— Спасибо, — поблагодарил Доминик.

Эстель с любопытством изучала Доминика, пока он шел от ее окошечка к креслам. Она обратила внимание, что тот так и не сел. Фальконетти обвел глазами приемную и два раза бросил взгляд на часы.

Затем открылась дверь и появился доктор Чамберс. Он прошел мимо Эстель и открыл дверь в приемную.

— Агент Фальконетти! Пожалуйста, проходите.

Доминик последовал за ним по выложенному плитками полу коридора в желто-голубое помещение.

— Что я могу для вас сделать? — спросил доктор Чамберс, закрывая за ними дверь.

— Я уверен, что вы слышали о... — начал Доминик.

— Си-Джей Таунсенд? Да. Да, конечно. Эту новость передают уже два дня. Что-то удалось выяснить?

— Нет. Ничего. Именно поэтому я здесь. — Доминик слегка колебался, перед тем как продолжить. — Не уверен, что вы знали это, но мы с Си-Джей встречались. Она рассказывала мне, что обращалась к вам за профессиональной помощью. Учитывая это, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Дом, я, конечно, вам помогу любым возможным образом, но, пожалуйста, не спрашивайте меня о том, что мы обсуждали с Си-Джей. Я не раскрываю подобную информацию и ни для кого не стану делать исключений.

— Это я понимаю. Мне нужно знать, когда вы видели ее в последний раз.

Грег Чамберс мгновение внимательно смотрел на Доминика. Однако он уже обдумывал возможность подобных вопросов, подобных встреч. Но если бы великий спецагент знал или даже подозревал ответ на свой вопрос, то позвонил бы в дверь врача два дня назад. И также было очевидно, что Фальконетти не в курсе насчет кое-кого из других пациентов, включенных в особый список доктора. Очевидно, Си-Джей не все рассказывала Доминику.

— О-о, со времени процесса не видел несколько недель.

— А вы с ней разговаривали?

— Нет, с тех пор нет. Больше она ко мне не обращалась. Мне бы очень хотелось вам помочь. — Он пожал плечами.

— Я понимаю. А вы не можете ничего предположить? Куда она могла отправиться? С кем она может быть? Вдруг она кого-то боялась?

Было ясно, что у полиции нет никаких идей. Совсем никаких. Они даже не смогли определить, исчезла Си-Джей по своей воле или нет. И это было грустно — наблюдать, как великий сыщик борется с мыслью, что его любимая могла его бросить. Уехать с кем-то другим, оставив его с ощущением, что он на самом деле никогда ее не знал.

— Нет, Дом, я не могу вам помочь. Если только... — Чамберс замолчал и мгновение раздумывал, перед тем как медленно высказать следующую мысль. — Си-Джей довольно своенравна и сама принимает все решения. Знаете, я не исключаю, что она решила удалиться в место, где может свободно дышать, если пришла к выводу, что ей такое место потребовалось.

Чамберс прямо посмотрел на Доминика, и его глаза давали детективу ответ, который он искал, но, вероятно, не хотел услышать.

Доминик медленно кивнул, затем опять заговорил:

— Хорошо. Спасибо. Пожалуйста, позвоните мне, прямо мне, если она с вами свяжется. Я вот тут, на обороте визитки, написал и домашний телефон, хотя вы можете поймать меня по мобильному двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, но если по какой-то причине не сможете дозвониться...

— Я дозвонюсь. И опять же, Дом, мне очень жаль, что я не смог помочь.

Доминик встал, повернулся и пошел по коридору, опустив голову, плечи его поникли. Доктор Чамберс следил за тем, как Доминик шел, погруженный в свои мысли. Словно пытаясь постичь то, что сказал ему врач и о чем умолчал.

Затем он увидел, как спецагент Доминик Фальконетти открыл тяжелую дверь из красного дерева, сел в машину и уехал.

Дверь отворилась, и комнату озарил свет. Звякнули ключи.

Чамберс подошел к раковине в углу и начал мыть руки, повернувшись к Си-Джей спиной. Рядом с раковиной находился металлический столик с выложенными на нем хирургическими инструментами — скальпелями разных размеров, ножницами, кусачками, иглами, там также имелись пластырь, капельницы, лезвия, рядом стоял штатив для капельницы. Чамберс провел по крайней мере пять минут за мытьем рук, как хирург перед операцией, затем открыл один из шкафчиков под раковиной, достал коробку со стерильными перчатками и осторожно вынул оттуда одну пару.

— Прости, что я так поздно! — крикнул Чамберс. — Много работы. Ты думаешь, у тебя проблемы? Тебе следовало бы послушать, что говорят другие. Семнадцатилетние шизофреники угрожают своим матерям ножами. Ты можешь себе это представить? Своим собственным матерям!

Чамберс подошел к треноге и посмотрел в объектив фотоаппарата, фокусируя его на лице Си-Джей, затем сделал снимок.

— Готов поспорить; ты фотогенична. У тебя прекрасные черты лица.

Чамберс сделал еще один снимок и затем изменил фокус, чтобы заснять всю каталку.

Он прошел назад к столику и мгновение стоял, раздумывая, потом снова запустил руку под раковину и достал зеленый хирургический костюм. Чамберс снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула, развязал галстук, стянул рубашку, брюки. Все это он аккуратно складывал на стуле. Потом он облачился в хирургический костюм.

— Сегодня твой дружок ко мне заходил, — сообщил он, натягивая поверх обуви бахилы цвета листьев мяты. — Доминик. Он хотел выяснить, не смогу ли я ему помочь. Спрашивал, куда ты могла отправиться и с кем. Он очень расстроился, когда я высказал ему свое мнение.

Чамберс подтолкнул столик с инструментами к каталке и поставил его справа от Си-Джей, затем взял со столика колпак и надел на голову.

— Знаешь, я ведь изначально собирался стать хирургом. И даже в ординатуре учился.

Он посмотрел вниз, на правую руку Си-Джей, и нахмурился. Она не была привязана ремнем. Он забыл привязать ее после того, как сделал инъекцию. Чамберс взял руку Си-Джей в свою, поднял, затем отпустил — она с глухим ударом упала на каталку.

Си-Джей что-то пробормотала, но Чамберс не разобрал слов. Очередная невнятная чушь. Из глаз женщины полились слезы.

Это было грустно. Красивый экземпляр — и сказочная работа. Раньше Чамберс думал, что, когда она закончится, ему будет радостно от подтверждения правильности его гипотезы. Но когда Билла в конце концов приговорили к смертной казни, ему стало... грустно. Чамберс давно продумал правила игры — еще три года назад, когда к нему обратился Билл с целой кучей проблем. Парню не везло и не с кем было поговорить. Но доктор слушал его, даже когда Билл впадал в истерику и неистовствовал. Добрый доктор слушал про все ужасы, которые вытворял Билл, насилуя разных женщин на протяжении многих лет. И доктор узнал уже слышанную ранее историю — другой пациентки. Хотя совпадения встречаются нечасто, они все равно бывают в этом мире. И именно Грегори Чамберс, доктор медицины, член ассоциации психоаналитиков, понял, что нашел самые поразительные экземпляры, с которыми можно провести наиболее интересный эксперимент в истории современной психиатрии. И хотя он по-любительски экспериментировал со смертью задолго до начала работы с постоянно пребывающей в депрессии Си-Джей или самовлюбленным социопатом Биллом, предыдущие эксперименты были еще незрелыми. Исчезнувших даже не искали. Их смерти были незначительными событиями, не повлекли за собой последствий. Этот же эксперимент получился гармоничным и удивительным, в нем сочеталось столько аспектов! Чамберс вспомнил возбуждение, которое испытал в момент, когда решил его провести, — и взгляд несчастной милой Николетты, когда разрезал ее. Девушка не понимала, насколько важна ее роль в игре. Она стала первой. Первой из многих, которые требовались ему для изучения.

А теперь все закончилось, и ему стало грустно. Грустно, потому что Чамберс знал: он не сможет ни с кем поделиться своей великой работой, своим огромным достижением. Его коллеги никогда о них не узнают. Наблюдения и результаты нельзя предоставить для изучения другим. Для них Чамберс останется просто одним из врачей.

— Ну-ну. Не надо плакать, — произнес он сочувственно. — Мне хотелось бы тебе сказать, что это будет совсем не больно, но, боюсь, это не так. Как ты знаешь, вначале нам нужно поставить капельницу.