Отношения между Францией, Англией и Республикой Соединенных провинций в то время представляли собой весьма сложное переплетение дружбы и альянса с недоверием и соперничеством, торговым и колониальным. В марте 1665 года вспыхнули военные действия между двумя великими морскими державами, Республикой Соединенных провинций, торговый флот которой превосходил флоты всех других стран, и Англией, мечтавшей о господстве на морях. Франция, связанная с голландцами договором об оборонительном союзе, подписанном в 1662 году, но вместе с тем поддерживавшая довольно хорошие отношения с Карлом II, старалась как можно дольше не ввязываться в этот конфликт. Наконец, Людовик XIV, верный своему слову, в январе 1666 года объявил войну Англии. Однако, поскольку он действовал довольно вяло, ему удалось получить от Стюарта обещание не открывать против него военных действий в течение года. Это время Людовик XIV использовал для завоевания Испанских Нидерландов (в мае — августе 1667 года). Голландцы, обеспокоенные приближением французских армий к своим границам, поспешили подписать с англичанами мир в Бреде (21 июля 1667 года). Овладев частью так называемого испанского наследства, Людовик XIV поставил под угрозу систему европейского равновесия. Ввиду этого вчерашние противники, Англия и Республика Соединенных провинций, объединились, чтобы предложить, а в случае необходимости и силой навязать свое посредничество. Швеция присоединилась к ним, и в результате возник Тройственный альянс, которому удалось остановить амбициозные устремления короля Франции и принудить его к подписанию в мае 1668 года Ахенского мира. Раздосадованный Людовик XIV был зол не столько на Англию, сколько на Республику Соединенных провинций, своего неверного союзника, коварно нанесшего ему удар кинжалом в спину. Он горел желанием отомстить за обиду, а Карл II в то же самое время уже мечтал взять реванш над голландцами, что создавало основу для нового французско-английского союза. Однако сначала надо было развеять страхи как с одной, так и с другой стороны и закрепить договором достигнутый успех. Но не так-то просто было сделать это.
По случаю церковного праздника обращения апостола Павла, который отмечался 25 января по старому стилю, что соответствовало 4 февраля по принятому во Франции новому стилю (ибо Англия тогда еще не приняла григорианский календарь, что давало разницу в десять дней), Карл II созвал в Лондоне в своем дворце Уайтхолл чрезвычайно секретное совещание, в котором, помимо него самого, участвовали всего четыре человека: его брат Яков, герцог Йоркский; министр-англиканец Генри Беннет, граф Арлингтон; министр-католик сэр Томас Клиффорд и барон Генри Эрандел оф Уордер, пэр королевства, тоже католик. Обсуждался вопрос о том, как может король объявить о своем обращении в католичество и каким образом внедрить в Англии религиозную свободу. После продолжительного обмена мнениями участники совещания пришли к заключению, что лучше всего было бы опереться на военную поддержку короля Франции, ибо Австрийский дом не имеет возможности оказать помощь.[265] С недавнего времени английское правительство, которому оппозиция дала прозвище КАБЭЛ (по первым буквам фамилий его членов: Клиффорд, Арлингтон, Бекингем, Эшли-Купер и Лодердейл), проводило политику ограничения прерогатив парламента и возвращения к абсолютизму. Уже на деле готовилось обращение короля в католичество, но знали об этом намерении Стюарта только два члена кабинета министров, Клиффорд и Арлингтон, участвовавшие в совещании в Уайтхолле.
Скрытный, недоверчивый, беспрестанно колеблющийся и лавирующий Карл II имел в окружении Людовика XIV надежного союзника, на которого мог всецело положиться, — свою сестру Генриетту Английскую. 24 декабря (14 декабря по старому стилю) 1668 года он послал ей шифр, с помощью которого можно было вести зашифрованную переписку по вопросу о переходе английского монарха в католичество: «Мы должны с большой осторожностью писать то, что пересылается по почте, дабы переписка не попала в руки тех, кто может помешать осуществлению нашего плана. Именно поэтому я умоляю вас постоянно помнить о том, что эта тема должна оставаться совершенно секретной, иначе мы не достигнем своей цели».[266]
В середине марта 1669 года Карл II послал во Францию одного из участников совещания в Уайтхолле, Генри, барона Эрандела, официально с целью нанести визит королеве-матери Генриетте Марии, в действительности же для встречи с королем. 17 марта он уговорил верного ему человека, Генри Джермина, графа Сент-Олбанского, перешедшего в католицизм, который отправлялся во Францию, чтобы вступить там в морганатический брак с королевой-матерью, присоединиться к лорду Эранделу. «Он объяснит вам, — писал английский король своей сестре, — причину, по которой я желаю, чтобы вы из Франции никому не писали сюда, кроме как мне, по этому делу».[267] В частности, Карл II не доверял предприимчивому Бекингему, сопернику Арлингтона в кабинете министров. «Он ничего не знает, — доверительно писал король своей сестре 1 апреля, — о намерениях 360-го [Карла II] относительно 290, 315 [католической религии], и ни лицо, которое 334-й [Карл II] направил к 100-му [Людовику XIV], ни вы не должны опасаться того, что он плохо относится к тому, что 103-й [лорд Эрандел] не пишет ему, поскольку я сказал ему, что я запретил 129-му [лорду Эранделу] делать это, опасаясь, что письма перехватываются…»[268]
Лорд Эрандел ступил на землю Франции в первых числах апреля, вскоре после прибытия туда нового английского посла Ральфа Монтегю. Помимо графа Сент-Олбанского, в тайну был посвящен еще один приближенный королевы-матери — аббат Уолтер Монтегю, кузен посла, бывший секретарь первого герцога Бекингема, пламенный приверженец римско-католической веры, ставший духовником Генриетты Марии. Вместе с ним Эрандел начал совершать свои секретные визиты. Он повидал Генриетту Английскую, Людовика XIV и Лионна, а затем Тюренна. Он передал предложение своего хозяина, английского короля, создать «оборонительный и наступательный союз против всех» (который тем не менее не должен был повредить Тройственному союзу), если король Франции поможет ему своими советами перейти в католицизм, а также сочтет возможным оказать финансовую и военную помощь. Однако, дабы не будоражить общественное мнение в Англии, Франция должна полностью прекратить строительство военных кораблей. Карл II намеревался назначать католиков на ключевые посты, добиться от парламента принятия Декларации терпимости, которая бы гарантировала полную свободу совести католикам, пуританам, протестантам-нонконформистам или диссидентам, квакерам, пресвитерианам и анабаптистам, а также, воспользовавшись случаем, провозгласить себя католиком — и все это еще до провозглашения совместной войны против Республики Соединенных провинций.
Однако эти предложения, сами по себе весьма интересные, показались Людовику XIV излишне хитроумными, даже химерическими. Он отдал Лионну распоряжение подготовить совместно с маршалом Тюренном ответный меморандум. Лионн задался прежде всего вопросом, каким должен быть наступательный союз, который не может противоречить интересам Тройственного союза. Напрашивался и другой вопрос, имевший решающее значение: что собираются делать англичане с союзным договором, только что, 23 января 1669 года, подписанным с голландцами? Тюренн был настроен более оптимистично. Война, по его мнению, продлится не более полугода. Голландцы, захваченные врасплох и приведенные в замешательство, не будут иметь времени, чтобы устроить беспорядки в Англии, так что оппозиции придется безропотно принять заявление короля о переходе в католичество.
Пока Эрандел оставался во Франции, отвечая своими меморандумами на возражения французов, Генриетта Английская имела хорошую возможность служить соединительным звеном между двумя государями и поддерживать диалог со своим братом. Если бы она опять, уже в восьмой раз, не была беременна, она, несомненно, отправилась бы в Англию, чтобы ускорить переговоры. Умная, амбициозная, созданная, чтобы играть политическую роль первого плана, «Минетта», как любовно называл ее Карл II, сотрудничала с Людовиком XIV и Лионном, который иногда писал ей черновики ответов, однако при этом умела сохранять собственную независимость и, когда требовалось, с жаром отстаивала интересы своего брата.
