Еще одну бейсбольную карточку.

Леннокс улавливает внезапную перемену выражения Четова лица. Он такое уже наблюдал, на сотнях людей. Чет словно руками слепил улыбку, только холодный расчет в глазах уничтожить не удалось.

— Что ж. Раз тебе так хочется...

—  Ну вот, мы, кажется, пришли к консенсусу, — не без умысла объявляет Леннокс. Он еще не учуял в Чете извращенца, но, если извращенец присутствует, он непременно себя проявит. Леннокс беззаботно настаивает на том, чтобы оплатить счет, они возвращаются на яхту. Леннокс помогает Чету развязать узлы и отдать швартовы. Яхта с пыхтением выбирается из залива, однако в открытом море Чет включает полную скорость и превращает «Океанский рассвет» в адскую машину, вспарывающую зеленые волны.

Тианна сидит на нижней палубе, смотрит в пустоту, напряженный подбородок вздрагивает при каждом подскоке яхты на зыбях Мексиканского залива. Хэнк нашелся, думает девочка. Светит солнце, шумит мотор, пальцы скользят по гладкой обшивке, желудок на шесть дюймов выше положенного. Тианне дурно, и морская болезнь тут ни при чем. Такое бывает с мамой, с глупой, неугомонной мамой, никогда понятия не имеющей, как ее опять угораздило.

Чет на капитанском мостике. Он замечает Ленноксов подозрительный взгляд на приборы, мрачную складку между бровей.

— Нужно еще одну вершу проверить, вот я и изменил курс.

Это и секунды не займет, — поясняет Чет, глушит мотор и бросает якорь.

Верша полнехонька. Ленноксу жалко омара — жил себе да жил в своей стихии, а зачем? Чтоб его вероломно поймали, заживо сварили и сожрали принципиально иные существа.

Тианна спускается в каюту, Чет идет за ней по пятам. Леннокс напрягается, хочет спуститься следом, но замечает на полке, в специальном углублении, Четов сотовый телефон. Берет его,«открывает папку «Входящие». Есть: не нужно даже проверять цифры — он их и так помнит, он их в блокнотик Труди записал. Определитель входящих высвечивает знакомое «ЛАНС Д.».

Леннокс кладет телефон обратно на полку. Никакого адвоката не было; пожалуй, не было и ареста. Робин что-то просекла, и Дирингова шайка решила подержать ее взаперти, пока не придумает, как с ней поступить. Сам же Диринг, возможно, уже спешит к пристани «Мангровый пляж».

Тианна заглядывает в каюту, вздрагивает при виде огромной кровати. Закрывает дверь, садится за стол, смотрит на глянцевую невесту. По лестнице задом наперед спускается Чет. Разворачивается, кроит усталую улыбку.

— Я на прошлой неделе звонил Эми. — Хриплый голос еще более хриплым кажется от огорчения. — Она спрашивала о тебе. Собиралась скоро приехать. Оставайся, а? Тебе же здесь хорошо?.. В смысле, Леннокс, конечно, производит впечатление приличного человека, но ведь твоя мама велела ему привезти тебя сюда. Пойми, я не могу отпустить тебя с Ленноксом.

— Я хочу поехать с ним!

— Солнышко, войди в мое положение. — Чет сдвигает кустистые седые брови. — Твоя мама...

— Я не хочу здесь оставаться!

— Но тебе же всегда нравилось...

— Чет, а нам не пора на берег? Может, поднимете якорь?

А то моя невеста, как вы выразились, заждалась, — подает голос Леннокс с середины лестницы.

— Да, конечно. Извините, — отзывается Чет. — Совсем забыл, что вы торопитесь. — Прежде чем начать подъем по ступеням, он бросает еще один взгляд на Тианну. Тщетно.

Они идут в рубку. Чет, не переставая нудить, заводит мотор.

— Леннокс, вы точно не хотите оставить Тианну со мной?

— Она сама не хочет оставаться. А у вас, что, другое впечатление сложилось? — Леннокс смотрит на резко очерченный Четов профиль. Чет вцепился в руль, костяшки его крупных рук побелели.

— Ну, как знаете.

Кажется, от одной бухты до другой просто прямая линия. Однако теперь Чет использует свое преимущество, иными словами, тянет время.

— А что, нельзя прямо идти к вашей пристани? Обязательно каждый изгиб побережья повторять?

— Течения изменились. Надо избегать мелей, иначе надолго завязнем. — Чет указывает на навигационную систему и глубиномер. — Тут кое-где глубина не больше фута, а яхта тяжелая.

Леннокс смотрит на экран. Там отображен прямой путь, по самым глубоким местам.

— А вот так не хотите? —- язвит Леннокс, хватает Чета за руку здоровой левой рукой и заламывает ему два пальца. Лицо старого моряка искажается болью — так же мгновенно загораются лампочки в музыкальном автомате. Чет выдавливает улыбку — на палубе появилась Тианна — в ухе же у него взрывается, шипит, шкворчит шотландский выговор, помноженный на негодование защитника порядка. — Ты, старый хрен, не дури мне

голову. Ты даже не представляешь, с кем связался. Я понятно выражаюсь?

— Понятней некуда, — выдыхает Чет. Леннокс ослабил хватку. Чет меняет курс. Они будут на пристани минут через двадцать пять.

Рэй Леннокс знает, что не сломал Чету пальцев. Нет, не пальцы — нечто другое сломалось в Чете Льюисе, он сидит мрачный, он, кривясь, машет Ленноксу и Тианне, спускающимся по трапу.

Леннокс и Тианна садятся в машину и уезжают. Леннокс не поддался искушению позвонить Труди с Четова мобильника — тогда бы у Чета оказался номер телефона их с Труди отеля, а впутывать Труди никак нельзя. Больше Леннокс не плутает по Тамайами-Трейл. Он запомнил, как выехать на междуштатное шоссе номер 75, оно же Главная аллея парка Эверглейдс, оно же Аллея Аллигаторов.

Шоссе почти свободно, поэтому в каждом автомобиле Ленноксу мерещится Диринг. Они едут мимо тесных домишек и зеленых дорожных знаков, объявляющих номера улиц и названия ближайших населенных пунктов. Очередной населенный пункт неизбежно оборачивается растянутым торговым центром, сомнительные намерения владельца всякий раз очевидны. Бейсболка с символикой «Ред Сокс» на приборной панели. Леннокса она утомила, вон на висках красные полоски. Леннокс смотрит на Тианну, девочка молча сидит рядом, сжимает в руке свои карточки.

—  Чет делал с тобой нехорошее?

— Никогда. — Тианна мотает головой, недоуменно морщит лоб. — Не могу объяснить, но только я на яхте почувствовала: что-то не так.

— Ну, во всяком случае, сейчас ты в безопасности. — Леннокс вымучивает улыбку, прячет за ней боль, — А хорошо, что ты нашла карточку, которая тебе от папы осталась.

По Тианниному взгляду можно подумать, она и Леннокса причисляет к своим врагам, на самом деле гнев направлен не на него. Гнев — предвестник очередного откровения.

— Мой отец никаких карточек мне не оставлял.

— Вот как!

— Я его вообще не знала. Он бросил маму, когда я еще не родилась. Если они вообще хоть сколько времени были, гм, парой. А карточки я нашла на чердаке, в нашем джексонвилльском доме. А на чердаке я пряталась от... — Тианна еле выдавливает имя — от Клемсона.

Клемсон. Это еще что за козел?

Ленноксу кажется, его слова леденеют в вакууме меж мыслью и речью. К тому времени, как он умеряет дрожь, Тианна возобновляет разговор, ее голос звучит даже оптимистически.

— Но мне всегда казалось, мой папа должен бы любить бейсбол, поэтому я и вожусь с карточками — так я чувствую, что у меня в принципе есть отец. Глупо, да?

— Вовсе нет, — заверяет Леннокс. — Нисколько не глупо.

Он вспомнил, как сам мальчиком коллекционировал монеты с изображениями игроков английской сборной, выпущенные «Эссо» в честь Кубка мира — они с отцом коллекционировали.

Глядя на дрожащую нижнюю губку маленькой американки, Леннокс переживает секунду сострадания столь глубокого, что задохнулся бы, если бы не хватал ртом воздух, точно рыба на суше.

— Кто такой этот Клемсон?

— Тигр Клемсон; его настоящее имя Джимми. — Тианнины глаза загораются ненавистью. — Он был маминым бойфрендом. К ней он хорошо относился, а меня мучил. Я его боялась. Он знал все обо мне и... и Винсе. Говорил, что я такая, что от меня этим за милю разит. — Внезапно Тианна переходит на задыхающуюся скороговорку. — Когда он делал со мной это, он говорил, что меня Бог только для этого и сотворил. Что