Они сидели молча. Казалось, что последнее едкое замечание истощило силы хранителя. Калдер-Хейл покосился на кучу бумаг на столе, однако не с нетерпением, а скорее обреченно. На данный момент они узнали все, что могли, — пришло время уходить.

По пути к машине о миссис Стрикленд не заговорил никто.

— Слабоватое алиби, не так ли? — сказал Пирс. — Мотоцикл был припаркован на оживленной улице. Кому знать, когда его оставили, а когда украли? Мотоциклист был в шлеме — лучшей маскировки не найти. Если шлем куда и закинули, то в кусты Хэмпстед-Хита.

— Мы знаем время его ухода от дантиста, — ответил Дэлглиш. — Это можно проверить. В регистратуре отмечают время назначенных визитов. Если он и в самом деле вышел оттуда в двадцать пять минут шестого, мог ли он быть в Дюпейне до шести? Судя по всему, мог, если ему повезло с дорогой и светофорами. Тогда у него было некоторое время в запасе. Пусть Бентон-Смит съездит для определения времени пробега, желательно на «Нортоне». Гараж, возможно, окажет содействие.

— Нам понадобятся два «Нортона». Мне самому не терпится погонять.

— Хватит и одного. На дорогах и так полно лихачащих дураков. Пусть Бентон-Смит проделает путешествие несколько раз. Калдер-Хейл мог предпринять несколько тренировочных заездов. И Бентону не стоит сходить с ума: Калдер-Хейл не стал бы рисковать, проезжая на красный.

— Вы считаете, мне не нужно присутствовать на вскрытии, сэр?

— Нет. Кейт может взять Бентона. Это будет для него новым опытом. Причина смерти сомнений никогда не вызывала, но важно узнать об общем состоянии Дюпейна на момент смерти и о проценте алкоголя в крови.

— Вы не исключаете, что он был пьян, сэр?

— Не до положения риз. Однако если Дюпейн как следует поддал, это будет работать на версию о самоубийстве.

— Я считал, что мы отбросили возможность самоубийства.

— Верно. Я думаю о защите. Присяжные могут счесть ее доводы небезосновательными. Семья с нетерпением ждет выдачи тела и кремации. Они, кажется, договорились на четверг.

— Быстро, — сказал Пирс. — Дюпейны сделали заказ вскоре после смерти брата. Немного бесчувственно с их стороны. Выглядит так, будто они спешат закончить работу, начатую кем-то еще.

Дэлглиш не ответил; в «ягуаре» полицейские молча пристегнулись.

Маркус Дюпейн назначил встречу с персоналом на четвертое ноября, понедельник, десять часов. Записка была составлена в таком официальном стиле, как если бы он собирал целый отдел чиновников, а не четырех человек.

Талли пришла в музей выполнять обычные утренние обязанности. Музей был закрыт, так что вряд ли имелась большая необходимость в привычном протирании пыли. Но рутина ее успокаивала.

В коттедже она сняла рабочий халат, умылась, надела после некоторых раздумий чистую блузку и без чего-то десять вернулась в музей. Служащие должны были встретиться в библиотеке. Мюрел была уже там и расставляла кофейные чашки. Талли увидела, что мисс Годбай, как обычно, испекла печенье, на этот раз обычное овсяное. Талли подумала, что в данных обстоятельствах Мюрел могла найти флорентийское печенье неуместно праздничным.

Брат и сестра Дюпейны прибыли вовремя, а через несколько минут широкими шагами вошел Калдер-Хейл. Несколько минут они провели за кофе, сидя у маленького стола, напротив северного окна, словно желая отделить это незначительное занятие от предстоящего серьезного дела. Затем все заняли свои места у стоящего посередине стола.

— Я попросил вас прийти по трем причинам, — начал Маркус Дюпейн. — Во-первых, я хочу поблагодарить вас — Джеймса, Мюрел и Талли — за сочувствие нам в связи со смертью нашего брата. В такое время горе неотделимо от потрясения, потрясение — от ужаса. У нас будет время — хотя, возможно, этого времени будет слишком мало — погоревать о Невиле и осознать, что потеряли мы, что потеряли его пациенты… Во-вторых, мы хотим сообщить вам, что мы с сестрой решили насчет будущего музея Дюпейна. Третье: мы должны обсудить наше отношение к действиям полиции в связи с убийством — они уже решили, что это убийство — и как нам вести себя с общественностью, которая, разумеется, уже в курсе. Чувствуя, что в выходные мы еще будем переживать, я отложил эту встречу до сегодняшнего утра.

— Я правильно понял, что новый договор будет подписан и музей Дюпейна продолжит существование? — спросил Джеймс Калдер-Хейл.

— Договор уже подписан Кэролайн и мной сегодня утром, в половине девятого.

— Все было приготовлено, — холодно сказала Кэролайн. — Требовались лишь подписи двух оставшихся опекунов. И собирать вас, не будучи уверенными в дальнейшей судьбе музея, было бы преждевременно.

— А вам не показалось уместным несколько дней подождать?

— Зачем? — Маркус остался неподвижным. — Или в вас пробуждается восприимчивость к общественному мнению? Или имеются какие-то запреты — этические или теологические, — которые я не заметил?

Лицо Джеймса исказила легкая сухая улыбка, наполовину гримаса, но он ничего не ответил.

— Если вовремя будет выдано тело, кремация состоится в четверг. Мой брат не был религиозным, поэтому процедуpa будет светской и только для близких родственников. Насколько нам известно, позже в часовне больницы состоится поминальная служба, и мы, конечно, там будем. Полагаю, что если кто-то захочет присутствовать, ему будут рады. Правда, пока у меня был лишь короткий телефонный разговор с администрацией. Еще ничего не определено.

Теперь о будущем музея. Общее управление перейдет в мои руки, а Кэролайн останется на неполном рабочем дне и будет отвечать за «фасад», если можно так выразиться: билеты, администрирование, финансы, хозяйство. Вы, Мюрел, останетесь в ее подчинении. Я знаю о вашей договоренности насчет присмотра за ее квартирой; она остается в силе. Джеймс, нам хотелось бы, чтобы вы продолжили работать хранителем и по-прежнему отвечали за покупку экспонатов, их хранение и показ, общались с исследователями и набирали добровольцев. У вас, Талли, все останется по-прежнему. Вы будете заниматься уборкой; это тоже находится в ведении моей сестры, а если Мюрел понадобится помощь, вы будете на это время поступать в ее распоряжение. Я собираюсь написать двум нашим добровольным работницам, миссис Фарадей и миссис Стрикленд, и попрошу их продолжить работу — если у них есть такое желание. Если музей будет расширяться, на что я рассчитываю, нам может понадобиться дополнительный персонал и мы, конечно, привлечем большее количество добровольцев. Джеймс, как и прежде, будет проверять их благонадежность. Этот мальчик, Райан, может остаться, если только он соблаговолит появиться.

— Я беспокоюсь за Райана, — сказала до сих пор молчавшая Талли.

— Не думаю, что полиция собирается внести Райана в список подозреваемых, — отмахнулся Маркус. — Какой у него мог быть мотив, даже если бы ему хватило соображения спланировать это убийство?

— Талли, вам не стоит беспокоиться, — мягко сказал Джеймс. — Коммандер Дэлглиш рассказал нам, что там произошло. Мальчик напал на майора Аркрайта; возможно, он считает, что убил его, и поэтому скрывается. Он появится, как только поймет, что это не так. Полиция, во всяком случае, ищет Райана. Мы не можем здесь ничего поделать.

— Им необходимо с ним поговорить, — сказал Маркус. — Мы не можем рассчитывать на его благоразумие при разговоре с полицейскими.

— А что он может им рассказать? — спросила Кэролайн.

Всеобщее молчание нарушил Маркус:

— Наверное, пришло время обсудить ход расследования. Что меня удивляет, так это степень заинтересованности полиции. Почему коммандер Дэлглиш? Я считал, что его отдел создан для расследования особенно сложных или деликатных случаев. Я не вижу того, что заставило их поставить смерть Невила в этот ряд.

Джеймс опасно отклонился назад на своем стуле.

— Я могу сделать несколько предположений. Невил был психиатром. Не исключено, что он лечил кого-то столь могущественного, что обычных мер по защите репутации оказалось недостаточно. Если выяснится, например, что министр финансов — клептоман, епископ — серийный убийца, а поп-звезда имеет склонность к несовершеннолетним девочкам, получится нехорошо. Кроме того, полиция может подозревать, что музей используется в криминальных целях: например, сюда свозится краденое и прячется среди экспонатов или международные террористы организовали здесь свою шпионскую сеть.