Дмитрий Самин
100 великих памятников
Введение
По определению Энциклопедического словаря: «Памятник — произведение искусства, созданное для увековечивания людей или исторических событий, скульптурная группа, статуя, бюст, плита с рельефом или надписью, триумфальная арка, колонна, обелиск, гробница, надгробие и т. д. Наиболее развитый вид памятника — мемориальные сооружения».
Тысячелетия назад, чтобы сохранить для потомков свое имя, люди обращались к богам, старались умилостивить их, создавали их изображения, гигантские статуи, а рядом с ними помещали и собственные изваяния. Им виделось, что подобное увековечение поможет властелину сохранить себя в памяти потомков. Так наряду со статуями богов, с «идолами», появились практически первые памятники царям и военачальникам.
Первоначально страсть к увековечению, особенно сильно владевшая правителями древних государств, реализовалась в основном в создании гробниц и похоронных сооружений. Они были различными. Для египетского — пирамида. Для славянского вождя — насыпной курган. Для европейского короля или могущественного феодала — построенный на его средства собор или костел, где устанавливали его саркофаг. Менее именитых, но все же значительных по происхождению людей хоронили на кладбище. Причем в католических странах тоже старались устроить себе фамильный склеп.
Но существовала в то время и другая традиция. В демократической Греции увековечивали героев-победителей Олимпийских игр. В их честь создавали статуи. Правда, то были не портреты реальных спортсменов, а скорее именно статуи в честь победителей в беге, метании копья, стрельбе из лука, борьбе. Греки же оставили потомкам и первые изображения воинов, героев своих мифов, а заодно и своих выдающихся государственных деятелей, правителей, философов — Перикла, Сократа и многих других. Статуи работы знаменитых греческих ваятелей — Лисиппа, Мирона, Праксителя, Скопаса — украшали храмы, форумы, общественные здания, городские площади.
В античном мире родилась и ещё одна традиция — увековечивать события. Как правило, этого удостаивались знаменитые походы, победы, завоевания, особенно те, которые приводили к захвату большого количества пленных, обращаемых в рабство. В честь таких побед стали воздвигать специальные сооружения — триумфальные арки и колонны.
Римские императоры очень любили украшать «вечный город» своими статуями. Увы, совсем немногие сохранились до наших дней. Чудом уцелевшая конная статуя Марка Аврелия, в XVII–XVIII веках считалась своего рода образцом. Подобные ей многочисленные конные статуи монархов устанавливались тогда по всей Европе.
В 1622 году был сооружен первый в Европе памятник не военному лицу и не венценосцу, а гражданскому деятелю, писателю и философу Эразму Роттердамскому, автору знаменитой «Похвалы Глупости» (скульптор — Хендрик де Кейзер). А позже памятники поэтам и писателям начали постепенно, но неуклонно и настойчиво теснить монументы монархам.
В России первыми писателями, кому были поставлены памятники, стали Н. М. Карамзин, Г. Р. Державин, И. А. Крылов. Вслед за поэтами появились на пьедесталах композиторы, ученые, путешественники, врачи. Постепенно стали увековечивать не только писателей, но и героев их книг.
Начиная с Петра І, в России появляется большое количество различных памятников, в том числе и самому царю. А в допетровскую эпоху в нашей стране не было скульптурных памятников. И не потому, что не было великих людей, достойных увековечения, а просто в канонах православного христианства было не принято ставить памятники. Зато существовал обычай увековечивать не людей, а события, в основном, конечно, связанные с победами. Для этой цели строили храмы или часовни. Победа, как избавление от чумного мора, голода и подобных бедствий, приписывалась, конечно, неземной воле.
Подобное положение было не только на Руси, но и в других странах, наследовавших христианство по византийскому, а не по римскому образцу, — в Грузии, Армении, Болгарии. По заветам другой религии — магометанской — запрещалось не только ставить памятники, но даже изображать человека в каком-либо виде — в живописи, скульптуре, настенной росписи. В Японии и Индии, где искусство было развито очень высоко, в скульптуре изображались только божества, мифические животные и один лишь человек — основатель буддизма, принц Сакья-Муни.
Однако гуманистическое наследие античной культуры все шире распространялось в XIX и XX веках по всем странам и континентам. Оно не уничтожало местные традиции, но вносило в них некоторые коррективы. В скульптуре начинает увековечиваться тот, кто сотворил богов и вершит события, — человек. Памятники людям постепенно появились в Индии, в Японии, на Цейлоне, в Африке.
Большой Сфинкс в Гизе
(около 2500 г. до н. э.)
Строительство пирамид достигает своего пика в эпоху Четвертой Династии в знаменитой триаде великих пирамид в Гизе. Все они одной формы — с гладкими гранями. Первоначально они имели внешнюю облицовку из тщательно отесанного камня, которая впоследствии исчезла, за исключением вершины пирамиды Хафра. Вокруг трех больших пирамид группируется несколько маленьких и большое число для членов семьи фараона и высших чиновников, но на смену сложному комплексу, каким было захоронение Джосера, пришло более простое устройство. К каждой из больших пирамид с востока примыкает поминальный храм, от которого похоронная процессия двигалась ко второму храму, расположенному ниже, в долине Нила, на расстоянии приблизительно трети мили.
Рядом с нижним храмом пирамиды Хафра стоит Большой Сфинкс, высеченный из скалы, — возможно, даже более впечатляющее воплощение богоподобного фараона, чем сами пирамиды. Величавость сфинкса внушает такое благоговение, что и через тысячу лет к нему можно относиться как к изображению бога солнца. Сооружения такого гигантского масштаба знаменуют высшую точку взлета власти фараонов. После завершения эпохи Четвертой Династии (менее двухсот лет после Джосера) никогда уже не было попыток осуществить нечто подобное.
Уже в глубокой древности сфинкса засыпали пески. Молодой царевич, будущий фараон Тутмос IV (XV в. до н. э.), однажды после охоты в пустыне задремал в его тени и услышал голос каменного исполина, просившего освободить его от тяжести песка. Став фараоном, Тутмос IV исполнил эту просьбу и приказал украсить сфинкса плитой с рельефом и надписью, повествующей об этом событии. Плита существует и поныне.
Судя по описаниям и гравюрам европейских художников, в начале 19-го столетия снова были видны только голова и плечи сфинкса. Его лицо, обезображенное солдатами наполеоновской армии, лишилось носа (величина которого достигала роста среднего человека). После того как вновь произвели раскопки, открылись могучее львиное тело и вытянутые вперед когтистые лапы сфинкса. Его широкое скуластое лицо, некогда окрашенное в красный цвет, возможно имеющее портретное сходство с фараоном Хафра, непроницаемо и строго, глаза обращены на восток. Арабы называли Большого сфинкса Отцом Ужаса, но это изваяние, издавна манившее к себе людей, вызывает скорее ощущение спокойной силы, а не страха.
Интересны воспоминания о Сфинксе О. Верейского:
«Люди, побывавшие в первый раз в новой стране, возвращаются обычно переполненные впечатлениями и жаждут делиться ими с окружающими. При этом я заметил, что каждый человек, возвратившийся, например, из Индии, ведет себя, как первооткрыватель Тадж-Махала, сокровищ пещер Аджанты и храмов Бенареса.
Я испытал это на себе. Я ловлю себя на том, что мне до смерти хочется сообщить читателям о существовании в Египте пирамид.
Есть ли на свете школьник, который не видел бы множество изображений сфинкса и пирамид? Что касается меня, то мне случалось даже рисовать пирамиды за добрый десяток лет до того, как я их увидел.
И теперь я стоял у пирамиды Хеопса и разглядывал ее. Я мог бы потрогать ее руками. Внизу далеко под нами лежала, распластавшись, какая-то каменная кошка. Это и был знаменитый Сфинкс.
Трудно представить себе, что пирамиды сооружены руками обыкновенных людей. Кажется, что эти горы воздвигли циклопы или их нагромоздила стихия, придав им по своему капризу столь правильные, четкие очертания.
Вокруг нас стояла удивительная тишина. Только шуршал, шелестел гонимый ветром песок, ударяясь о древние камни… И вдруг со свистом, с шумом, с гиканьем на нас бросилась какая-то толпа. Казалось, на нас движется воинское соединение для массированного удара. Конные и пешие люди в невообразимой одежде, лошади и верблюды в лентах, венках, амулетах, и все это мчится на нас во весь дух…
Когда атакующие приблизились, выяснилось, что это гиды, продавцы сувениров и владельцы лошадей и верблюдов. Туристов в этот час не было, и все, кто сделал пирамиды средством своего существования, штурмовали нас, наперебой предлагая свои услуги.
Мы удержались. Мы не купили „подлинные“ украшения, найденные в пирамиде Хафра, мы не фотографировались на фоне пирамид, не гарцевали мимо них на разукрашенных арабских конях, не восседали на горбу белоснежного верблюда… Мы стойко сопротивлялись.
Позже мы встретили человека, ставшего жертвой подобного нашествия. Он прошел через все — катался, гарцевал, фотографировался с шейхами у Сфинкса и накупил ворох сувениров. На некоторых „древностях“ мы обнаружили марку: „Сделано в Германии“.
Нас спас автомобильный гудок. Заслышав его, вся армада ринулась на этот звук, возвещающий прибытие новых туристов.
Мы ещё раз подошли к краю возвышения у пирамиды Хеопса, взглянули на лежащего внизу Сфинкса и пообещали ему скорого свидания.
Вдали виднелись дельта Нила и очертания Каира. Мы уехали, уже создав в разыгравшемся воображении множество этюдов у подножия пирамид.
Осматривая город, мы набрели на памятник в лесах, установленный на площади перед вокзалом. Это была огромная гранитная фигура шагающего Рамсеса. Турки пытались увезти ее из Мемфиса в период своего владычества, но, очевидно, не справились с гигантом и бросили его по дороге. Прекрасный памятник древнего искусства валялся много лет в пустыне с отбитой ногой.
При нас садовники разбивали вокруг памятника газоны, каменотесы, сидя у его подножия, выбивали из гранитной глыбы новую ногу фараону…
Мы выкроили день, чтобы писать пирамиды. Утром, пока за нами не заехали товарищи из посольства, мы рисовали в окно сквер, молящихся мусульман на газонах на фоне рекламы автомобилей „Мерседес-Бенц“ и начавшееся утреннее шествие уличных разносчиков.
Мы подъехали на этот раз к Сфинксу с другой стороны, и первое впечатление рассеялось. Сфинкс оказался громадным. Его основание только недавно откопали из завалов песка. Под песчаными сугробами обнаружились лапы, их сейчас реставрируют. Сколько раз мы слышим и произносим слово „сфинкс“ в сочетании с эпитетом „загадочный“ Я не заметил загадочности. Я видел абсолютно зрячие глаза каменного Сфинкса, взгляд удивительно живой и зоркий. Лицо у Сфинкса гордое, величественное и прекрасное, несмотря на раны, нанесенные ему временем и завоевателями».
