— Сколько сейчас времени? — спросила она, расправляя на коленях накидку.

— Около двух. В середине дня будем в Лондоне.

— Вы совсем не спали? — Меган озабоченно сдвинула брови.

— Как можно уснуть, если ваш брат будто палит из пушки?

Меган рассмеялась в ответ. Однако улыбка и ямочки на щеках исчезли, когда она посмотрела на брата.

— Спасибо вам, что позволили ему ехать с нами. Он продал свой последний экипаж, чтобы расплатиться с карточными долгами.

— Он меня об этом не уведомил.

— И не ждите. Гарольд — большой мастер утаивать свои финансовые трудности. Подозреваю, что весь последний год он живет в кредит, хотя ничего мне не говорит. — Меган неуверенно взглянула на Баррета. — У меня к вам просьба. Это доставляет мне большое беспокойство, и я чувствую себя очень неловко…

— Вы не должны смущаться. Можете обсуждать со мной любые вопросы.

Она помедлила секунду и, протянув руку к Надоеде, стала гладить его по маленькой головке.

— Гарольд задолжал большую сумму. Он не в состоянии ее выплатить. Я надеюсь, вы сможете погасить за него этот долг?

Баррет пристально следил за ее лицом.

— Кому задолжал ваш брат?

— Каким-то джентльменам. Своим друзьям.

— Эти джентльмены и ваши друзья? — бесстрастным тоном продолжал Баррет.

— Нет. В самом деле нет. У них дела с Гарольдом.

— Которые вы не одобряете. Я верно уловил по вашему голосу?

— Не могу притворяться, что эти люди мне симпатичны, — сказала Меган, теребя ручку своего ридикюля.

— Почему?

Девушка уклончиво ответила:

— Так. Просто мне неприятно находиться в их обществе.

— Я понимаю, — сказал Баррет, размышляя над ее словами. Интересно, кто эти люди — «Адвокаты дьявола» или всего лишь нелюбимые ею доброхоты, ссужавшие Фенвика?

Помолчав немного, она спросила:

— Вы заплатите его долг?

— Конечно.

— Спасибо. — Когда она снова посмотрела на Баррета, взгляд ее смягчился.

— Как много задолжал ваш брат?

— Двадцать тысяч.

Баррет даже не моргнул. Иной раз он за ночь проигрывал больше, нежели названная ею сумма.

— Слишком много, да? — Меган тревожно сдвинула брови.

— Нет. — Баррет смотрел, как ее тонкие пальцы гладят собачью голову. Он понимал, какое это блаженство для пса.

— Впредь это не повторится. Я никогда не попрошу вас оплачивать его долги. Теперь я намерена положить конец его игре.

— Как вы собираетесь это сделать? — сказал Баррет, усмехнувшись про себя такой силе духа.

— Постараюсь сделать так, чтобы никто не одалживал ему денег.

— За этим трудно уследить, когда кругом полно беспринципных людей. Кто-нибудь да откроет кредит.

— Не откроет, если я поговорю с каждым.

— Я восхищаюсь твердостью вашего характера, но, может, вы предоставите это мне? — сказал Баррет.

— Вам? — Меган бросила на него взгляд — столь же изумленный, сколь и смущенный.

— Разумеется.

Экипаж мягко качнулся и остановился. Надоеда вскинул голову, спрыгнул с сиденья и громко залаял на дверь.

— Вот мы и дома, — сказал Уотертон, наблюдая, как возрастает тревога на лице Меган.

Ступени откинули вниз, послышался глухой удар. Дверца распахнулась, и в карету с воем ворвался холодный воздух, заставляя вспыхивать тлевшие в печке угли. Надоеда выскочил наружу, продолжая лаять. Рядом с ним выросли Стрэттон и Гастингс. Последний будто невзначай стукнул по руке своего напарника, и оба принялись толкать друг друга локтями, обмениваясь при этом двусмысленными взглядами.

— Что, приехали? — Проснувшийся Фенвик спустил ноги на пол и сел. Одна сторона его головы со слежавшимися белокурыми волосами выглядела приплюснутой. — Я спрашиваю, приехали?

— Да, — сказала Меган слегка дрожащим голосом.

Баррет вышел первым и повернулся помочь ей спуститься:

— Прошу вас, Принцесса.

Меган так долго смотрела на Уотертона, что Фенвик не выдержал:

— Мэгги, ты выходишь или нет?

— Естественно. — Она смерила брата сердитым взглядом и приняла руку Баррета.

Бодрящий ночной воздух обдувал щеки. Над городом чуть заметно мигали звезды, как одеялом прикрытые плотной дымкой. Необычное безмолвие царило над Веллингтон-роуд этой ночью.

Внезапно парадная дверь распахнулась, и вышедшие слуги построились на дорожке, от подъезда до ворот.

Фенвик присвистнул.

— Ничего себе берлога! — Он обогнал Баррета с Меган и с разинутым ртом зашагал мимо слуг.

— О Боже! — Баррет видел, как угрюмо сдвинулись выгнутые брови Меган, когда она окинула шеренгу слуг. — Ваши подданные всегда выходят встречать вас среди ночи?

— Только когда я привожу домой своих невест, — сказал он с нарочитым безразличием.

— Будем надеяться, не целыми партиями, — попыталась улыбнуться она. — В противном случае ваши слуги останутся без сна. В отличие от вас им, должно быть, требуется отдых. — Она проследила глазами пространные очертания Пеллем-Хауса, с его белым палладианским[5] фасадом и куполообразной крышей. В доме горели огни. Прислуга, как видно, хорошо усвоила совиную привычку своего хозяина проводить в бдении ночные часы. — У вас очаровательный дом. Выглядит прямо как дворец.

— Немного великоват, — сказал Баррет, прекрасно зная, что говорит. Это была одна из самых больших вилл в Сент-Джонс-Вуд, а приобрел он ее потому, что ему стало надоедать его последнее жилище. В тот день его снедало нетерпение и он купил лучшее из того, что показал торговый агент. В действительности особняк ему не нравился, и он мало им занимался. Однако сейчас, видя благоговение на лице Меган и сознавая, что им жить под одной крышей — пусть даже только на время этой операции, — он почувствовал странное удовлетворение. И неожиданно для себя с гордостью сказал: — Этот дом строил один из архитекторов Принни.

Она пробежала взглядом по фасаду, подъезду и возносящимся ввысь восьми римским колоннам.

— Какие высоченные!

— Пойдемте, — сказал Баррет, подставляя ей локоть. — Сейчас мы займемся расквартировкой.

Меган приняла его руку и пошла сквозь строй слуг, с улыбкой приветствуя каждого. Когда они с Барретом уже поднялись по лестнице, с верхней ступеньки сошел невысокий коренастый мужчина с нервически подергивающейся щекой. Молодой человек приблизился к Меган и, сильно волнуясь, отвесил ей низкий поклон.

— Миледи.

Баррет представил их друг другу.

— Коутс, это маркиза Уотертон. Принцесса, это Коутс, наш дворецкий.

Меган улыбнулась и обратилась к дворецкому столь дружелюбным тоном, что любой человек почувствовал бы себя непринужденно.

— Коутс, я хочу просить вас об одном одолжении.

— О чем угодно, миледи.

— Я очень привязана к Ривзу, — начала она. — Это мой дворецкий. Может, он даже уже здесь, — она обернулась посмотреть на длинную подъездную аллею, — хотя кареты что-то не видно. Но в любом случае я буду вам очень признательна, если вы его приветите. Ривз — очень старый человек, и работа — это единственное, что его поддерживает. Без нее он, наверное, давно бы утратил интерес к жизни. Я понимаю, ему не по силам управиться с таким огромным домом. Но если бы вы позволили ему помогать вам, я считала бы себя вашей вечной должницей.

Коутс прямо-таки светился. Без сомнения, Меган нашла в нем поклонника до конца своих дней.

— Миледи, я с радостью сделаю для вас все, что вы желаете.

— Спасибо, Коутс.

— Пойдемте, — сказал ей Уотертон. — Я покажу вам вашу комнату.

Меган быстрым нервным движением облизнула губы. Он тотчас вспомнил их вкус и, подумав о том, что должен будет оставаться в соседней комнате, мысленно застонал.

Баррет открыл дверь. Он почувствовал, что Меган наблюдает за ним, и тоже взглянул на девушку. В глубине его глаз была такая же густая синь, как во время того поцелуя на Уэймут-стрит.

То, что Меган пыталась подавить еще раньше, вновь заполонило сознание. Воспоминания всплыли с такой ясностью и во всех деталях, что ее даже бросило в жар. И она должна была честно признаться — память вызвала к жизни желание. Меган хотела, чтобы он повторил все сначала. Дрожащими руками она стянула перчатки, сняла накидку и повернулась к нему.