
Льёшь м ё р т в у ю струю в народа мощь живую!
