Я улыбнулась, а Трула сказала, что она действительно ведьма, но строго по выбору. По холодному блеску ее глаз я видела, что она верит в это.

– Добрая ведьма, надеюсь, – не удержалась я.

– Все зависит от того, что считать добротой, – пробормотала Трула.

– Мы будем рады, если вы посетите один из спиритических сеансов, дорогая, – вмешалась Нора. – Мне хотелось бы познакомить вас с Мэтью.

– Мэтью – мой дорогой почивший отец, – объяснил Хью без тени сожаления.

– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – ответила я Норе, не зная, что еще сказать.

Я не имела ни малейшего намерения участвовать в каких-либо мероприятиях, так или иначе связанных с оккультизмом. Вряд ли меня можно было убедить в возможности общения с умершими в темной комнате за стучащим столом. Сама мысль об этом казалась мне нелепой.

Буфет, или сервант, как называл его Хью, в столовой был уставлен дымящимися блюдами. Хью наполнил мою тарелку всем подряд, от копченой селедки до хрустящего бекона, но я обнаружила полное отсутствие аппетита. Я взяла тост, глазами все еще продолжая предварительное обследование буфета, и, выбрав себе место за невероятно длинным столом, поставила тарелку.

Стол был покрыт кружевом, на нем стояли тонкие необожженные восковые свечи в подсвечниках и ваза со свежими фруктами. Кресла с геральдическими щитами на спинках были обиты традиционным гобеленом темно-красного и бежевого цвета. Хозяйское кресло было более массивным, чем остальные. Его ручки из темного дерева поизносились в тех местах, где покоились руки не одного главы семейства О'Нил, наслаждавшихся досугом. Я подумала, что это кресло предназначалось Шейну, но его самого почему-то не было.

– Хозяин дома позавтракал час назад, – сообщила мне Трула, заметив, что я смотрю на это кресло. – Он удалился с Тейлором заниматься голубями-соколами.

Я хотела увидеть Шейна, чтобы прямо спросить у него, зачем он привез меня в Соколиный замок. Теперь я понимала, почему он обратил на меня внимание в Ирландии. Или думала, что понимаю. То, что я столкнулась с ним, было чистой случайностью, не слишком уверенно говорила себе я. Вероятно, я никогда не узнала бы о существовании этого человека, не посетив церковь Святого Кевина. Однако я слышала и раньше, что двойники есть у каждого из нас. Они были у императора Наполеона, Жаклин Кеннеди, Элизабет Тейлор. Так почему бы и мне не иметь своего? Шейн был моим двойником мужского пола. А это означало, что его сестра-близнец являлась моим двойником-женщиной.

Чувствуя себя обманутой и не имея возможности сравнить себя с ней, я с обидой подумала, что Шейну О'Нилу не следует доверять. Он не потрудился даже намекнуть мне, если не считать однажды произнесенного шепотом имени, что на самом деле у него была сестра и что он хочет произвести впечатление на свою семью, привезя меня в Соколиный замок. Иначе зачем было приглашать меня сюда?

– Вы упомянули о Шейне, – сказала я Хью, когда он сел за стол рядом со мной, напротив Трулы и Норы. Рой еще не спустилась вниз. – Но не рассказали мне, что с ней случилось, – продолжала я, заставив себя проглотить кусочек тоста. – Мне, естественно, любопытно.

При этом все присутствующие в комнате, казалось, окаменели. У меня возникло ощущение, что, услышав имя Шейны, и Нора, и Трула стали стеклянными, и что, если бы я дотянулась и постучала бы по ним вилкой, они раскололись бы на сотни мелких кусочков и со звоном рассыпались бы по полу.

Что сделала Шейна? Сбежала с каким-нибудь прожигателем жизни? Убила кого-то? Учинила скандал? Вероятно, произошло нечто в этом роде, и Шейн привез меня сюда, зная, что меня будут подозревать. Если уж мое сходство с Шейной было настолько велико, что даже ее кузен не был вполне уверен в том, что я – не она, то что станут думать обитатели городка Соколиное озеро? Что подумали Вулф О'Лири и человек по имени Кейт на заправочной станции?

При сложившихся обстоятельствах я почувствовала, что имею полное право узнать о Шейне больше, о чем и сказала Хью, думая, что Трула и Нора не станут сидеть в застывшей позе всю жизнь, словно примерзнув к своим стульям и не сводя с меня глаз. Они напоминали стоп-кадр из кинофильма. Нора держала в руке вилку с кусочком яйца, не донеся ее до рта. Положение Трулы было менее нелепым, так как в ее изящных пальцах эффектно застыла дымящаяся сигарета. Наконец она поднесла ее ко рту и глубоко затянулась.

– Шейна умерла. Говорят, что она покончила с собой, – натянуто ответила на мой вопрос Трула, при этом в движение пришли только ее губы и глаза, остальное в лице оставалось неподвижным, как у восковой куклы. Впечатление было таким, словно на ней была надета раскрашенная маска, сквозь которую были бы видны только губы и глаза.

– Какой странный способ говорить об этом, – заметила я.

– Мы так и не нашли ее тело, – объяснил мне Хью.

– У нас так и не появилось реального доказательства, что Шейна умерла, – добавила Нора.

– Меня в то время не было здесь, – произнесла Трула все тем же напряженным голосом. – Я уезжала на день в Сан-Франциско. Знаю об этом только по их рассказам.

– Фосс обнаружил кое-какие улики и рассказал Шейну, – объяснила Нора. – Фосс – дурачок, как вы сами увидите, и какое-то время мы все подозревали его. Вызвали полицию, но на том дело и закончилось.

– Полиция удостоверилась, что Шейна упала со скалы. – Хью кивком указал на высокие окна комнаты.

Сквозь узкие оконные стекла я разглядела сучковатый можжевельник, клонившийся под порывами ветра, а за ним зазубренный, грубый край скалы, поросший травой. Голубые цветы обильно разрослись вдоль глубоких расщелин в скале. Я узнала в них голубые цветы Данлюса. Здесь также рос утесник, с обильными желтыми соцветиями, и я подумала, что дед Шейна перевез на далекое Калифорнийское побережье не только Соколиный замок и легендарный кровавый камень, но и всю ирландскую растительность.

– Разве нельзя было точно выяснить судьбу Шейны? – спросила я. – Должен же быть какой-то способ, чтобы узнать правду.

– Нет ничего определенного в этом мире, – возразила Трула, и мне показалось, что я уловила ноту горечи или боли в ее намеренно отчужденном голосе.

– Фосс нашел ее одежду, раскиданную по камням, – сказала Нора. – Она часто ходила на скалу загорать. Это случилось не перед этими окнами, дорогая, – добавила она. – Слава богу. Я не вынесла бы смотреть на то самое место каждый день, зная, что бедная Шейна… – Она умолкла. – У нас есть все основания думать, что она покончила с собой, – закончила Нора.

– Вся береговая линия состоит из сплошных скал, – объяснил Хью. – Это случилось вон там. – Он кивнул в сторону юга. – Шейна обычно так и делала: снимала свою одежду и разбрасывала ее.

– Хью! – резко воскликнула Нора.

Хью не обратил на нее внимания.

– Женщины не раз падали с наших скал, – заявил Хью. – Подобный случай произошел несколько лет назад с Арией Депрей. Это сестра миссис Данкуорт. Она упала или спрыгнула, разбившись насмерть, с того самого места, которое выбрала и Шейна. Ее тела так и не нашли.

– Какая у тебя память на ужасы, Хью. – Рой вошла в комнату в желтом пеньюаре. Она выглядела посвежевшей и хорошенькой. – Я давно забыла эту страшную сказку вместе с остальными легендами, которыми пичкал нас дед.

– Но это не легенда, дорогая, – возразила Нора. – Я очень хорошо помню Арию. Тогда в этом доме хватало прислуги. Ария была горничной в спальнях. – Она вновь понизила голос. – У девушки была ужасная репутация.

– Она оставила свою одежду на скале так же, как это сделала Шейна, – драматический жест, – сказал Хью. – Шейна выросла на этой сказке. Я помню, как она просила деда повторять ее снова и снова, когда у него было настроение рассказывать подобные истории. Я не удивлен, что она выбрала такой же способ, чтобы покинуть нас. – Хью перевел на меня обжигающий взгляд. – Теперь понимаете, дорогая Касси, почему вы под подозрением. Вновь появиться здесь – именно так, скорее всего, и поступила бы Шейна.