Торисен фыркнул:

– Он предлагает такой путь вовсе не за этим. Милорд Каинрон просто хочет напомнить всем и каждому, что там случилось и чья это была вина.

Белые Холмы – белые от пепла мертвецов, ставшие белыми после поражения Ганса… Ни один кенцир не забредал туда с тех пор, и Торисену не хотелось бы становиться первым. Кто знает, что может поджидать в подобном месте?

– Харн, – лорд резко сменил тему, – после моего ухода ты еще год служил с Переденом. Как он подготовлен?

Воин почесал небритый подбородок, ногти неприятно заскрежетали о щетину.

– Хм, не так-то просто ответить. За этот год не произошло ничего, что показало бы характер мальчишки. Я сказал бы так – он хочет стать великим командиром, ничего для этого не делая. Переден думает, что должность начальника Южного Войска – это всего лишь то, что ему причитается.

– И так было бы с самого начала, если бы Ардет не назначил меня. Ты знаешь традицию: если нет наследника Норфа, то на поле командует наследник Ардета – правда, еще и Каинрон успел запустить в пирог пальцы – только чтобы не выпустить из рук Уракарн.

– Но ты же наследник Норфа.

– Да, но Переден не знал этого. Никто не знал, кроме Ардета, пока я не достиг совершеннолетия. А ты думал, что я брежу, когда вы с Буром вытаскивали меня тогда из развалин пустого города.

– О да, а потом неделю ходили пьяные и споили половину твоих слуг, узнав, что ты заставил остальных лордов признать себя.

Торисен рассмеялся было, но резко остановился, у него перехватило дыхание. Через дорогу, едва ли в дюжине шагов от них, мощными прыжками передвигалось стадо из пяти раторнов. Вожак повернулся мордой к Войску, обнажив клыки. Солнечный свет упал на широкую черную спину, блеснули рога и костяные щитки. Все лошади авангарда сбились с рыси и попятились, храпя и озираясь вокруг дикими глазами. Если бы зверь решил напасть – никто не выстоял бы. Но он лишь презрительно фыркнул и перепрыгнул Серебряную вслед за стадом. Через секунду все пятеро исчезли, словно холмы проглотили их.

– Трое! – выдохнул Харн, захлопывая разинутый от удивления и страха рот. – Это предзнаменование!

– Предзнаменование чего? Кажется, герб моего собственного дома только что посмеялся мне в лицо. Но, черт возьми, откуда они появились?

Он спешился и пошел по следу раторнов – заметить его было нетрудно в вытоптанной траве. Впереди, казалось, не было ничего, кроме затянутого лозами дикого винограда утеса, но когда Торисен подошел ближе, то увидел мелькнувшую за листьями мглу. Он отогнул ветви. За ними раскрывалась черная пасть туннеля с высоким сводом, выложенного гладкими, аккуратно подогнанными друг к другу камнями. Создавалось впечатление, что шахта тянется на многие-многие мили. Холодный воздух, пропитанный запахами земли и раторнов, пахнул в лицо. Из глубины раздалось слабое бормотание, похожее на человеческие голоса.

– Эй? Есть там кто-нибудь?

Каменные стены решительно оттолкнули его голос, полетело эхо – еще, и еще, и еще. Лорд задержал дыхание, чувствуя, что потревожил место, которое лучше было не беспокоить. И тогда где-то далеко-далеко кто-то выкрикнул его имя.

«Несожженные мертвецы идут за тобой из тьмы, зовут, зовут, и если ответишь – то пропал».

Так они с сестрой пугали друг друга, когда были детьми. Это всего лишь глупая игра, возникшая из не менее глупых суеверий… Немыслимо было бы поверить, что кто-то там, внизу, во тьме, действительно знает его имя.

Вот реальность – с дороги зовет Харн:

– Черныш! Сюда едет Ардет.

Лорд из Омирота приближался к авангарду на своей серой кобыле-винохире Бришни, праматери целого стада и бабушке Урагана. На расстоянии за ним следовали Киндри, двое кендаров-летописцев и вооруженная охрана.

Харн фыркнул:

– Очная ставка, а? Тогда я, пожалуй, смоюсь. – Он стегнул коня и поскакал к основному Войску, отсалютовав но дороге Ардету.

Торисен прыгнул в седло и стал ждать – не без некоторого трепета. Они с Ардетом не разговаривали после Готрегора, когда старик отчитал его за то, что он не приблизил к себе Киндри.

– Милорд, миледи. – Верховный Лорд почтительно поклонился высокорожденному и его лошади.

Удивительно, Ардет выглядел почти смущенным.

– Мой мальчик, кажется, я должен извиниться перед тобой. Я не знал, что напавший на тебя в Тентире переврат был шаниром, а тем более что он был связан с Темной вирмой.

– Киндри видел вирму? Хорошо. А то я уже начал сомневаться, не померещилось ли мне. Но что же он так долго ждал, прежде чем рассказать тебе?

– Так ты сам и вовсе ничего не говорил. – Тон Ардета был слишком резок для шутки. – Это же чертовская удача, что он шанир. Старая кровь может быть очень опасна. Она открывает путь к первородной силе, а немногие из нас могут ее контролировать. Но разве так уж плохо уметь разделять чувства с животными? Неужели если бы вместо какой-нибудь ползучей твари была, например, Бришни, это не прельстило бы тебя?

– Нет, – ответил Торисен и вскрикнул – кобыла ущипнула его за ногу. – Извини, миледи. Простишь меня? – Он протянул лошади руку. Та поймала ртом пальцы, словно желая откусить их, но лишь слегка погладила кисть бархатными губами.

– Ты всегда был одним из ее любимчиков, – улыбнувшись, сказал Ардет. – Может, частично из-за этого я и решил дать тебе шанс в первый раз.

– Так вот почему ты представил нас друг другу той ночью. Лорд Омирота, советующийся с серой кобылой. Эй!

Ревнивый Ураган попытался цапнуть Адрета за ногу. Бришни повела ушами – и ее внук тут же затих, смирившись и помрачнев.

– Ну и безмозглый жеребенок уродился. – Адрет холодно оглядел коня. – Почему ты не подыщешь чистокровного винохира? Знаю я одного трехлетку, который был бы горд носить тебя.

– Даже полукровке было бы тяжело скакать со мной в бою, а Ураган выдержит. Кроме того, он без споров промчит меня хоть бы и через каменную стену.

– Ну я же сказал – безмозглый. Смотри!

На том берегу реки из высокой травы взвилась стайка лазурных бабочек, покружила и уселась вновь, скрывшись из виду.

– Хваталки, – отсутствующе заметил Торисен. – Наверное, там, в траве, лежит кто-то мертвый. – Он пристально вглядывался вперед, на дорогу. – Что-то Холли долго нет. Я послал его проверить ближайшую почтовую станцию.

– Ты чего-то опасаешься?

– Точно и не знаю. Мы уже давно должны были получить вести с юга, если гонец не попал в засаду где-то в пути.

– А может, никому не удалось выбраться из бойни, чтобы принести новости, – сурово заключил Ардет. Он оглянулся, наблюдая за еще двумя синими облачками пляшущих над травой бабочек, потом встряхнулся. – Извини, мой мальчик. Это болезнь всех стариков – думать слишком много о смерти. А ты создал отличную почтовую систему. Представить только – вести из самого дальнего уголка Ратиллена приходят не более чем через десять дней. Конечно, если бы ты поставил на эту работу шаниров, то дела пошли бы еще быстрее.

– Нет.

– Ладно-ладно, поступай как знаешь. Сложно, должно быть, защищать посты в этой глуши.

– У меня соглашение с местным князьком, неким Гришарки. Если бы он был оскалом, как большинство его подданных, я доверял бы ему больше, но он пришел с Хмари и кичится тем, что был на побегушках у одного известного разбойника, Бортиса.

– Оскалы, – задумчиво повторил Ардет. – Странные люди, и еще страннее их связь с нами.

– Потому что они предположительно были чернорабочими Строителей? – спросил Торисен.

– О, в этом сомнений нет, милорд! – горячо выпалил молодой историк, поравнявшись с всадниками. – Они же были моей специальностью, когда я получал право на одеяние летописца. О них я знаю все.

Зола, едущая чуть позади, вскинула глаза, но двое высокорожденных лишь улыбнулись энтузиазму юноши. Ардет даже слегка поклонился ему:

– Что ж, господин ученый, откроешь ли ты нам свои познания или оставишь во тьме неведения?

Историк покраснел – от смущения, радости или всего разом.