– Ах, господа, знали бы вы, какие дела гадючьи творятся в этом городишке! – с пафосом изрекла графина Ливанова. Влад собрался, было, что-то ей ответить, как вдруг за нашими спинами раздался сильный шум и крики. Обернувшись, мы увидали жуткую картину: лошадь с актрисой на спине неслась во весь опор, Серебрякова натягивала узду, била ее ногами по бокам, пытаясь остановить, но все было бесполезно – животное словно обезумело. Народ горохом рассыпался из-под копыт, всенародная паника возникла мгновенно, никто даже не попытался хоть каким-то образом затормозить взбесившуюся лошадь. Мимо нас промелькнуло искаженное ужасом лицо актрисы и, поднимая тучи пыли, лошадь понеслась дальше. И довольно быстро случилось страшное. Зверюга неслась прямиком к декорации, изображавшей некую таверну, видать выстроенную для фильма о диком Западе, и там болталась качающаяся вывеска, об которую на полном ходу и ударилась головой актриса Серебрякова. От удара она упала на землю и застыла без движения, а лошадь понеслась дальше, постепенно сбавляя темп.

Выжить при таких обстоятельствах шансов было, прямо скажем, маловато. Врачи довольно оперативно прибывшей скорой помощи констатировали смерть предположительно от перелома основания черепа и увезли беднягу. Лошадь вернулась сама, но, во всеобщем трансе, на нее толком не обратили внимания – основная толпа, включая Таю и Влада, сгрудилась у машины скорой помощи. Я осталась в стороне, не желая толкаться и любопытствовать, разглядывая труп бедной актрисы, для которой кино кончилось раз и навсегда. В шумихе и суете, наконец-то всплыло имя Серебряковой – Анастасия и кличку лошади – Ветерок. Вернувшись, жеребец побродил, побродил, да и встал рядом со мной.

– Что, коняка, натворил ты делов? – стоя в полуметре от животного, я рассматривала потные, тяжело вздымающиеся бока. – И чего ты так взбесился ни с того ни с его, животное?

Животное мне не ответило, оно пофыркивало, потряхивало головой и мирно переступало с ноги на ногу. И тут мой пытливый глаз заприметил кровь на лошадином боку – едва заметные алые бисеринки усыпали короткую шерсть цвета кофе с молоком. Во мне мгновенно проснулся маленький въедливый детективчик, отчего сразу же прошел страх перед большим, легко взбрыкивающим тяжелыми копытами животным и я смело подошла к коню практически вплотную. Он на мой счет не напрягался, он вообще смотрел в другую сторону. Я не особо сильна в премудростях конячей сбруи и всяких там седлах, но то, что ремни, кажется, они назывались "подпругой", были на четверть то ли подрезаны, толи надорваны – в общем, еще немного, и все бы это дело разорвалось, ибо держалось на последних соплях. Теперь о бисеринках крови. Маленький въедливый детективчик полностью лишил меня страха и всякого там чувства самосохранения – я коснулась пальцами лошадиного бока и немного раздвинула шерсть… На коже отчетливо виднелись довольно глубокие уколы, будто животину от души потыкали хорошей такой швейной иглой.

– Сена, ты что, сдурела?! – от резкого Тайкиного окрика мы с лошадью вздрогнули обе. – Немедленно отойди от бешеной скотины!

Держась за сердце, я сделала пару шагов в сторону от коня. На всех парусах, в развевающемся бархатном платье, в шляпе набекрень и с вытаращенными на лоб глазами, ко мне неслась любимая подруга.

– Это еще надо разобраться, кто из вас двоих с конем бешеная скотина, – сердце колотилось и хотелось закурить папюросину. – Зачем же так кричать…

– Я испугалась за тебя, – Тая крепко взяла меня за плечи и деловито осмотрела со всех сторон на предмет увечий, – ты мне дорога как память о детстве.

– Спасибо, отрадно слышать. Отпусти меня, пожалуйста.

Тайка убрала от меня свои цепкие клешни и вдруг деловито полезла себе в декольте. Не успела я задать вопрос, как она извлекла оттуда тонкую пачку "Вога" и зажигалку, что было о-о-о-очень кстати! Закурив, мы отошли от лошади на приличное расстояние и занялись обсуждением случившегося, посматривая на толпу – народ все не расходился, не смотря на то, что скорая уже уехала и тело увезла.

– Капец, наверное, сериалу, – Тайка выдохнула дым в небеса, – не успела вся байда толком начаться, как такой жуткий несчастный случай приключился.

– Сдается мне, это не несчастный случай.

– Чего вдруг? – удивилась Тая. – Ну, хорошо, можно по-другому сформулировать: убийство актрисы лошадью по неосторожности. Все равно несчастный случай получается. Вот уже не думала, что вполне спокойная и адекватная лошадь может мгновенно взбеситься просто так.

– Да нет же, – я бдительно огляделась по сторонам, будто нас кто-то мог подслушивать, – лошадь не просто так взбесилась. Ей помогли…

В полнейшем недоумении подруга уставилась на меня, забыв о дотлевающей в руке сигарете. Огонек обжог ей пальцы, Тая ойкнула и отбросила окурок.

– Идем, я тебе кое-что покажу.

Я обернулась, но лошади на месте уже не было.

– Быстрее, надо лошадь найти! Крикни Владу, пускай срочно из автобуса фотоаппарат притащит! Бегом, пока важнейшие улики не загубили!

Моментально включившись в детективную деятельность, Тайка бросилась на поиски Влада, а я – лошади. Животное обнаружилось у фургона, куда его собирались грузить.

– Стойте! Погодите! Постойте, пожалуйста! – запыхавшись, наше трио подлетело к группе стоявших у фургона людей и лошадей. Находившиеся под впечатлением от произошедшего, "коневоды" встретили нас весьма недружелюбно. Но, пока Тайка с Владом суетились и несли какую-то отвлекающую чушь, я успела пару раз незаметно щелкнуть на камеру лошадиный бок. А потом нас послали куда подальше в резких выражениях. Уходя, я на всякий случай запечатлела еще и фургоны, на которых красовались надписи: "Конезавод "Остров"". Вдруг пригодится. Разумеется, съемки на этом закончились и нас всех спешно доставили в д.к. "Железнодорожник". У дома культуры нас поджидало аж два милицейских "бобика" – граждане-начальники желали побеседовать с нами о несчастном случае. Беседа прошла быстро и мало плодотворно – ничего экстраординарного начальники не услышали: классический несчастный случай и все тут. Кому была выгодна смерть Анастасии Серебряковой? Никому. Лошадь понесла актрису на глазах у сотни свидетелей, ударилась она о вывеску тоже случайно. Однако, в моей детективной голове крутилось масса всякой всячины. Могла ли киностудия "Эдельвейс" таким чудовищным образом напакостить "Захаров-студии"? Может, сумма, выделенная на съемки-отмывание была настолько крупной, что эдельвейсовцы реально с ума посходили и решились аж на преступление, лишь бы сорвать проект? Хотя, Ира показывала кого-то из "вражьей студии", вряд ли гражданин стал бы так откровенно подставляться: пришел, увидел и убил… И почему именно Серебрякову? Случайный выбор? Вопросов много и, видимо, именно нам с Таисией предстоит найти на них ответы, ибо, если не мы, то кто же. Я вообще очень даже верю в различные знаки судьбы и провиденья (работа в "Непознанном мире" как-никак обязывает), поэтому, когда добровольно вернувшийся Ветерок остановился рядом со мной, да еще и настолько близко, что стало возможным заметить бисеринки крови, иначе, как знак судьбы я расценить это не могла.

– Сена, ты спишь что ли с открытыми глазами? Сенофондик! Алло, очнись, прием, как слышно?

– А?! – от неожиданности слишком громко вскрикнула я, и мое аканье гулким эхом разнеслось по вестибюлю дома культуры где, собственно, и проходила беседа с представителями закона.

– Да, точно, она спала с открытыми глазами, – улыбнулся Влад, – и резко проснулась.

– Да ну вас, я просто задумалась.

И задумалась я так крепко, что даже не заметила, как все закончилось и народ почти весь разошелся. А вот наша любимая Иришка расходиться, похоже, не собиралась, она стояла в паре метров от нас и разговаривала с Тузиком. И тут я обратила внимание, что Тузик выглядит весьма скверно, создавалось впечатление, что ему плохо от страха. Да, да, именно от страха, а Ира, напротив, выглядела весьма сердито и что-то выговаривала ему нелицеприятное. Разумеется, я не могла не заинтересоваться и, сказав друзьям, что я их догоню, бесцеремонно полезла к Ире и Тузику. Однако, ситуация прояснилась весьма банально. Как оказалось, Тузика звали Борей и он являлся дальним Иркиным родственником, до недавнего времени проживавший в Узбекистане. Русская семья, всю жизнь прожившая в Андижане, надумала перебираться в Россию и обосновались в дальнем Подмосковье, сняв квартиру. И зажили без прописки, регистрации и, соответственно, без нормальной работы. Чтобы дальние родственники не протянули ноги, Ира упросила мужа взять Борю подрабатывать на съемки хоть кем-нибудь. Так как у себя на родите Боря работал на хлопчатобумажном комбинате, найти ему на съемках работу по специальности оказалось немного затруднительно, но, хорошенько поднатужившись, супруг придумал воткнуть Борю в помощники техперсоналу. Результат этого "втыкания" я и имела счастье наблюдать на съемочной площадке. А обуявший Борю ужас объяснялся еще проще: после трагедии, он решил, что теперь начнется конкретное следствие, всех будут тщательно проверять и тут-то выяснится, что он проживает в Подмосковье нелегально и работает тоже нелегально, его арестуют и посадят в тюрьму лет эдак на триста, а может даже расстреляют. Публично. На Красной Площади. Паника родственника рассердила Иринку и она принялась вправлять Тузи… то есть, Боре мозги, тут я и подоспела. От своего лица я заверила Борю, что тюрьма с расстрелом ему не грозят и попросила у Иры номер ее телефона, сказав, что съемки неизвестно когда возобновятся и позовут ли нас вообще, а теряться бы не хотелось. Я подумала, что Ира со своей болтливостью и осведомленностью может пригодиться в ходе расследования. Она продиктовала номер своего мобильника, захотела ответного жеста с моей стороны и сильно удивилась, когда я ответила, что у меня нет мобильного телефона. Оставив ее переваривать этот невероятный факт, я поспешила догонять Таю и Влада.