Дорога бежала вдоль реки, к началу Менделевых Лестниц, но люди съехали с нее и неслись по лугам. Торисен довольно часто бывал здесь, путешествуя из Заречья в Южное Войско и обратно, но никогда не рассматривал местность в качестве вероятного поля боя. Теперь ему казалось, что он видит все вокруг в первый раз. Между верхними и средними полями разместились еще одни каменные ступени, называемые, естественно, Нижними Валами. Уступы были очень круты, в некоторых местах ступени падали аж на шесть футов. Поле у южного края сужалось, как горлышко бутылки, стенками у которой служили река и лес.

Вот этот-то лес и взбудоражил Торисена. Во-первых, даже когда люди приблизились, трудно было рассмотреть отдельные деревья – словно их покрывал туман. А кролики, бросившиеся из-под копыт лошадей под покров чащи, в последний момент остановились, словно налетев на невидимую стену.

За горловиной лежал маленький нижний луг, упиравшийся в каменную твердь обрыва. Здесь начинались Менделевы Лестницы, на одном уровне со Старейшим Островом, расщепляющим реку на два канала. Узкий западный рукав спускался двумя водопадами, первый в ста футах над вторым. Второй, у края скалы, отвесно падал в кипящий котел пенной воды у подножия Водопадов. Два крутых пролета ступеней следовали за потоком, разделенные участком земли на границе первого водопада. Ущелье было около ста пятидесяти футов шириной, а лестницы – футов сорок. Плакучие ивы свешивали ветви в серебряных слезах брызг по обеим сторонам.

За деревьями, за вторым высоким водопадом, скала образовывала каменный выступ, нависший над равниной. Вольвер припал к земле на его краю, ветер яростно трепал шкуру. Торисен спешился, подошел к обрыву и встал рядом с другом. Остальные последовали за лордом.

Безбрежная южная долина распростерлась в трехстах футах под ними. Слева, вдоль изгибающегося утеса, по берегу омывающей его Серебряной, сворачивающей на юго-восток, трава и деревья стояли зелеными. Дальше к югу желтели пятна засухи. А еще дальше – и все-таки пугающе близко – земля становилась черной. И эта чернота двигалась. Она ползла медленно, как расплывающееся пятно, иногда от нее отделялись тонкие струйки, но все-таки она перемещалась единой массой в милю шириной, а конец ее терялся из виду. Грозовые тучи вились над Роем. Все небо на юго-западе стало ночным, лишь иногда его прорезали внезапные вспышки молний. Во мгле шторма тьма на земле блистала миллионами факелов. Рокот грома, как опасное бормотание, долетал до людей у обрыва, даже несмотря на шум Водопадов.

– Да, – сказал Брендан, – теперь впечатляет. Так, средненько. И что мы будем со всем этим делать?

– Пойдем по домам? – предположил вольвер, не поднимая головы.

– Заманчиво, но неприемлемо. Думаю, Торисен, ты был прав: эта толпа – нож у нашего горла. Лучше встретить ее здесь.

– Да, но что мы можем сделать? – задребезжал раздраженный голос Каинрона. – Неплохая шуточка – затащить нас в эту чертову даль и ткнуть такое нам в лицо.

– Как я вижу, – медленно произнес Торисен, – у нас три шанса удержать их…

– На Лестницах, – предположил Даниор.

– На нижнем лугу, – продолжил Кори из Комана.

– На первом валу, – закончили вместе Эссен и Эссир. Торисен улыбнулся этому пылкому хору:

– Да. Если они доберутся до верхнего луга, нас наверняка просто затопит – а это нам совсем ни к чему. Пороги и каменные барьеры у подножия лестниц должны помочь.

– Я погляжу, – сказал Харн и отправился исполнять задуманное.

Кирен, нахмурившись, смотрела вниз на равнину:

– Да, но сколько времени мы сможем их удерживать? Их же столько… Я, конечно, не очень знаю эти водопады, но, сдается мне, если даже они просто продолжат наступать, то в конечном счете все мы пойдем на корм псам.

– Возможно, было бы лучше, – пробормотал Рандир, не глядя на нее, – чтобы те, у кого нет опыта, держали язык за зубами.

«Ого, – подумал Торисен, бросая на них косой взгляд. – Она уже пробрала насквозь элегантную шкуру своего дядюшки, а он так и не догадался, что она ему вовсе не внучатый племянник».

Ардет тоже смотрел на равнину, исполненный собственных черных мыслей. Теперь он повернулся к Рандиру:

– Мой дорогой Кенан, полагаю, ты должен прислушиваться к вежливым высказываниям, пусть и новичка, даже если они тебя и расстраивают. Мальчик совершенно прав: мы можем только задержать их на время. Мне кажется, что наша единственная надежда – как-нибудь повернуть их обратно или даже в сторону. Этот обрыв тянется на добрых пять сотен миль в обоих направлениях. Если Рой свернет на запад, то окажется у порога Кротена или даже у Карнида; если на юго-восток – там Некрен. Даже если бы у меня было три миллиона людей, я не захотел бы стаскивать короля Горы с его собственного холма – да и вообще встречаться с ним, если уж на то пошло. Но главным вопросом остается: как нам повернуть их?

– Перебить такое количество, чтобы остальные захотели сдаться, – предложил Даниор.

– Сомневаюсь, что гибель даже миллиона сильно обескуражит их, – сказал Торисен. – Помни, что Рой – это пестрая коллекция разнообразнейших племен, которые прежде только и делали, что преследовали и поедали друг друга. Если бы мы знали, что сплотило их сейчас, то могли бы ударить по этому. Надеюсь, что мы выясним это в битве – и не опоздаем.

Одалиан как-то дернулся при этих словах, и Торисен уловил его движение, но когда лорд повернулся, принц лишь вежливо улыбнулся ему:

– Такие умозаключения вне моего понимания. Возможно, лорды воспользуются моим гостеприимством и продолжат обсуждение в моем лагере?

– Скачите вперед, – сказал остальным Торисен. – Я догоню.

Все удалились, оставив Верховного Лорда и вольвера в молчании наблюдать за долиной с продуваемого ветром выступа. Охранники Торисена ожидали на почтительном расстоянии.

– Ты никогда не командовал раньше действительно большим сражением, да? – спросил наконец вольвер.

– Таким большим? Ни я, и никто другой. Но ты, конечно же, прав. Я был всего лишь сотником в Уракарне. А потом в Южном Войске все было довольно тихо, и мы никогда не любили обсуждать битвы. – Он вздохнул. – Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как мы в последний раз сидели в сторожевой башне, споря об этике любви и войны.

– Сейчас по-другому. – Вольвер все еще смотрел вниз. – Это – реальность.

Торисен фыркнул:

– Кому ты говоришь.

Он почти уже повернулся, чтобы уходить, и приостановился, глядя на расщепляющий Серебряную остров. Еще более высокий водопад за ним наполнял воздух туманом брызг и грохотом. Он кидал блики на уступ, где стоял лорд, но еще больше – на сам остров. Бессчетные тысячелетия назад чьи-то руки вырубили из него гигантское лицо. Гладкий лоб доходил до самых зарослей деревьев на вершине – эдакая стоящая дыбом зеленая шевелюра, подбородок терялся в бурлящей пене. Не меньше трехсот футов. Кто-то говорил, что к этому причастны основатели Каскада, однако же все было наоборот – Каскад вырос под этим каменным взглядом. Возможно, лицо было королем, возможно, богом. Вода и ветер лишили его выражения и возраста.

– Лютый, когда-то давно, когда мы говорили о Водопадах, ты сказал, что, если мы когда-нибудь выберемся сюда, ты покажешь мне нечто очень старое и весьма необычное.

Вольвер заворчал:

– Я, должно быть, был пьян.

– Угу. И сильно. Я бы не стал тебе напоминать, но ты же видишь, с чем мы столкнулись. Если здесь есть хоть что-то, за что можно уцепиться, я хочу знать.

– Не представляю, как оно может помочь. – Лютый встряхнулся. – Ну да ладно.

Они отправились обратно той же дорогой, что и пришли, вольвер трусил рядом с Ураганом, телохранители держались поодаль. Торисен не удивился, увидев, что его ведут к лесу. Ураган прошел около ста футов под сомкнувшимися ветвями, прежде чем остановился – его окостеневшие ноги отказывались шагать дальше. Вольвер ухватил уздечку. Он медленно провел большим пальцем по морде жеребца, в последнюю секунду повернув острый ноготь так, что он впился коню в нос, оставив каплю крови, которую Лютый щелчком сбросил на землю. Ураган затряс головой, возмущенно чихнув.