— У российской команды в отличие от других ведущих сборных на Олимпиаде не будет специалиста по работе с вратарями. Главный тренер Владимир Крикунов считает, что такой человек не нужен?

— Во вратарском вопросе Крикунов, на мой взгляд, глубоко ошибается. Да, с одной стороны, такие профессионалы, как Хабибулин, Набоков, Брызгалов или Соколов, — уже сформировавшиеся вратари, у каждого свой стиль и понимание игры. Но ведь главное на подобных турнирах — это психологический настрой, который порой куда важнее, чем, скажем, физическая форма. Вы помните, как в Солт-Лейк-Сити Хабибулин провел первую игру? Пропустил четыре шайбы. И затем в матчах не с самыми сильными соперниками не показывал своего истинного мастерства. Я долго с ним разговаривал — настраивал, готовил. И он прекрасно сыграл в решающих играх.

Поймите, самое главное для вратаря — это правильный настрой. Его психология — как гитара, он игрок очень ментальный. С ним нужна особенная психологическая работа. При этом нельзя, конечно, забывать и о коррекции игровых элементов, где-то что-то подсказать, посоветовать. Тренер вратарей — он ведь не только следит за своими подопечными, но и за наиболее опасными игроками соперников. Например, я подсказывал Хабибулину, с какой точки бросает Форсберг, выходя один на один. Перед четвертьфиналом с Чехией мы подробно разбирали игру Ягра: вот отсюда он бросает, а вот находясь в этой точке площадки, обычно отдает передачу. «Коля будь готов, жди этот прием», — говорил я тогда Хабибулину. И в итоге сколько ему забили чехи, ведомые Ягром? Ноль! Мы читали предстоящую игру как книгу.

— Так кто же будет давать подобные советы в Турине Набокову, Брызгалову и Соколову?

— Не знаю. Повторюсь, я не понимаю, почему Крикунов говорит, что ему не нужен тренер по вратарям. Он же строит тактику для полевых игроков, и точно также нужно давать установку на матч и голкиперу. Сегодня во всех сборных мира есть подобные специалисты. Потому что все поняли: вратарь — половина команды, и от его игры во многом зависит результат. Мы же делаем по-своему.

8 января 2006 года, за месяц с небольшим до начала Олимпиады, произошло экстраординарное событие, которое повернет ход российской хоккейной истории. Впрочем, к такому исходу все шло уже давно. Процитирую публикацию от 17 января своего коллеги по «Спорт-Экспрессу» Павла Стрижевского:

«Вечером 8 января в VIP-ложе санкт-петербургского Ледового дворца глава российского хоккея учинил скандал в присутствии более чем десятка высокопоставленных персон, в числе которых были и руководители города, и высшие чины ИИХФ. В российской международной спортивной дипломатии, похоже, наступил момент апофеоза: для нашего и без того несвежего имиджа трудно было придумать нечто более скверное, чем безобразное пьяное помешательство Стеблина на глазах у президента Международной федерации хоккея Рене Фазеля.

Но судя по воцарившейся недельной тишине, сам глава российского хоккея ни о каких извинениях, ни уж тем более об отставке не помышляет. Сославшись на болезнь, официальных заявлений за прошедшие после скандала дни президент ФХР не сделал и, по нашей информации, всерьез намерен выкрутиться из этой позорной ситуации без какого-либо для себя ущерба.

В минувшую субботу Стеблин с неуточненным диагнозом лег в Боткинскую больницу, где продолжает находиться и сегодня. Лечиться в этой клинике от различных недугов ему случалось и прежде, поскольку находится в давних дружеских отношениях с ее руководством. Судя по разговорам в хоккейных кулуарах, уже выработан и план по спасению чести и достоинства Стеблина: выйдя из больницы, руководитель ФХР вроде бы намерен отрицать всякую вину и заявить, что случившееся в Санкт-Петербурге — провокация злоумышленников и результат отравления психотропным препаратом, подсыпанным в пищу. В доказательство чего общественности наверняка будет представлено соответствующее медицинское заключение. Все логично: публичные извинения приносят только вменяемые люди. Стеблин же именно от собственной вменяемости и намерен отречься — стало быть, и прощения просить ему не за что. Но что же это все-таки за загадочная субстанция, попавшая в организм Александра Яковлевича, от которой настолько мутнеет рассудок? Какие у вас гипотезы, уважаемые читатели?

Впрочем, вернемся к главному. Если члены исполкома проголосуют за отставку Стеблина, следующим шагом должен стать созыв чрезвычайной конференции, причем, согласно уставу федерации, она должна случиться не раньше, чем через четыре недели после исполкома. Лишь на конференции и может формально завершиться процесс импичмента нынешнего президента ФХР. Таким образом, даже в случае наискорейшего развития событий, во время февральской Олимпиады Стеблин будет как минимум формально оставаться главой российского хоккея.

Между тем окажется Стеблин в самом Турине в качестве члена российской делегации или нет, — решать вовсе не ему, а президенту ОКР Леониду Тягачеву, отвечающему за формирование заявки от нашей страны. Время на это нелегкое решение у Тягачева еще есть — до 30 января. А нелегкое оно потому, что выбирать ему придется наименьшее из двух большущих зол: либо отправлять на Игры хоккейную сборную обезглавленной, либо же, везя Стеблина, давать всему миру лишний повод для насмешек на тему российского беспредела.

Нетрудно догадаться, какого мнения о Стеблине придерживаются в международной федерации. Тем не менее предолимпийский скандал ИИХФ явно невыгоден, и потому Фазель (видевший, напомню, стеблинский дебош собственными глазами) от резких комментариев пока воздерживается. Секретарь ИИХФ Шимон Шемберг, которому корреспондент «СЭ» позвонил вчера, сделал лишь следующее заявление: "Считаем данный инцидент очень серьезным происшествием. В ближайшее время Исполнительный комитет международной федерации проведет собственное расследование и обсудит происшедшее на отдельном заседании. О результатах расследования и принятых решениях сообщим сразу после завершения этого процесса".

Вопрос об отставке Стеблина можно считать почти решенным еще и потому, что после скандала губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко оповестила о нем и первое лицо государства, а значит, ситуация находится под его контролем. О том, какими последствиями это чревато, мы помним по ситуации с отставкой Вячеслава Колоскова с поста президента РФС. Вертикаль власти у нас отлажена четко, и когда тем же региональным представителям футбольного союза, которые столько раз Колоскова выбирали и переизбирали, пришел черед голосовать за его отставку, единодушию в их рядах оставалось только поражаться. Схема нынешней отставки будет отличаться от колосковской лишь тем, что тогда власть недвусмысленно указывала на того, кого следует выбрать (то есть на Виталия Мутко), сейчас же — на того, от кого нужно немедленно избавиться (то есть на Стеблина).

Впрочем, независимо от того, удастся выдернуть кресло из-под непотопляемого президента ФХР или нет, непоправимый урон на международной арене России уже нанесен. Как, по-вашему, должны воспринимать наше хоккейное руководство зарубежные коллеги после того, как в кулуарах Фаз ель во всех красках и диалогах распишет им увиденную в Питере сцену? Ведь основное недовольство, если так можно выразиться, Стеблин в тот памятный вечер адресовал именно ему, президенту ИИХФ. И, как результат, в чью пользу будет безболезненнее свистнуть западному арбитру при спорном эпизоде решающего для нас матча Олимпиады?

День 8 января 2006 года может стать для российского хоккея поистине исторической датой. Он войдет не только в клубную летопись московского «Динамо», выигравшего наконец свой первый европейский титул (Кубок европейских чемпионов. — Прим. И. Р.). 8 января 2006 года может увековечить себя как день падения в самую глубокую пропасть, из которой есть только один путь — наверх. К цивилизации».

В Турин Стеблин все-таки съездит, но 25 марта подаст в отставку с поста президента ФХР. Он вынужден будет это сделать, и тут уже никакие погоны полковника погранвойск, прежде позволявшие решать многие проблемы, ему не помогут. Ровно месяц спустя на внеочередной конференции ФХР новым президентом федерации будет избран Владислав Третьяк.