— Хм-м… — протянула Джейни. — Вообще-то мне нравится задумываться.

— В этом недостатка не будет, как я уже сказала. Когда мы соберем все, что требуется, здесь есть также программа оценки. И еще надежный порт, который никто не в состоянии взломать.

— По моим представлениям, сейчас такого просто быть не может.

— Да, если у вас нет собственного спутника.

Джейни удивленно воззрилась на Кристину.

— Да вы что!

Девушка улыбнулась.

— Мы запустили его год назад, и с тех пор он действует безотказно. Только те компьютеры, которые получили от нас вы и остальные, могут выходить на этот спутник.

— Надо полагать, вы истратили на это целую гору денег.

— Как сказать. Мы очень разумно расходуем деньги, которыми располагаем.

— Откуда они поступают?

— Из различных источников. Больше я ничего не могу по этому поводу сказать.

— За вами наверняка стоит кто-то очень могущественный. Или что-то.

— Могу сказать лишь, что у нас есть щедрые сторонники, верящие в то, что мы делаем.

Эти расплывчатые ответы, конечно, не удовлетворили Джейни; более того, они подстегнули ее подозрительность.

— Как без этого, — заметила она.

— Вот именно. И мы надеемся, вы тоже поверите в то, что мы делаем.

— В данный момент ничего обещать не могу — для начала нужно поглубже погрузиться во все это.

— И все же позвольте высказать предположение, что вы будете с нами — как и все остальные, к кому мы обращаемся. — На лице Кристины снова появилось выражение вызова. — Тем временем я должна еще кое-что объяснить вам относительно этого компьютера. Первое и самое важное: он ни в коем случае не должен попасть в чужие руки.

— Наверное, глупо задавать этот вопрос, и все же: почему?

— Потому что кое-какая собранная нами информация, скажем так, требует деликатного обращения.

— У меня такое чувство, будто это относится ко всему вашему проекту.

— В общем-то — да.

— Ладно. В таком случае я буду внимательно приглядывать за Малышом.

— Очень хотел ось бы, — сказала Кристина. — Дальше, вы должны каждый день копировать файлы, пересылая их на спутник. И учтите — если вы на протяжении трех дней не обновите копию, спутник уничтожит соответствующие файлы.

— Ох, дорогая! — воскликнула Джейни. — По-моему, это невежливо с его стороны. Даже постояльцам в гостинице обычно дают неделю.

— Чтобы позволить себе это, нужно иметь более сложный спутник, а у нас он простенький и небольшой. Мы решили, что так разумнее. Федеральная комиссия связи верит, что наш спутник принадлежит адвокатской организации, связанной с защитниками природы, и что мы используем его для мониторинга окружающей среды. Именно таким образом мы получили разрешение запустить его, после чего купили стандартный маленький отслеживающий спутник, удалили из него всю начинку и заменили ее своей.

— У вас есть специалисты такой квалификации?

— Да, — с горделивой улыбкой ответила Кристина.

Джейни покачала головой.

— Вы сумели произвести на меня впечатление.

Так оно и было. Внезапно до нее дошло, что в этой организации непременно должен быть кто-то, обладающий и дальновидностью, и волей, а иначе ничего не получилось бы. И фонды он наверняка умеет добывать. Так почти всегда происходит с организациями или затеями такого масштаба: ими движет энергия одного-единственного человека. Остальные следуют за ним, некоторые настолько близко, что выглядят членами лидерской группы, однако настоящий лидер всегда один.

«Интересно, кто бы это мог быть? Скорее всего, человек, о котором я никогда не слышала, кто-то, обладающий большой властью и не меньшим мужеством».

Она знала, что будет либо поклоняться этому человеку, либо возненавидит его — если им доведется встретиться.

— И что теперь, когда вы показали поводок?

— Думаю, вы пойдете выгуливать собаку.

Открыв утром глаза, Алехандро увидел на столе у окна отцовскую рукопись, а рядом с ней чернильницу и перо. К его удивлению, здесь также стоял поднос с завтраком — большое красное яблоко, кусок сыра, булка с золотистой корочкой. Обнаружились и фарфоровый таз, кувшин с водой, чистая белая одежда.

«Неужели я спал так крепко, что не слышал, как кто-то входил сюда?»

Эта мысль была ему неприятна. И вот что еще огорчало: пусть он пленник де Шальяка, но тот обращался с ним не хуже, чем король Эдуард, когда Алехандро был его гостем в Виндзорском замке.

«Он наверняка делает это не без расчета, — мелькнула мысль. — Хочет, чтобы я был посговорчивей. Этого нетрудно добиться. Жесткая, полная постоянной неуверенности в завтрашнем дне жизнь в бегах так измотала меня, что я слабею, сталкиваясь с простейшими проявлениями доброты».

Его жизнь в последние годы была тяжелой, иногда непереносимо тяжелой. Однако вопреки всему он вырастил ребенка — даже вопреки самим правилам природы, которые диктуют заботиться прежде всего о себе самом, а уж потом об отпрыске другого человека. Он воспринимал как чудо тот факт, что до сих пор сохранил собственные зубы, ведь человеку не такому волевому пришлось бы размачивать хлеб в воде, прежде чем проглотить его, и лишь мечтать о том, чтобы сжевать это замечательное яблоко. Он все еще был силен и готов к борьбе за выживание. И хотя он, конечно, был уже не тот, что раньше, пострадала главным образом душа, не тело.

«Кто осмелился бы осудить меня за то, что я позволяю себе маленькое удовольствие?»

Это было так тяжко — ночь за ночью во сне убегать от давным-давно умершего, одержимого жаждой мести великана или тщетно гоняться за теми, кого любишь, а по утрам, дрожа от холода, просыпаться на грязном полу сарая. Наверное, это просто язвительная шутка христианского Бога, который глядит вниз с небес, смеется над трудностями презренного, неугомонного еврея и дергает за ниточки судьбы, получая удовольствие от вида того, как несчастный дергается и прыгает, словно марионетка. Просыпаться в чистой постели, без того чтобы мыши бегали так близко к уху, что можно слышать шуршание соломы и ощущать движение воздуха, создаваемое их маленькими, юркими телами, — какая роскошь! Он оперся на локоть и оглядел свое удобное жилище.

«Если уж быть пленником, то пусть в таких условиях!»

Алехандро умылся, поел, с благодарностью к судьбе пережевывая пищу прекрасно сохранившимися зубами, и занялся рукописью, заполняя страницы прекрасным почерком. Суждения Авраама и за века не утратили своей первозданной мудрости. Работая над ними терпеливо и тщательно, как сейчас, Алехандро практически не испытывал трудностей с переводом, даже немного дивясь собственной сообразительности.

И потом наткнулся на отрывок, бросавший вызов здравому смыслу.

«Берегите свои кости, — было сказано там, — старайтесь не ломать их. Среди вас есть те, у кого недостает…» И что это за слова дальше? Складывая архаические буквы и так и этак, он пришел к выводу, что буквальный перевод надо понимать как «костей спины». В контексте всего отрывка это могло иметь единственный смысл — позвоночник. К чему такое конкретное предостережение? Ни одна другая проблема здоровья не рассматривалась столь пристально. Интересно, что сказал бы по этому поводу де Шальяк?

Он решил пока просто оставить пустое место в надежде, что со временем ему станет ясен смысл этих слов.

«А это непременно случится», — убедил он сам себя и начал разбирать следующие строчки, как вдруг послышался стук в дверь.

Открыть дверь Алехандро не мог — по приказу де Шальяка тот же плотник, который заколотил окно, удалил ручку с внутренней стороны двери, — и, следовательно, стук был проявлением вежливости, не больше. Спустя несколько мгновений дверь открылась и, глядя вниз, вошел один из охранников.

То, что все они никогда не смотрели ему в лицо, страшно бесило Алехандро.

«Что, я для них просто вещь, которую по приказу их господина нужно доставлять то туда, то сюда?»

А может, это просто проявление вежливости? Конечно, в доме, где все дышит элегантностью, даже охранники должны вести себя вежливо.