— Тхерт! Мерхтворк! Ты её охранять должен! А то огля­нуться не успеешь, как попадёшь в кладовку! Уж я позабо­чусь!

Парнишка не пробовал даже убежать или оправдаться. Он только жмурился и заслонял ладонями мембраны. А ког­да разъярённая женщина наконец отпустила его, он исчез в зарослях быстрее и тише испуганной змейки.

— А ты не слишком строго с ним обошлась? — неуве­ренно спросила Мерыа. Упоминание о кладовке в присут­ствии ребёнка было весьма неуместно и считалось плохим предзнаменованием.

Дерт гневно фыркнула.

— «Женщина думает, мужчина действует»,— привела она известное выражение.— А этот пусть научиться побы­стрей действовать, будет лучше и для него, и для нас. Моей малышке было больно!

Девочка преспокойно объедалась грибами из материн­ской корзинки, напрочь забыв про ушиб.

— А это был не твой сын?

— Возможно.— Дерт небрежно повела носом.— Кажет­ся, я даже помню, от кого понесла его. Это был исключите­льно никчёмный партнер. Жаль, что он оказался поблизо­сти, когда пришла пора спаривания. Ни толку от него, ни удовольствия,— презрительно изрекла она, одновременно лаская дочку.

Мерыа забрала свою корзинку подальше от жадных ру­чек и отошла в размышлении. Она никогда не задумыва­лась над тем, приятно или нет делать детей. И как должно быть. Известно, что дети нужны. Из большинства выраста­ли мужчины — руки для работы, быстрые глаза для охраны и охоты. Из некоторых — женщины, дарующие жизнь, сбе­регающие традиции, управляющие всем существованием и иерархией племени.

Время от времени очередная вайа спаривалась с другой. Неизвестно, кто первый из народа ркхета возвёл в таком месте великую крону дерева. Случилось это очень давно. Племя привыкло каждый раз искать на стволе новые засеч­ки или плетёнки со сложными узлами, каждый из которых имел какое-то значение. Это были приветы, вести о местах, где можно найти воду, лечебные растения или подходящий камень для орудий труда. Предостережения об опасности. Предводительницы читали послания и оставляли свои в ответ.

Но теперь на одном из таких перепутий столкнулись два стада, которые должны были благополучно разминуться!

Медлительные вайа, которые двигались впереди, расте­рянно приостановились, сталкиваясь тупыми мордами, но задние напирали и влезали на тех, кто перед ними. Нако­нец одуревшие животные сбились в огромную кучу, толка­ясь и топча друг друга. Жёсткие панцири тёрлись и оглуши­тельно скрипели. Люди народа ркхета спасались бегством, перескакивая со спины на спину, чтобы в конце концов оказаться под деревьями, где было относительно безопас­но. На глазах Мерыи какая-то девочка сползла по полого­му заду и соскользнула вниз, беспомощно царапая пан­цирь. В последний момент стражник схватил её за волосы и, рискуя сам упасть, вырвал у смерти. Некоторые — более слабые или медлительные — оказались менее счастливы­ми. Отовсюду доносились пронзительные свистки страж­ников и голоса женщин. Распластавшись на панцире, Ме­рыа видела, как последние представители обоих племён укрылись в лесу.

— Прыгай! — услышала она. Это к ней подполз Вай-мир.

— Не могу! Не могу! — простонала она. Мерыа и в самом деле не могла. Её парализовал страх.

— Можешь! Ты сумеешь! — кричал стражник, дергая её за руку.— Давай, а то ударю!

Угроза была столь неслыханной, что Мерыа растерялась и позволила ему подтащить себя на край панциря.

— Прыгай!!

— Не мо...

— Это просто!

Внезапный толчок в спину лишил её равновесия, и ей пришлось прыгать. Приземлилась она неудачно, ударив­шись коленями о твёрдый панцирь. Вай-мир опустился ря­дом. Поскользнулся, в отчаянии раскинул руки, ища хоть какой-то опоры. Но прежде чем он соскользнул туда, где внизу, точно алчущие челюсти, терлись друг о друга тяжёлые пластины, Мерыа схватила его за ремень, опоясы­вавший торс, и дёрнула к себе. А сама уже вполне надёжно вцепилась в сгиб панциря.

— Легко? — огрызнулась она.

— Дальше...— буквально выдохнул он.

Люди из обоих родов, сначала испуганные, смешавшие­ся в одну копошащуюся кучу, понемногу начали разделять­ся, собираясь вокруг своих предводительниц. Матери зва­ли дочерей, опекуны собирали детей и пересчитывали их. Стражники перекликались, потом снова собирались в группы и отыскивали своих подопечных. Мерыа наблюда­ла за этим со стороны, скорчившись у подножия огромного дерева. Она только успокаивающе подняла руки, когда женщина с её вайа мимоходом глянула на неё. Предводите­льницы, собирая сведения, переходили от одного кружка к другому. Кто погиб? Кто ранен? Они давали указания и ободряли. Понемногу утихало тревожное пофыркивание вайа в колее. Скоро там всё успокоится. Вожаки стад про­должат путь, а за ними тронутся остальные, как это проис­ходит уже тысячи кругов. И ещё до того, как наступит тем­нота, они вообще забудут, что извечный ритм их передви­жения был чем-то нарушен.

Мерыа наблюдала, как две предводительницы, как бы случайно передвигаясь от одной кучки людей к другой, всё ближе сходятся друг с другом. Наконец они встали лицом к лицу. Предводительница чужого рода была особой весьма внушительной. Высокая, худая, мускулистая, как охотник. Голову её украшали пучки степных трав, образуя как бы высокую, светлую гриву. Зеленоватую кожу женщины по­крывали тёмные извилистые линии. Когда она останови­лась, Мерые на мгновение показалось, что предводитель­ница вообще исчезла, остались от неё только эти росписи и светлое пятно гривы, точно повисшей в воздухе. Во-грт из рода Мерыи рядом с «Гривастой» казалась намного мень­ше, нежнее и старше, чем была на самом деле. А единствен­ным её украшением было «ожерелье судеб», на котором она увековечивала рождения и смерти. Но не стать определила её высокое положение в племени. На животе женщины виднелось девять выколотых и окрашенных тёмной крас­кой плодознаков — столько, сколько девочек она произве­ла на свет, И хотя последний период спаривания уже не принёс ей детей, Во-грт сохранила руководящее положе­ние благодаря живому уму и твёрдой руке. На властную позу Гривастой она ответила позицией, выражавшей ней­тралитет, и не пошевелилась, пока та, помедлив, не после­довала её примеру.

— Неожиданная встреча,— первой отозвалась Во-грт. Гривастая мгновение помолчала.

— Опоздание, вайа шли медленно,— ответила она нако­нец, неторопливо выговаривая слова. Её речь поначалу была едва понятна. Она изобиловала придыханиями и чуж­до звучавшими слившимися звуками.

—  А почему опоздание? — Во-грт мгновенно приспосо­билась, стала говорить просто и неспешно. Гривастая при­села, совсем уже расслабившись, и Во-грт последовала её примеру. Ладони полосатой женщины двигались в слож­ной жестикуляции, глаза рассеянно блуждали. Она поды­скивала слова.

— Мало еды для вайа. Нет деревьев.

Слушатели, с любопытством наклонившиеся к беседу­ющим женщинам, обменялись неуверенными взглядами.

Кто-то покашливал, тоном выражая сомнение. Не было де­ревьев?. А куда они делись?

— Съедены. Пожиратели Деревьев пришли, и нет дере­вьев,— прибавила Гривастая.

— Огонь? Горячо? — спросила Во-грт, имея в виду лес­ной пожар. Её собеседница задумалась, мысленно переби­рая слова и связи между ними.

— Нет! Нет, нет! — вдруг резко возразила она.— Пожи­ратели Деревьев! Ничего чёрного, ничего тёплого. Мало пепел.

— Пожиратели Деревьев? Кто видел?

— Никто не видел,— продолжала Гривастая.— Земля го­ворила: чужое племя, много чужие вайа. Очень чужие,— подчеркнула она.— Наши вайа долго искали еду. Два день-ночь. Опоздание. Трудно. Плохо.

Она раздражённо похлопала себя по худым щекам. Во-грт поняла, что больше ничего не узнает. Она наклони­лась к Гривастой.

— Мало врагов тебе, много детей, чистой воды и много еды каждую ночь,— пропела она.

Полосатая женщина повторила её жест. Их ноздри сблизились, ловя запахи друг друга.

— Мало врагов тебе, чистой воды и всегда довольно еды,— повторила напев Гривастая, тактично опустив слова про детей при виде плоского живота Во-грт.