– Но я же говорю, – кричал бедный Лютый, – что там есть еще кто-то!

– Знаю. Я споткнулся о пару тел. Хочешь их – иди и возьми.

– Но это не переврат!

– А мне плевать, будь там хоть чертова тетушка Лесного Царя! – заорал Даниор и ушел со своей добычей.

Вольвер метался туда и обратно у зева отверстия, разрываясь от нерешительности. Здесь для него было так же опасно, как и для перевратов, хотя несколько по-другому и совсем не по тем причинам. Его предки были немногим лучше собак тех людей, что поклонялись здесь своим богам. Никто из его рода не хотел вспоминать или признавать, какое влияние имеют на них такие места, как это; но он также не мог забыть и незнакомку с глазами Торисена, за чьим запахом он шел, пока сражение не отнесло его к югу. Она вошла в дыру – и не вышла из нее, его чуткий нос не врал. Он побродил еще немного, подвывая, потом стиснул зубы, оскалился и нырнул внутрь.

В пяти футах от порога вольвер упал на все четыре лапы. В пяти ярдах он ковылял через папоротники, полностью покрывшись шерстью. В пятидесяти футах человеческая часть Лютого съежилась до редких тусклых проблесков. Душой и телом он стал волком, скользящим в зарослях, едва помнящим, что ищет, но знающим, что все тут его страшит. Он нашел два подергивающихся тела и, почти у самой дальней стены утеса, еще одно, не шевелящееся. Запах верный. Что теперь? В волчьем сознании сохранился лишь сбивчивый порыв защищать. Он улегся рядом с неподвижной фигурой, тихонько воя, пока скалы не отозвались слабым эхом. После этого он молча застыл на страже в пугающей тишине.

Водопады: тридцатый день зимы

Торисен со своими охранниками появился из леса на нижнем лугу напротив вершины Менделевых Лестниц как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ардет воплощает свой замысел в действие. Авангард Роя отступил, но часть его все равно осталась на поле. Они сгрудились плотной, выглядящей очень опасной массой, черной под грозовыми тучами, так и висящими над ними, несмотря на забрезжившую на востоке слабую предрассветную зарю. Войско стояло лицом к Рою, между ними лежало сто футов ничейной земли; и защитники, и нападающие были молчаливы и возбуждены. Одного боевого крика с любой стороны было бы достаточно, чтобы бойцы вновь кинулись грызть друг другу глотки.

Потом Войско расступилось, и на пустое пространство между армиями въехал Ардет. Он остановился ровно посередине и застыл. За ним вышли его люди с телами перевратов и положили их на вытоптанную траву. Если сказать точнее, там было пять тел и шесть голов – во всю кривляющуюся отрезанную голову на всякий случай тоже принесли. Потом кенциры отступили, Ардет последним, заставив Бришни всю дорогу пятиться, пока та не встала бок о бок с Ураганом. Шагнуло назад и Войско, и люди замерли, ожидая – сами не зная чего.

– Сдается мне, – мягко сказал Торисен, – что не слишком тактично показывать кочевникам, что случилось с их уважаемыми Основателями. На что ты рассчитываешь, Адрик, если не на вполне вероятную возможность, что сейчас нас всех убьют?

– Думай, мальчик мой, думай. Если, как ты предполагал, Рой напал на нас только потому, что им сказали это пресловутые праотцы, и если они поймут сейчас, что их так называемые Основатели таковыми не являются…

– Они могут развернуться и отправиться домой. Если они еще смогут опознать своих «предков» в таком виде; если они знают, кто такие перевраты; если они смирятся с тем, что их надули…

– И если ты, мальчик мой, скажешь еще хоть одно «если», я… Смотри!

Один кочевник осторожно приблизился к груде тел, к нему подошли еще несколько. На секунду они образовали темное кольцо вокруг перевратов, а потом кто-то издал вопль ярости и горя. Кто-то разорвал круг и, все еще крича, побежал к Войску. Первая линия кенциров подняла копья наизготовку. Кочевник пытался прорваться, но острия пик удержали его, и он упал. Войско, печатая шаг, двинулось вперед, боевые кличи вырывались у людей из горл, то же происходило и с Роем. Торисен пришпорил коня и оказался перед рядами кенциров.

– Стойте! – закричал он.

Одновременно кто-то из перевратов тоже пролаял команду, заставив вздрогнувших кочевников осечься. Из их толпы вышел старейшина с копьем и приподнял отрубленную голову за волосы. Маска мертвеца, которую он носил, и дергающееся лицо переврата были слегка похожи. Старик обратился к Войску на касса.

«Какого демона, где бродят Харн и Зола», – недоумевал Торисен, пытаясь утихомирить Урагана. Сейчас столкнутся две армии, а он стоит между ними даже без меча; или…

Но случившееся в следующий миг не нуждалось в комментариях. Старейшина внезапно поднял голову переврата и полновесно плюнул ей в лицо. Первые ряды Роя просто повернулись и пошли прочь. Старейшина бросил голову, с презрением пнул ее и последовал за своими людьми. Кочевники ушли с поля, спустились по лестницам на равнину. За ними летели грозовые тучи.

Войско как один человек разом вздохнуло.

– Это все? – недоверчиво спросил Эссен.

– Как-то разочаровывает, – запротестовал Эссир. Торисен повернулся и оглядел близнецов Эдирр. Они носили одинаковые доспехи, скакали на двойняшках-жеребцах и даже ранены оба были в левую руку. От них только такого и можно было ожидать, а то лорд подумал бы, что у него двоится в глазах.

– А не хватит ли с вас волнений за одну ночь?

– Нет! – хором ответили они. Подъехал лорд Брендан:

– И тем не менее радуйтесь, что все кончено. Основное тело Роя было почти здесь.

– Они поворачивают?

– Да, начинают, следуя за авангардом. Я бы сказал, Верховный Лорд, что ты только что выиграл свою главную битву. Мои поздравления.

Торисен считал, что вообще не участвовал в общем сражении, но не стоит говорить это. Очень скоро найдутся те, кто укажет на это. Кстати…

– А что с Каинроном? Я ожидал, что он окажется в гуще событий.

– Он и был, – сухо ответил Брендан. – Думаю, даже больше, чем намеревался. По каким-то причинам он пересекал среднее поле как раз тогда, когда его собственная конница билась на Нижних Валах. Полагаю, с тех пор он еще не перестал ругаться, хотя не мог бы поклясться в этом, потому что, кажется, он опять исчез из виду.

– Чем дольше его не будет видно, тем лучше. Брендан пристально взглянул на Торисена.

– Лучше и тебе поступить так же, – прямо сказал он. – Ты выглядишь так, словно всю битву сражался одной рукой. – И с этими словами он ускакал к своим людям.

– Чуткий Брендан, – пробормотал Ардет, глядя ему вслед. – А знаешь, он прав. В таком виде какая тебе цена. Ради Троих, мой мальчик, пойди отдохни.

– Милорд, – это прискакал кендар Ардета, – кочевники оставили этих… этих созданий лежать там. Что нам с ними делать?

– Полагаю, это было последнее оскорбление, – сказал Арден. – Перевраты не годятся даже для еды. Тори?

– Разведите костер и сожгите их. Кендар был шокирован:

– Но, Верховный Лорд, трое из них еще живы, и потом эта голова…

– Убейте их и ее с моего благословения, если сможете. Он ехал по лугу мимо мертвых и умирающих, лежащих вповалку на земле под первыми солнечными лучами. Его люди тоже были где-то тут. Впервые он не сражался рядом с ними, и теперь инстинкт настойчиво твердил разыскать их; но он не мог, только не теперь. Сейчас в первую очередь надо встретиться с Даниором. Вот наконец и стоянка, и шатер, и Бур ждет хозяина.

– Где Донкерри? – спросил лорд, едва войдя по внутренние покои.

Бур рассказал ему все.

Торисен присел на койку. Он молчал долго, потом сказал:

– Бур, тебя никогда не задевало то, что у нас очень странный кодекс чести?

– Милорд?

– Ладно, не бери в голову. Помоги мне только с этой штукой.

Бур мрачно снял с лорда Кентиар. Камень на нем все еще сохранил отблеск сияния, так что внутренность железной коробочки слабо озарилась бледно-опаловым светом – а потом Бур захлопнул крышку. Он расшнуровал то, что осталось от доспехов Торисена, снял с него кожу рисара и стальную кольчугу. Под них лорд надевал подбитую толстым слоем пуха рубаху, но все-таки темные кольца кровоподтеков остались на его теле там, где его сжимали руки переврата и куда ударила секира. Глубоко вдохнуть не получалось. Вошедшая в пословицу удача Черныша не спасла его от еще нескольких сломанных ребер, хотя Харн наверняка скажет, что он и на этот раз легко отделался. Но где же Харн? Не успел лорд спросить Бура, как вошедший охранник объявил о прибытии лорда Даниора.