– Вектор?

– Выходим почти на них. Пройдем в десяти – пятнадцати милях к югу, внутри орбиты.

Роджер Стоун расслабился и усмехнулся:

– Ну, как наводка? Твой старик еще не разучился считать?

– Нормально, папа, если учесть…

– Что учесть?

– Что ты использовал вычисления Пола.

– Когда я решу, кого из нас двоих ты оскорбил, я тебе отвечу. – Он сказал в микрофон: – Все посты свободны от маневра. Машинное, доложите о блокировке. Эдит, скоро будет ужин?

– Заблокировано, сынок, – доложила Хейзел.

– Через полчаса, дорогой, – ответила жена.

– Ничего себе! Человек потеет над горячим пультом, а после этого ему предлагают полчаса ждать до ужина. Что у вас за отель?

– Да, дорогой. Кстати, я опять сокращаю тебе калории.

– Бунт! Что бы сделал Джон Стерлинг на моем месте?

– А папа толстеет! А папа толстеет! – пропел Лоуэлл.

– И придуши своего ребенка. Кто-нибудь хочет выйти со мной поставить добавочные двигатели?

– Я хочу, папочка!

– Мид, ты просто пытаешься смыться, чтобы не помогать на кухне.

– Я могу ее отпустить, дорогой.

– Пожалеешь ребенка – испортишь харчи. Бери сухим пайком, детка.

– Не очень смешно, папочка.

– А мне не за это деньги платят.

Капитан Стоун, насвистывая, отправился на корму. Близнецы и Мид вышли с ним. Они быстро поставили стартовые ракеты – молодежь закрепляла, а капитан лично проверял проводку. Ракеты разместили вокруг корпуса в центре корабля и по паре на носу и на корме. Подключенные к пилотскому радару, настроенному на минимальную дальность, они дадут кораблю резкий толчок в том маловероятном случае, когда какой-то объект выйдет на курс столкновения с достаточно высокой скоростью, чтобы это грозило опасностью.

Во время прохода вглубь пояса астероидов Стоуны шли просто на авось. Хотя принято считать, что пояс забит небесным мусором, статистика показывает, что там гораздо больше пустоты, чем камня, и опасность столкновения очень незначительна. Внутри узла ситуация была несколько иной – там концентрация массы была в несколько сотен раз больше, чем в других районах пояса. Но большинство старателей даже и здесь не принимало мер предосторожности – проще было ставить на то, что они всегда будут выигрывать в эту русскую рулетку, чем тратить деньги и усилия на противометеоритную защиту. Некоторые поплатились за это, но это происходило крайне редко – аварии в узле Аллилуйя происходили не чаще, чем в Мехико.

Когда все вернулись на корабль, ужин был готов.

– Тебе звонили, капитан, – сообщила Хейзел.

– Уже?

– Из мэрии. Я сказала, что ты вышел, но перезвонишь им. Девять и шесть десятых сантиметра.

– Дорогой, обед остывает.

– Идите за стол, я быстро.

Он действительно вернулся быстро. Доктор Стоун вопросительно посмотрела на него.

– Мэр, – объяснил Роджер. – Добро пожаловать в Рок-Сити и все такое. Сообщил мне, что городской комитет ограничил скорость космических кораблей до ста миль в час, а скутеров – до пятисот в пределах тысячи миль от мэрии.

– Надеюсь, ты сказал им, куда им надо пойти со своими ограничениями? – ощетинилась Хейзел.

– Нет, не сказал. Я вежливо извинился за то, что по незнанию нарушил правила, и обещал зайти засвидетельствовать свое почтение завтра или послезавтра.

– Я думала найти жизненное пространство на Марсе, – пробурчала Хейзел. – Оказалось, там одни слюнтяи, молокососы и сборщики налогов. И вот мы выходим на широкие просторы космоса и что же находим там? Дорожную полицию! А мой единственный сын не может им даже ответить как следует. Думаю, мне придется отправиться на Сатурн.

– Я слыхал, на базе Титана здорово холодно, – примирительно ответил Роджер. – Почему бы не на Юпитер? Пол, подай мне соль, пожалуйста.

– Юпитер? Позиция неблагоприятная. И потом, я слышала, что на Ганимеде больше правил, чем в школе для девочек.

– Мать, ты единственный известный мне трудный подросток, который по возрасту подходит для гериатрической клиники. Ты прекрасно знаешь, что человеческая колония в космосе не может жить без правил.

– Оправдание для Наполеонов местного масштаба! Вся Система залезла в корсет.

– Что такое корсет? – осведомился Лоуэлл.

– Э-э-э… Это своего рода такой предшественник скафандра.

Видя, что Лоуэлл неудовлетворен, Эдит сказала:

– Вот вернемся, милый, и мама покажет его тебе в музее.

Капитан предложил всем прилечь после обеда – они все не выспались, совершая маневр.

– У меня до сих пор в глазах рябит, – сказал он, потирая глаза, – так я таращился в стереорадар. Сосну часок-другой.

Хейзел хотела что-то сказать, но тут раздался сигнал тревоги, и сонливость Роджера немедленно сменилась активностью.

– Объект курсом на столкновение! Держитесь все за что-нибудь. – И сам уцепился за стойку, схватив другой рукой Лоуэлла.

Но аварийные стартовые двигатели не включились.

– Зеленый, – спокойно объявила Хейзел. – Что бы это ни было, оно идет недостаточно быстро, чтобы причинить нам вред. И похоже, пройдет рядом.

Капитан Стоун перевел дыхание:

– Надеюсь, что ты права, но я слишком часто бывал в таких переделках, чтобы полагаться на статистику. С тех пор как мы вошли в пояс, все время нервничаю.

Мид понесла на корму грязную посуду и тут же вернулась с круглыми глазами:

– Папа, у двери кто-то есть.

– Что-о? Мид, тебе померещилось.

– Да нет же, я слышала. Послушай сам.

– Ну-ка тихо все.

В тишине они услышали мерное шипение нагнетателя воздуха – работал корабельный шлюз. Роджер Стоун метнулся к нему, но мать остановила его:

– Сын! Держись за мной.

– В чем дело?

– Отойди от двери. – И Хейзел достала пистолет.

– Да убери ты его: все равно не заряжен.

– Он-то об этом не знает, тот, кто в шлюзе.

– Мама Хейзел, почему ты так нервничаешь? – спокойно спросила Эдит.

– А ты не понимаешь? У нас на корабле еда. И кислород. И кое-какой запас водорода. Тут не Луна-Сити: кто-нибудь может и позариться.

Доктор Стоун посмотрела на мужа, и он, мгновение поколебавшись, решительно скомандовал:

– Иди на нос, дорогая. Возьми Лоуэлла. Мид, закрой за собой люк и сиди у рации. Оставь внутреннюю связь включенной. Если услышишь что-нибудь подозрительное, радируй в мэрию и скажи, что нас грабят. Давай! – Роджер нырнул в свою каюту и вернулся с собственным пистолетом.

Когда люк за Мид закрылся, шлюз как раз перестал работать. Четверо оставшихся ждали, окружив входную дверь.

– Нам прыгнуть на него, папа? – шепотом спросил Кастор.

– Нет. Просто не стойте на линии огня.

Дверь медленно отворилась. На пороге возникла фигура в скафандре, лицо под шлемом трудно было различить. Увидев направленные на него пистолеты, пришелец поднял руки.

– Вы чего? – глухо и обиженно спросил он. – Я ничего не сделал.

Капитан Стоун, видя, что у человека не только в руках, но и за поясом нет пистолета, опустил свой:

– Извините. Давайте помогу вам снять шлем.

Под шлемом обнаружился рыжеволосый мужчина средних лет с добрыми глазами.

– А в чем дело-то? – повторил он.

– Да так, ничего. Не знали, кто к нам пожаловал, и немного заволновались. Кстати, меня зовут Стоун, я владелец корабля.

– Рад познакомиться, капитан Стоун. Я Шорти Девайн.

– Рад познакомиться, мистер Девайн. Добро пожаловать на борт.

– Просто Шорти. – Он посмотрел вокруг. – Вы извините, что я так вломился и напугал вас, но я слышал, что у вас на борту доктор. Настоящий доктор, я имею в виду, а не один из этих, с ученой степенью.

– У нас есть доктор.

– Ух, ну и здорово! В городе нет настоящего доктора с тех пор, как старый док Шульц умер. А мне позарез нужен врач.

– Минутку. Пол, сходи за мамой.

– Я слышу, дорогой, – сказала Эдит из репродуктора. – Иду. – Люк открылся, и вошла доктор Стоун. – Я доктор, мистер Девайн. Дорогой, я, пожалуй, воспользуюсь этой комнатой. Может быть, вы все прогуляетесь куда-нибудь?