На первый взгляд, ничего необычного в деятельности Г. Ф. Миллера нет, более того, кажется, он делает благое дело: архив при нем ожил, он начал систематическое описание архива, начал обрабатывать находившийся там материал. Вот именно, обрабатывать. Недаром В. О. Ключевский здесь же пишет: «Ломоносов не спускал глаз с Миллера… он очень опасался работ Миллера, в каждом его произведении он видел занозливость и предосудительные речи, говорил, что Миллер замечает только пятна на одежде российского тела, не замечая ее украшений».
Миллер организует экспедицию в Сибирь и привозит оттуда много собранных документов, дошедших до нас как «Портфели Миллера». Почему он поехал в Сибирь, как он отбирал там документы, нам не известно, но вполне можно предположить (коль М. В. Ломоносов очень опасался работ Миллера), что там не только собирались, но и уничтожались документы.
Не только Миллер организовывал экспедиции за архивными документами. В 1828 году, по идее известного археографа П. М. Строева, была организована археографическая экспедиция с целью осмотреть все находящиеся в России древнехранилища, преимущественно церковные, монастырские. Шесть лет П. М. Строев и его помощник Я. И. Бередников изучали документы Северной, Восточной и Центральной России, осматривали правительственные и монастырские библиотеки, выбирая из них акты и литературные источники нашей истории.
Но не только археографические экспедиции Миллера и П. М. Строева оказали влияние на состояние источниковой базы по истории России. Активная работа по пересмотру документов началась и в государственных архивах. На этом следует остановиться подробнее.
Дело в том, что всегда архивные документы хранились в том порядке, в каком они отложились в делопроизводстве. Государственный аппарат, созданный в период образования централизованного государства, обрастал мощной системой государственных учреждений. Важнейшим органом государства, разделявшим вместе с царем верховную власть, являлась боярская Дума. Более 90 центральных учреждений — приказов разного значения, функций и величины сложилось к XVIII веку. В процессе практической деятельности приказов появилось, как известно, обширное бумажное делопроизводство. Мощная бюрократическая машина приказной системы требовала фотографического отражения своей деятельности и сохранения документов в том порядке, в каком они сформировались в делопроизводстве.
Но начиная с середины XVII века происходит изменение порядка хранения документов в архивах. Документы начинают перегруппировываться. То есть вместо хранения документов в том порядке, как они образовались в делопроизводстве, их стали рассортировывать и хранить по тематическому принципу. Вместо архивных фондов учреждений стали создаваться коллекции документов по темам. Например, документы внешней политики изымались из всех фондов учреждений, и формировалась коллекция по истории внешней политики. Так распылялись дела и формировались тематические коллекции. Впоследствии ученые искали объяснение этому явлению.
Суть этих перегруппировок документов объясняли, как правило, поисками оптимальных способов их хранения, которые обеспечивали бы быстрый поиск необходимых документов. И никогда никто не ставил вопрос о том, что перегруппировка документов проводилась как раз наоборот — с целью затруднения поиска документов, обеспечения возможности их безнаказанного уничтожения. Для этого нужно было прежде всего привести архивы в такое состояние, чтобы в них никто не мог разобраться.
Искусственно изменялась не только источниковая база истории России, искажалась источниковая база всей мировой истории.
Можно определить некую границу (начало XVII века), отделяющую более или менее достоверно датированные источники XVII–XIX веков от ненадежных, к которым следует отнести все якобы более ранние документы (до начала XVII века). Конечно, среди них могут найтись древние подлинники, но их осталось очень немного. Причем те из них, на которые сегодня больше всего ссылаются, почему-то очень хорошо «подтверждают» традиционную хронологию (хронологию Скалигера-Петавиуса). А потому на них в первую очередь падает подозрение если не в подделке, то по крайней мере в целенаправленной позднейшей обработке и искажении древнего оригинала. Другими словами, почти все источники, датируемые сегодня до начала XVII века, на самом деле имеются сегодня лишь в редакции XVII–XVIII веков.
Хотелось бы обратить внимание читателя и на еще один, с нашей точки зрения, очень важный вывод. Если средневековая история ранее XV века искажалась в основном в результате естественных непреднамеренных ошибок, то с конца XV до начала XVII века велась, видимо, целенаправленная фальсификация истории как этой эпохи, так и более раннего периода. В результате сегодня мы рассматриваем всю средневековую историю ранее начала XVII века сквозь призму фальсификаций XVI–XVII веков. Этот образ искажающей призмы XVI–XVII веков следует постоянно иметь в виду, если мы хотим наконец разобраться в событиях ранее XVII века. Цели этой фальсификации диктовались политической обстановкой эпохи XVI–XVII веков, то есть эпохи яростной борьбы и раскола, охватившего во времена Реформации всю Западную Европу.
Многие документы и книги просто уничтожались как в Западной Европе, так и на Руси эпохи Романовых. Уничтожение было одной из основных целей создания знаменитого «Индекса запрещенных книг». Индекс составлялся католической церковью в Италии, в Ватикане, начиная с 1559 года, то есть с середины XVI века. Книги, попавшие в Индекс, систематически уничтоСуть этих перегруппировок документов объясняли, как правило, поисками оптимальных способов их хранения, которые обеспечивали бы быстрый поиск необходимых документов. И никогда никто не ставил вопрос о том, что перегруппировка документов проводилась как раз наоборот — с целью затруднения поиска документов, обеспечения возможности их безнаказанного уничтожения. Для этого нужно было прежде всего привести архивы в такое состояние, чтобы в них никто не мог разобраться.
Искусственно изменялась не только источниковая база истории России, искажалась источниковая база всей мировой истории.
Можно определить некую границу (начало XVII века), отделяющую более или менее достоверно датированные источники XVII–XIX веков от ненадежных, к которым следует отнести все якобы более ранние документы (до начала XVII века). Конечно, среди них могут найтись древние подлинники, но их осталось очень немного. Причем те из них, на которые сегодня больше всего ссылаются, почему-то очень хорошо «подтверждают» традиционную хронологию (хронологию Скалигера-Петавиуса). А потому на них в первую очередь падает подозрение если не в подделке, то по крайней мере в целенаправленной позднейшей обработке и искажении древнего оригинала. Другими словами, почти все источники, датируемые сегодня до начала XVII века, на самом деле имеются сегодня лишь в редакции XVII–XVIII веков.
Хотелось бы обратить внимание читателя и на еще один, с нашей точки зрения, очень важный вывод. Если средневековая история ранее XV века искажалась в основном в результате естественных непреднамеренных ошибок, то с конца XV до начала XVII века велась, видимо, целенаправленная фальсификация истории как этой эпохи, так и более раннего периода. В результате сегодня мы рассматриваем всю средневековую историю ранее начала XVII века сквозь призму фальсификаций XVI–XVII веков. Этот образ искажающей призмы XVI–XVII веков следует постоянно иметь в виду, если мы хотим наконец разобраться в событиях ранее XVII века. Цели этой фальсификации диктовались политической обстановкой эпохи XVI–XVII веков, то есть эпохи яростной борьбы и раскола, охватившего во времена Реформации всю Западную Европу.
Многие документы и книги просто уничтожались как в Западной Европе, так и на Руси эпохи Романовых. Уничтожение было одной из основных целей создания знаменитого «Индекса запрещенных книг». Индекс составлялся католической церковью в Италии, в Ватикане, начиная с 1559 года, то есть с середины XVI века. Книги, попавшие в Индекс, систематически уничтожались по всей Европе. А в России многие книги уничтожались в XVII веке, после прихода к власти Романовых.
