— С тобой — только не чокаясь! — ответила Сангрита и, под аккомпанемент истошно бьющегося сердца, отошла подальше от эльфа. Поскольку глаза к темноте еще не привыкли, двигаться пришлось на ощупь.

— О господи, да ты холодный циник и ничего не понимаешь в эстетике чувств! А я вот выпью за любовь, — отмахнулся музыкант и залпом осушил бокал. Горло неприятно обожгло, но он не обратил на это внимания. Ему хотелось поскорее забыться, чему он надеялся поспособствовать скоростным потреблением коньяка и околесицей, забавно шокирующей рыжую девчонку.

Сняв мокрую рубашку, эльф снова наполнил бокалы, развалился в ближайшем кресле и вперил в девушку выжидательный взгляд.

— Ну, расскажи мне что-нибудь, огненноволосая!

— Рассказать что-нибудь? — немедленно откликнулась Сангрита. — О, я могу рассказать, как найти выход из моей комнаты! И из гостиницы тоже. И вообще из этой деревни. Не хочешь воспользоваться информацией?

— Непременно, только позже! А сейчас лучше придумай, за что еще выпить.

— За дружбу? — разочарованно вздохнула ведьма. То, что выгнать гостя не получится, было очевидно. Единственное, что ей оставалось — это слушать его бредни и ждать, когда же он опьянеет до состояния ничего не воспринимающего бревна.

— Нет, за дружбу неинтересно! Давай что-нибудь более страстное.

— Ну выпей за оргазм.

Это предложение эльфу понравилось больше, и он влил в себя очередную порцию коньяка.

Далее следовало еще много тостов, которые Сангрита выдумывала от нечего делать и за которые Шут исправно пил. Сама она, зная, что теряет голову уже после первого бокала, к алкоголю так и не притронулась. Зато эльф с успехом напивался за двоих. К концу второй бутылки он порядком подзабыл, кто он такой, где находится и с кем вообще разговаривает. Помнил только свой основанный на реальных событиях сон, заставивший сюда прийти.

Впрочем, когда дело дошло до эля, из памяти исчез и он, зато память Сангриты обогатилась кучей ненужной ей информации о собеседнике, который бесхитростно все выбалтывал.

Когда выпивка закончилась, она уже доподлинно знала, какие проблемы его мучают, откуда они исходят и что с ними делать, хотя последнего, кстати говоря, не знал и сам Шут.

— А снова жениться ты не хочешь? — поинтересовалась девушка, выслушав исповедь о потере семьи и пустоте, которая поселилась в его душе. Поинтересовалась, на самом деле, просто чтобы в разговоре не было пауз, хотя действительно считала, что лекарством для собеседника может стать разве что новая жизнь. Впрочем, если учесть, сколько он выпил, она очень сомневалась, что услышит внятный и связный ответ. Она его и не дождалась. Посражавшись какое-то время с заплетающимся языком, Шут выдал нечленораздельную тарабарщину, встал с кресла и направился к выходу. Далеко он не ушел. Поскользнувшись на луже пролитого еще в трезвом состоянии коньяка, музыкант растянулся на полу и затих.

— эм… Шут? — нерешительно окликнула эльфа Сангрита. — Шут? Ты жив?

В ответ раздалось неопределенное мычание, которое можно было истолковать как утвердительный ответ или же как «да, я жив, но не прочь бы умереть».

Поколебавшись, девушка решила выяснить это точно. В конце концов, ей же надо что-то делать, если ему взбредет в голову скоропостижно скончаться?

Лужа попалась под ногу очень некстати… Повторяя траекторию полета Шута, ведьма помянула нехорошим словом коньяк, который Шут так неудачно разлил, самого Шута, что приперся среди ночи с бутылками, эту деревню и гостиницу, где они встретились, весь этот день, тот день, когда она этого эльфа впервые увидела и еще раз его самого. Единственная польза, которую она узрела в его существовании, заключалась в том, что именно он смягчил собой ее падение. Шуту, впрочем, уже было на все плевать.

— Ты решила лечь ко мне? Как это мило! — еле внятно пробормотал музыкант, машинально обнял ведьмочку и уже через несколько секунд заснул беспробудным сном.

Сангрита еще минут пять пыталась выкарабкаться из объятий и встать на ноги, но Шут держал ее крепко и просыпаться никак не хотел. В конце концов, девушка смирилась со своей участью, кое-как стянула со стоящей неподалеку кровати одеяло и, устроившись удобнее, попыталась заснуть.

Помимо жесточайшей головной боли, день принес Шуту множество любопытных загадок. Например, он абсолютно не мог понять, где находится, почему лежит на полу и… а, собственно, с кем это он тут лежит?

Скосив глаза, лорд Демолир тут же наткнулся взглядом на знакомую рыжую шевелюру. Так, с партнершей все понятно… Хотя, нет, далеко не все. Он ее что, опять изнасиловал? Тогда почему он все еще жив, а она преспокойненько спит в объятиях ненавистного маньяка-извращенца? Нет, руки он, похоже, все-таки не распускал. Но тогда тем более непонятно, что между ними вчера произошло! Стоп… а где его рубашка?

Осознав, что верхнюю часть костюма он где-то потерял, музыкант снова преисполнился подозрениями. Правда, брюки, что намного важнее, были на месте, но это не успокаивало. Если учесть, что отказывать себе в чем-либо Шут не привык, а фантазия у него буйная… Зачем-то же он начал раздеваться! К тому же на девушке был надел всего лишь халат… Из ванны он ее, что ли, вытащил, когда пришел?

Размышляя о том, есть ли что-нибудь под этим халатом, эльф наткнулся взглядом на пустые бутылки, снова посмотрел на Сангриту… и пришел к неожиданному выводу, что спьяну она могла и не сопротивляться. В таком случае ему лучше бы поскорее отсюда убраться: мало ли, что этой девице может прийти в голову!..

«Мало ли, что этому двинутому на почве романтики маньяку может прийти в голову!» — подумала, тем временем, Сангрита и решила не подавать виду, что проснулась. А то и в самом деле, мало ли…

Она, в отличие от Шута, все помнила прекрасно, а вот в твердости его памяти очень правильно сомневалась. И если учесть его хроническую невменяемость… Да пошло все к черту, общаться еще с ним с утра пораньше! Ей и за прошедшую ночь этого удовольствия хватило выше крыши. Может, он не станет ее будить и уйдет не попрощавшись? Как это было бы прекрасно!

У Шута, впрочем, были свои представления о прекрасном. Природное любопытство не позволяло ему сбежать, не выяснив, что же он тут вытворял, так что девушку нужно было будить. Вот только как бы это сделать так, чтобы не испортить ей с ходу настроение и беспрепятственно выудить всю информацию о вчерашней эпопее? Он ведь даже имени ее до сих пор не знает! Рассудив, что фраза «прелесть моя, я тут хотел спросить, как тебя зовут» в данном случае будет звучать хоть и в его стиле, но девушку не обрадует, эльф решил довериться старому проверенному средству, от которого женщины неизменно просыпаются в хорошем расположении духа.

— Не прикасайся ко мне, чертов извращенец! — гневно воскликнула Сангрита, почувствовав, что ей в рот настойчиво тычется чей-то горячий язык. А она так надеялась, что ее ночной посетитель наконец-то оставит ее в покое! Еще чего! Судя по всему, избавиться от него будет не так-то просто.

— Почему? — бездумно ляпнул Шут. — Я тебе так не нравлюсь?

— А почему ты должен мне нравиться?!

— Например, потому, что я красивый, галантный, богатый и знатный эльф, а также талантливый виолончелист, — наставительно сообщил музыкант, уже позабывший, о чем собирался говорить с Сангритой и пребывавший в культурном шоке от того, что кто-то может не ценить его достоинств.

— А еще ты грязный извращенец, ненормальный маньяк, который трахает все, что движется, вплоть до изнасилования девушки в лесу! К тому же, после трех бутылок коньяка и бутылки эля от тебя несет так, что возникает сильнейшее желание утопить тебя в кофейнике! — «И, ко всему прочему, ты оборотень!» — хотела было еще добавить она, но вовремя прикусила язык. Неизвестно, помнит ли он о том, что выболтал ей свою тайну. Вряд ли эта новость смогла бы его обрадовать.