Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Торисен стоял в дверном проеме. Он тоже ощущал присутствие чего-то, что заставляло Бура инстинктивно напрячься, но не мог определить, что именно это было. А кендар тем временем окончил поиски.

– Ничего. – Он выглядел разочарованным. Верховный Лорд встряхнулся. Они ведут себя, как парочка рыщущих шаниров.

– Тогда идем, – буркнул он, поманил своих спутников наружу и плотно затворил за ними дверь.

Когда шаги затихли, переврат с цепляющейся за шею вирмой шлепнулись с потолка.

– Двое – это для нас слишком, Красотка, но ты видела, кто был тот третий, что стоял у дверей? Мы близко, очень близко…

Он выскользнул из комнаты и безмолвно устремился за тремя кенцирами, в его мутных, полубезумных глазах мерцал жадный огонек.

Торисен, Бур и проводник наконец подошли к залу Каинрона – и наткнулись на запертую дверь.

– Полное соблюдение формальностей, как я вижу. – Торисена явно забавляла ситуация. – Это называется «поставить выскочку на место». Так что лучше тебе объявить мой приход.

Бур отодвинул мальчика в сторону и трижды полновесно ударил кулаком в дверь – так, что стены затряслись.

– Кто стучит? – требовательно спросили изнутри.

– Торисен, лорд Норф, Верховный Лорд Кенцирата, – проорал Бур закрытым створкам.

Они со скрипом раскрылись.

– Добро пожаловать, милорд, в зал моего лорда Каинрона, – сказал привратник, поклонился и отступил.

Кадеты и несколько оставшихся инструкторов учтиво поднялись. Калдан за верхним столом привстал куда медленнее, и отражение факелов искрами рассыпалось по узору его расшитого золотым и алым камзола.

– Все врата и объятия раскрыты для тебя, – произнес он условную формулу.

Торисен на пороге наклонил голову:

– Быть с тобой в твоем доме – честь для меня.

Свет свечей заливал правильные черты его лица и изящные руки, и выглядел он строгим, прямым и элегантным, как фамильный клинок в бархатном футляре. По сравнению с ним Каинрон казался разряженным толстым индюком.

Торисен направился к главному столу. Там были Нусар, двое кендаров-летописцев и Киндри. Верховный Лорд на миг запнулся, увидев шанира, но взял себя в руки и поднялся на возвышение. Они с Каинроном обменялись очередными ироничными полупоклонами и одновременно уселись. Кадеты тоже заняли свои места. Миски с жидким супом пошли по кругу на нижних столах, а девять мальчиков Торисена и двое гостей-кендаров ждали.

Суп кадета запорошила пыль, слетевшая сверху, она подняла голову и заметила что-то белое, скользящее среди потолочных балок, – оно промелькнуло и больше не показывалось. Девочка пожала плечами и принялась за еду, исподтишка поглядывая, как и все в зале, на верхний стол.

– Жаль, что наш военачальник не может присоединиться к нам, – сказал Каинрон. – Я слышал, что он стал эдаким затворником, но, принимая во внимание обстоятельства, при которых он год назад покинул Южное Войско, это неудивительно. Он… горячий человек, наш Харн, но весьма хорош при подготовке курсантов. Полагаю, он станет другом твоим мальчикам.

Торисен отхлебнул вина. Значит, вот оно как…

– Харн был моим заместителем, когда я возглавлял Южное Войско, – спокойно пояснил он. – А задолго до того он был моим непосредственным начальником, а я – одним из капитанов-сотников, брошенных в Уракарн. Твой старший сын Генжер был под его надзором.

Нусар встрепенулся. Он пил с тех пор, как прибыл в Тентир.

– Что ты сказал о Генжере, лорд?

– О, ничего. Такая неудача, что едва Каинрон возглавляет Южное Войско, его полномочия тут же заканчиваются вместе с полным поражением. Знаешь, были такие карниды, а они – религиозные фанатики. Тех из нас, кто попал в плен, они пытались подвергнуть пыткам – как будто наш проклятый бог оставил нам хоть какой-то выбор в вопросе веры.

– Это случилось с тобой, лорд? – спросил историк. Торисен опустил взгляд на руки, сжимающие кубок, на тонкие крестообразные шрамы, рассекающие их, и подумал о других рубцах, не таких заметных.

– Это было давно, – тихо сказал он, навалилась внезапная усталость. – И об этом лучше забыть.

– Как скажешь, милорд, – мягко ответил Каинрон, отмахиваясь от сына. – Кстати, почему ты не говоришь нам о всеобщем сборе? Все, что я слышал, – это что Рой пришел в движение, но не понимаю, почему это должно касаться нас. К тому же это почти две тысячи миль отсюда.

– Но, возможно, станет куда ближе. Рой не набрасывается на кого попало; наши шпионы доносят, что он направляется прямиком к Серебряной и в конечном счете придет к нашему порогу, сюда, в Заречье, если мы не остановим его.

– Но с чего бы ему кидаться на нас? – Историк был заинтересован. – Я не слышал о таких фактах, и нет песен, – добавил он, кивнув в сторону своей спутницы, – где упоминался бы хоть какой-то контакт с этим народом. Почему они вдруг захотели нашей крови?

– Может, потому, что их кровь этого потребовала. Вспомни, их бесконечный путь по кругу частично лежал за Южным Барьером и каждый из них кусок своей жизни провел за Темным Порогом. К этому времени большинство стало наполовину Темными. А Рой – это смесь различных племен, многие из которых – кровные враги. Теперь же что-то несомненно объединило их и направило – всех или хотя бы головной отряд – в сторону от веками протоптанного маршрута. Что это, если не влияние Тьмы, и куда им идти, если не на нас, величайших врагов Теней в Ратиллене?

– Да, от этого возникает некоторое ощущение беспокойства, но весьма поверхностное, – сказал Каинрон, поигрывая кубком. – Есть ли у тебя хоть какие-то доказательства?

Торисен разочарованно покачал головой. Как он может объяснить отчаянное чувство тревоги человеку, никогда не видевшему Рой? Инстинкт, не логика, расскажет все тому, кто когда-то послужил в Южном Войске рядом с опасностью, но не этому самодовольному лорду Заречья.

– Видишь ли, мой мальчик, недостаточно крикнуть «темный!», чтобы люди подпрыгнули, – продолжил Каинрон покровительственно. – Мы даже еще не определили, что точно означает это слово, – переходы из мира в мир внесли такую сумятицу в исторические записи и песни. Наиболее просвещенные люди полагают, что то, существование чего мы всегда принимали как неоспоримый факт – перевраты и тому подобное, – на самом деле не более чем причудливая выдумка какого-нибудь древнего певца. Что скажет на это наш ученый?

Молодой историк смутился, но певица Зола, бывшая когда-то таким же кадетом, как и сидящие внизу дети, подняла седую голову, и в глазах ее сверкнул огонек битвы.

– Милорд, это правда, что мы не знаем, являются ли некоторые старинные записи историей или вымыслом, но только глупец способен недооценивать Темный Порог.

Каинрон пристально поглядел на нее, потом повернулся к Торисену – словно женщина ничего и не говорила.

– Знаешь ли, мы слишком давно не соприкасались ни с чем, пришедшим из-за Барьера. Нас никто не тревожил вот уже три тысячи лет, с тех пор как мы пришли в Ратиллен. Нет, лорд, чьи-то капризы и гипотезы не заставят меня считать, что на нас вот-вот нападут, и ты должен помнить – я надеюсь, что помнишь, – что всего одного голоса против будет достаточно, чтобы Войско никуда не отправилось.

– И тогда ты будешь выглядеть круглым дураком, – пьяно хихикнул Нусар.

Торисен холодно посмотрел на него:

– Знаешь, Нусар, кажется, самое время привести в порядок наши с тобой дела. Генжер выкупил свою честь после Уракарна Белым Ножом. – Лорд на ощупь вытащил из кошелька монету, по весу выбрав золотой, и бросил ее через стол. – Купи то, что тебе нужно, и встреться со мной открыто. Я устал высматривать тебя за каждой дверью.

Нусар подобрал монету. Секунду он тупо смотрел на нее, а потом румянец ярости вытеснил пьяную красноту с его щек.

– Ты, ты… жулик, самозванец и выскочка! Явился к нам без Кольца и Меча, да еще клевещешь тут на настоящих лордов, таких, как мой брат!..

– Спокойнее, спокойнее, – сказал Торисен. – Ты пугаешь детей.

20
{"b":"12056","o":1}