По периметру поляны располагались обелиски — они, как суровые пальцы, казалось, предупреждали: держись подальше от этого места. И хотя ни громитов, ни эльцев не было и в помине, Кариган почувствовала, как тяжесть на душе десятикратно возросла.

Тай направил своего коня к одному из обелисков.

— Должно быть, это сторожевые камни, — сказал он, прикоснувшись к шероховатой поверхности и тут же отдернув руку. Затем снова осторожно положил ладонь на обелиск. — Подойди сюда. Скажи, что ты думаешь об этом?

Кариган направила Кондора к обелиску, в душе удивляясь, что Идеальный Всадник, как часто называли Тая, интересуется ее мнением.

Поверхность камня покрывали руны и пиктограммы, похожие на те, которые они видели по дороге. Некоторые из них так истерлись и заросли зеленым и голубым лишайником, что сделались почти неразличимыми. Кариган провела пальцем по прохладному камню и почувствовала, как по коже побежали уже знакомые мурашки. В голове появился едва различимый шум. Девушка отдернула руку.

— Похоже, время этой защиты истекает, — сказала она.

Тай кивнул в знак согласия. Он все еще оставался учителем, хотя дни ее стажировки в качестве гонца давно миновали.

— Мне кажется, она долго не продержится, — добавила Кариган.

— Согласен.

Магические чары — как и все на свете — имеют свой срок службы. По истечении его они просто угасают. Так вот, девушке показалось, что охранная магия обелисков куда «старее» тех защитных заклинаний, которые действуют на перевалочных пунктах Зеленых Всадников. А ведь Всадники стали пользоваться чародейством уже сотни лет назад. Выходит, эти столбы действительно потрясающе древние.

Они направились в обход поляны, останавливаясь перед каждым обелиском. В общей сложности их было четырнадцать — совершенно идентичных камней. В процессе продвижения Кариган старательно обходила центральную пирамиду, испытывая к ней непреодолимое отвращение. Трудно найти объяснение этому чувству, ведь интуиция подсказывала: непосредственно сейчас им ничего не угрожает.

— Как ты считаешь, это погребальная пирамида? — спросила она у Тая.

Тот внимательным взглядом разглядывал каменную кучу.

— Не могу придумать, чем бы это еще могло быть, — пожал он плечами. — Знаешь, в далеком прошлом под такими курганами хоронили вождей племен — вместе со всем их имуществом и домочадцами.

Тай верхом объехал пирамиду. Он сохранял подчеркнуто невозмутимый вид, возможно, подавляя волны ужаса, которые накатывали изнутри.

— Но в тех курганах вход запечатывался специальной защитной печатью, — продолжал он, — а здесь я вообще не вижу входа. Такое впечатление, что камни просто навалили сверху для надежности.

— И на почетный курган непохоже, — задумчиво произнесла Кариган. Каково назначение этого сооружения? Может, его поставили, чтобы отпугивать воров? А для чего еще охранять захоронения? И, кстати, интересно, почему на сторожевых обелисках отсутствует изображение Вестриона — Бога мертвых? Ведь и по сей день образ этого Человека-птицы широко используется в процедуре погребения.

«Стоп, пусть не Вестрион, а…» — Девушка попыталась расчистить полустершиеся символы. Что это — конь? Может, Сальвистар, посланник Вестриона? Сальвистар являлся предвестником битв и раздоров. Молва утверждала: где бы ни появлялся этот крылатый конь, ему неминуемо сопутствовали война, разруха, смерть… Кариган тряхнула головой. Что гадать понапрасну? Ведь неведомые создатели обелисков могли вложить совсем иное значение в изображение. И пиктограмма, смахивающая на коня, могла на самом деле означать… ну, например, какую-нибудь старую любимую клячу.

Тай подъехал совсем близко к кургану, копыта Дятла гулко ударили в каменную кромку пирамиды.

— Боюсь, эту тайну нам не разгадать, — сказал он, поглядывая на солнце, которое почти уже поднялось в зенит. — Думаю, лучше возвращаться.

И они поехали прочь от пирамиды — надо сказать, к великому облегчению Кариган. Проезжая между сторожевых столбов, она снова почувствовала мурашки на коже — магия, в чистом виде магия. И в этот миг ее осенило.

— Тай, — окликнула она спутника, — а почему мы считаем, что защита выставляется от тех, кто снаружи?

— Не понял? А для чего же еще?

— А вдруг она от тех, кто заперт внутри!

Тай промолчал в ответ.

Вернулись солдаты, исполнявшие обязанности верховых при экспедиции, и провозгласили свой вердикт: «Дороги в Элетию нет». И это было правдой. Северная дорога, которая глубже всего вторгалась в здешние леса, оканчивалась примерно на этом уровне. Дальше пропадали даже охотничьи тропы и стежки лесников.

Таким образом, кареты и повозки пришлось оставить в ближайшей деревушке, а самое необходимое имущество перегрузить на спины вьючных мулов. Впредь все — и господа, и их слуги, и солдаты, и Зеленые Всадники — вынуждены будут передвигаться верхом. Для одних это окажется приятным развлечением, для других же, менее искушенных, — серьезным испытанием.

Если прежде благодаря своевременным усилиям лесников экспедиция довольно свободно продвигалась сквозь лесную чащу, теперь возникла необходимость расчищать дорогу от завалов и не в меру разросшегося подлеска. Эту обязанность возложили — к немалому их неудовольствию — все на тех же верховых.

Прошло несколько недель, и бедняги трансформировали свой девиз: «Дороги в Элетию нет, но она появится к моменту, когда мы ее проложим».

Первыми, кого встретили Кариган и Тай на обратном пути, оказались дозорные, охранявшие трудовой десант. Чуть дальше их товарищи трудились в поте лица над массивным завалом. Тай заблаговременно окликнул солдат, чтобы те по ошибке не приняли их за подкрадывающихся врагов.

Ответил им один из впередистоящих дозорных. Надетая поверх доспехов туника — черное с серебром — сбилась и запылилась: очевидно, парень уже отстоял свою вахту с топором.

— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовался Тай.

— В округе замечены громиты, — сообщил солдат. — Леди Пенберн остановила продвижение, чтобы принять решение. Больше я ничего не слышал.

Новость встревожила Кариган. Только она немного расслабилась и успокоилась за судьбу экспедиции — и вот тебе, пожалуйста. Такова участь разведчика: всегда на пределе настороженности — особенно перед лицом постоянной угрозы со стороны громитов и призрачных прогнозов в отношении эльцев. Всю дорогу они с Таем ехали молча, стараясь как можно осторожнее, чтобы быть незаметными, передвигаться по лесной чаще. Бдительность превыше всего.

Проехав мимо запыхавшихся верховых, которые решили немного передохнуть, Всадники продолжили путь. Им приходилось осторожно пробираться по узкому проходу, прорубленному в гуще завала.

По пути они замечали и других дозорных: там один притаился в зарослях папоротника, здесь другой выглядывал из-за огромного валуна. Оповещенные об опасности солдаты были начеку и держали арбалеты наготове.

Вскоре Кариган и Тай миновали погонщиков, занимавшихся своими мулами и ездовыми лошадьми. Неподалеку слуги, разбившись на мелкие группки, обсуждали повседневные дела и дорожные сплетни. Солдаты отдыхали, рассредоточившись в ожидании приказов. Тут же расположились и знаменосцы в ярких ливреях — они тоже ждали своего часа. Штандарты лежали, свернутые и упакованные, дабы не истрепаться о низко свисавшие сучья.

«Да уж, славный вид имеет наша экспедиция, — подумала Кариган. — Даже аристократы сменили пышные наряды на грубые дорожные туники и бриджи. Небось, эльцы головы ломают, гадая, что за сброд к ним пожаловал».

Она одернула собственную тунику, перепачканную в пути, и попыталась вспомнить, когда же она принимала ванну. Но ничего, кроме ледяного ручья, припомнить не смогла. Девушка бросила завистливый взгляд на Тая, отметив, что тот по-прежнему свеж и щеголеват — как и в день отъезда из Сакора.

Всадник Бард Мартин оторвался от беседы с погонщиком и шагнул им навстречу. Никто не знал его истинного имени, да оно никому и не было нужно. Уж больно ему подходила кличка Бард — парень обожал напевать и рассказывать всяческие истории, что весьма приветствовалось среди Всадников.