С силой, о существовании которой я и не догадывалась, я протянула пальцы к ее затылку и пригнула ее голову к себе, отчаянно сдерживая дрожь, возникшую от внезапно подступившей боли из-за резкого движения. 

Наши губы сомкнулись, и поначалу ее губы были холодны и тверды, как у мраморной статуи. Но с тем же упорством, с каким она никогда во мне не разочаровывалась, я не собиралась позволить ей прятаться в тот ад, который она строила теперь сама для себя. 

Уверена, вы уже заметили, что постоянство - моя вторая натура. Я шла к своей цели до конца, и, наконец, почувствовала, как она ответила на мой поцелуй. Медленно, поначалу неуверенно, но потом мне показалось, что я выпустила льва из клетки, со всей его страстью и яростью.

Мне казалось, ад теперь был внутри меня, по всему телу разлилась новая жизнь, страсть, энергия, ее потребность быть нужной, ее желание быть желанной.

В этом слиянии наших душ не было ничего нежного. Ничего ласкового. Ничего мягкого или успокаивающего. Было так, словно мы знали, что с этим странным, неординарных, кармическим слиянием ни одна из нас не справится в одиночку.

В нашем поцелуе смешались гнев и страх, боль и потери, муки и любовь - все слилось в добела раскаленный комок энергии, вспыхнувший ярче любого Солнца любой галактики, какую бы вы не назвали. 

И когда мы оторвались друг от друга, у нас остались кровоподтеки и тяжелое дыхание, бешено бьющиеся сердца, кружащиеся головы и такое ощущение близости, какого никогда раньше не было. 

Мы были дома. 

Наконец, этот очарованный мир рассыпался от приближающегося воя сирен. Я увидела извиняющееся лицо Пони. 

- Мы... ммм... мы бы должны подумать, как отсюда поскорее убраться. 

А дальше - удивительная штука - я наблюдала за тем, как Айс, одну за другой, вновь выстраивала стены. Это было то же, что в ускоренном времени смотреть, как распускается роза, только здесь было наоборот: лепестки собирались вместе, пряча мягкое сердце. Ее глаза превращались из огненных, насыщенного синего цвета глаз в гладкие, стальные, серые, не имеющие ничего общего с небом, которое было на их месте до этого.

Она менялась, все еще крепко держа меня в руках, и тут только я заметила впервые раны и царапины, мелко рассыпанные по ее коже, и глубокий порез на голове, из которого через все лицо медленно тянулся толстый кровавый след. 

Я хотела что-то сказать, но ее взгляд предостерег меня от этого поступка, и тут только я заметила, что не чувствую опору под ногами. 

- Я... могу стоять... Я думаю... 

Черная, как вороное крыло, бровь быстро вздернулась, а затем я почувствовала, как Айс ослабила хватку и мягко поставила меня на ноги. 

Мои колени предательски подогнулись под тяжестью тела. Мы снова побратались бы с асфальтом, если бы Айс чудесным образом не подоспела мне на помощь. Снова взяв меня на руки, она стрельнула в меня взглядом, который ясно давал понять: никакие мои доводы и просьбы в расчет больше не принимаются. 

Самая бесстыжая улыбка отразилась на ее лице, и мы поспешили к нашей одинокой машине так быстро, как только могли.

Рио закончила скручивать номера с нашей погибшей машины и пошла открывать нам двери.

Криттер помогла нам с Айс усесться на заднее сидение, затем сама присоединилась к нам, в то время как Пони, Ниа и Рио устраивались впереди. 

Звук сирен приближался, Рио завела двигатель и объехала большое дерево, почти полностью перекрывшее дорогу. Все это время меня не оставляло ужасное предчувствие следующего полета в канал, но Рио обращалась с машиной с такой непринужденностью профи, что я и опомниться не успела, а мы уже ехали к спасительному дому Айс. 

   *****

- Ангел, лежи спокойно! Мне нужно снять с тебя мокрую одежду! 

- Не могу, - ответила я со злостью, раздраженно глядя на Криттер, пытавшуюся прижать меня к матрацу. - У меня ушиблена грудь, и мне тяжело дышать, если я лежу на ровной поверхности. 

Вздохнув, Криттер провела рукой по своим влажным золотистым волосам. Она схватила мои джинсы за ремень и попыталась стащить их с меня. 

- Приподнимись хотя бы, чтобы я смогла стянуть с тебя эти штаны, ладно? Айс убьет меня, если я вернусь, а ты будешь все еще одета. 

- Ох, ну хорошо, - буркнула я, оттолкнув ее руки и самостоятельно расстегивая джинсы. 

Я изо всех сил пыталась стянуть влажную, липкую ткань, словно налившуюся свинцом, но внезапно перенапряглась и резко свалилась обратно на кровать. 

К чести Криттер, она не засмеялась, хотя сейчас я более чем заслуживала этого. Вместо этого в ее глазах отразилось понимание и сочувствие, и она стала снимать с моего дрожащего тела мокрую одежду. Когда она закончила с этим, в комнату вошла Айс с полотенцем и шерстяным шарфом в руках и положила их на кровать.

Без какого-либо выражения на лице она кивнула Криттер, благодаря ту за то, что помогла мне раздеться. 

Кивнув, Криттер указала на большую глубокую рану в волосах Айс, из которой по-прежнему текла кровь. 

- Осмотреть бы тебе ее. 

- Позже, - ответила моя возлюбленная. Взяв два полотенца, она подошла ко мне и стала вытирать меня, беспристрастно, но вместе с тем нежно. Ее внимательный взгляд коснулся каждого миллиметра моего тела, но старательно избегал встречи с моими глазами, несмотря на то, что сама я неотрывно смотрела на нее. 

В скором времени я была уже абсолютно сухой и почти согрелась; Айс тщательно завернула меня в покрывало и прикрыла сверху неизвестно где добытым стеганым одеялом. Мы молчали, занимаясь такими обыденными вещами, и, казалось, тишина должна была только помочь, но вышло совсем не так. Я до дрожи в теле хотела разговорить Айс, но была слишком утомлена. 

- Тебе... нужно снять мокрую одежду, - наконец проговорила я тихим и хриплым голосом.

Она еле заметно кивнула головой, давая понять, что слышала меня, затем собрала влажные полотенца и вышла из комнаты, сосредоточенно контролируя каждое свое движение.

Вздохнув, я рухнула на те три подушки, что Айс подложила мне под голову и плечи, чтобы мне было удобно лежать. Борясь с истощением, я пыталась не закрывать глаза, а штукатурка на потолке лишь заставляла меня опускать взгляд, не давая никаких ответов на мои вопросы.

Снова вздохнув, я повернулась лицом к двери и слегка закашлялась, потому что моим легким эта перемена, видимо, не очень понравилась. Немного успокоившись, я уставилась в темный коридор, ожидая появления женщины, которую любила. 

Пожалуйста, Айс, не отталкивай меня. 

Словно услышав мои мысли, Айс вернулась в комнату с двумя полотенцами: одно закрывало ее стройную талию, другое было завязано на ее черных густых волосах. Я чуть не задохнулась от ужаса, когда увидела у нее на груди и животе паутину из огромных черных ушибов, уходившую и ниже, под полотенце. 

Заметив мою реакцию, Айс замерла и проследила за моим взглядом: опустила голову и долго смотрела на свои ушибы, затем вновь подняла глаза на меня. 

- Все заживет, - тихо сказала она, продолжая непринужденно вытирать волосы. 

Толстая, тяжелая как белый слон тишина висела между нами, и мы делали вид, что не замечаем ее. 

Швырнув влажное полотенце на кровать, Айс большими шагами пересекла комнату и склонилась над аккуратно сложенной грудой одежды, ища что-нибудь чистое и сухое, что бы можно было надеть.

Мне не нужно было, чтобы она одевалась. Обнаженное, ее тело красноречиво показывало, в какой паршивой ситуации мы обе оказались, и что Айс пережила в тот момент. Позволить ей закрыть одеждой все эти раны означало принять то, что эта проблема навсегда останется между нами не обсужденной и открытой. И было вполне вероятно, что эта рана со временем начнет нарывать и в конце концов случится то, чего я никак не могла допустить. Ни тогда. Ни когда-либо еще. 

- Айс, - сказала я самым твердым голосом, каким только могла говорить в тот момент. Ее широкая спина на мгновение напряглась, изображая, что она поняла, о чем я хочу говорить. Она надолго задумалась. Сдаться и обнажить душу так же, как тело? Или проигнорировать меня и усмешкой скрыть боль в сердце?