А мгновением позже прозвучал вопль, и вслед за ним раздался лязг, какой издают скрестившиеся клинки.

– Что такое? – вскинулся Андиро Се-о.

– Атака безумием, – сказал Третий Маг и отправился туда, где двое воинов сцепились в схватке.

Их удалось разнять до того, как кто-то получил серьезные раны. Безумцы, будучи схваченными, быстро перестали сопротивляться, и речь их сделалась внятной, из взглядов ушло бешенство.

Но на вопрос, что все же случилось, ни тот ни другой ответить не смог.

– Мы все в опасности, – покачал головой Третий Маг. – Я попробую что-нибудь сделать, но не уверен, что это подействует.

Он залез в мешок и принялся вытаскивать оттуда куски хорошо знакомого любому гному кровавика. Отобрал с дюжину и, бормоча себе под нос, разложил вокруг лагеря. Темно-бурые камни засветились мягким лиловым огнем, полетели вверх потоки искр.

– И что? – спросил наблюдавший за церемонией Ан-чи.

– Безумие не пройдет через магический круг, – ответил колдун. – По крайней мере, если оно вызвано чарами… Если же чем-то иным, то это не более чем попытка защититься от ветра с помощью ивового прута.

– Спасибо и на этом.

Андиро Се-о вернулся на свое место, завернулся в одеяло и лег.

Но уснуть не мог долго. Чудилось, что из темноты доносится тихий шепот, что кто-то зовет его. Там, где во мгле укрывалось логово Безымянного, висело облако тумана, и мелькали в его толще серебристые огоньки. Когда ветер дул оттуда, был слышен тонкий свиристящий звук, не то плач, не то вой.

От него внутри становилось пусто и холодно, а сердце сбивалось с ритма.

Ползущая по небосклону луна светила изо всех сил, но, как ни странно, ничего не освещала. Андиро Се-о, как и все его сородичи, хорошо видел во мраке, но сегодня он словно ослеп. С трудом различал очертания лежавших неподалеку воинов, дальше не мог разглядеть ничего.

А потом он уснул, провалился в череду бессвязных видений, полных дикого, необъяснимого ужаса. Вроде бы ничего страшного не было в них – пустые пещеры, шелестящая во мраке листва и отдаленные крики, но все это почему-то вызывало у Андиро Се-о страх.

Проснувшись, он испытал немалое облегчение.

И совершенно не удивился, когда узнал, что в эту ночь кошмары мучили не его одного.

Глашатай, как и все хатору, был невысок ростом, но зато глотка у него звучала, точно большая труба.

– Внемлите же, обитатели царственного Цантира, подданные Стража Проливов и добрые гости! – голосил он, напрягаясь так, что двурогая шапка, напяленная на огненные волосы, тряслась, и синее лицо становилось еще более темным от прилива крови. – Слушайте волю нашего господина…

Волю, записанную на длинном листе пергамента с печатью внизу, изрекли на самом деле правители Цантира. Но все знали, что говорят они от имени Хиторха, чьи святилища возводят хатору, хозяева земель на двух материках.

Эхо могучего голоса металось по площади, окруженной развалинами, и медленно гасло.

Самый древний город Вейхорна, еще месяц назад прекрасный и величественный, лежал в руинах. Там, где недавно поднимались к небу высокие башни, виднелись кучи обломков. Громадным сосцом торчал вулкан, вытянутый из недр земли Блистающим Господином.

Вершина его курилась, дымок поднимался в синее жаркое небо. Ветер носил запах гари.

Титаны, сражавшиеся за обладание ледяным клинком и Сердцем Пламени, не пожалели Цантир. Многие тысячи его жителей погибли в домах, иных смерть в облике каменных глыб, хлещущих молний или ядовитого тумана догнала за их пределами, на улицах.

Послушать глашатая пришло всего несколько десятков разумных.

В первом ряду выделялись двое: могучий уттарн, похожий на прямоходящего льва, чья грива была цвета золота, глаза – сапфировыми, а на поясе висел недлинный клинок в богато украшенных ножнах; и девушка-лиафри, белокурая и стройная, тоже с клинком и в легкой кольчуге.

Уттарн слушал глашатая спокойно, лишь время от времени качал головой, девушка же была напряжена, как тетива готового к стрельбе лука. В фиолетовых глазах ее читалась боль и еще – решимость.

Стояла лиафри чуть скособочившись, будто ей мешала недавно полученная рана.

– Обречь на гибель сих святотатцев, – тут глашатай обернулся и ткнул рукой себе за спину, – посмевших посягнуть на священную власть Стража Проливов и скованных мощной его дланью!

Позади глашатая виднелся грубо сколоченный деревянный помост, из которого вырастали уродливые «деревья» виселиц. На его краю, в окружении воинов с мечами и копьями, стояли преступники: дюжина барги во главе с рыжеволосой женщиной дивной красоты, что ухитрялась выглядеть надменной даже в разорванном платье и с синяком посреди лба; двое мрачных сиаи, один в возрасте, другой чуть моложе, толстенький и малорослый; несколько кивагор, лысых и высоких, в ярких жреческих одеяниях, покрытых грязью.

Их галеон во время разразившейся над Цантиром бури налетел на камни, и последователи Варо-Вак не смогли уйти в море. Прочих схватили на улице, упреждая бегство.

Помимо того на помосте лежали трупы еще двух сиаи, одного арот в накидке из птичьих перьев и примерно дюжины кивагор, что решили погибнуть в бою, с оружием в руках.

Их приговорили к смерти точно так же, как и живых.

Лиафри, услышав приговор, осталась безучастной, а уттарн тихо фыркнул.

Он хорошо знал, что Хиторх после завершившейся ничем схватки с сородичами потерял столько сил, что стал слабее новорожденного котенка. И что поймали жрецов других титанов, рискнувших атаковать Цантир, простые стражники, обошедшиеся без помощи божественного покровителя.

– Предать их смерти через повешение, – перешел глашатай к практической части указа, – пред ликом Стража Проливов и народа его. Приговор привести в исполнение немедля!

И он вытер со лба честный трудовой пот.

В тишине стало слышно, как затопали стражники-хатору, как залязгали их кольчуги.

– Приготовиться! – отдал приказ сотник, и живых осужденных повели к виселицам, мертвых потащили волоком.

– Ты готов? – в тон ему сказала лиафри, обращаясь к уттарну.

Рядом с ними оставалось кольцо пустого пространства, жители Цантира избегали стоять около чужаков, и поэтому девушка могла не особенно понижать голос. Кроме того, говорила она на наречии кивагор, а его, помимо осужденных, мало кто мог знать.

– Конечно, – ответил уттарн, чье имя было Рик-Хтос-Ка-Семь-Огонь, и покрутил головой, разминая шею.

Одиннадцать дней назад, только очнувшись после сотворения чудовищного по силе и сложности заклинания, он думал, что уберется из Цантира немедленно, чтобы не попасть под гневную руку Стража Проливов. Но раненая лиафри, которую он после непродолжительных колебаний вернул в сознание, покидать разрушенный город отказалась наотрез.

«Я виновата, – сказала она тогда сухим, ровным голосом, и глаза ее блеснули, – я предала Олена… и я должна отправиться за ним… помочь ему… сделать все, что в моих силах!»

Рик решил, что девица, пережившая нервное потрясение, бредит.

Но лиафри, откликавшаяся на имя Хельга, в очередной раз доказала, что по уму и самообладанию превосходит многих мужчин. Она смогла убедить уттарна повторить его чародейство, воспользоваться следами оставшегося после заклинания канала и отправить ее в Алион.

Рик сам удивился, когда согласился.

Колдовство предстояло трудное, шансы на успех были невелики, но он не нашел сил отказать. Буркнул только, что нужен источник силы, и вот тут-то девушка напомнила, что служителей титанов, прибывших в Алион по приказу хозяев, наверняка попытаются схватить и казнить.

И она оказалась права.

Самого уттарна и лиафри рыскавшие по развалинам стражники, которые обезумели от ярости и злобы, не схватили только потому, что они не пытались сопротивляться или бежать. Или ожил где-то в глубинах душ воинов страх перед древнейшими обитателями этого мира?

Так или иначе, Рика и Хельгу оставили в покое, и уттарн принялся готовить заклинание.