Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Глава 2. Много-много миров

Открыв глаза, Шумри увидел сосну. Ту самую, изогнутую над обрывом, с розоватой корой, с острым запахом свежих иголок. Малиновое закатное небо висело над миром, словно багровая мантия короля. Было очень душно.

Шумри огляделся вокруг. Шагах в двухстах от сосны, вверх по холму, должен быть замок его отца — холодная громада из пяти тяжеловесных башен. Но замка не было. Что могло приключиться? Разрушили враждебные войска аквилонцев или бритунцев? Смело землетрясением?.. Но тогда остались бы развалины. Холм же стоял совершенно пустой, с шевелящейся от слабого ветра травой, с редкими деревьями. В недоумении немедиец спустился к обрыву и заглянул вниз. Где речка, когда-то резво прыгавшая по черным скользким валунам? Внизу было сухо, красноватая пыль покрывала камни и мертвые коряги.

Еще больше Шумри удивился, когда поднял голову вверх. То, что он считал закатом, было серединой дня. Солнце проглядывало из облаков прямо над его макушкой, но солнце странное, багровое и тусклое, каким оно бывает только у самого горизонта.

Что за страшное стихийное бедствие обрушилось на его родину? Никогда не бывало в Немедии такой вязкой, иссушающей жары, такого зловещего солнца…

Странный шорох заставил Шумри оглянуться. Из-под корней сосны выползало странное создание, напоминающее толстую гусеницу, но только увеличенную в несколько тысяч раз. Светло-зеленое туловище толчками вытягивало себя из-под земли, рябь мускулов кругами прокатывалась под кожей. На голове были два отростка, напоминавшие рожки, шевелящиеся из стороны в сторону. На каждом покачивалось по черному глазу, похожему на икринку огромной рыбы. Глаза эти наткнулись на Шумри и замерли. Затем неторопливо и размеренно гусеница стала толкать свое жирное тело в его сторону.

Ну, уж таких тварей земля Немедии никогда не родила! Догадавшись наконец, что к его родине этот мир не имеет никакого отношения, Шумри оглянулся и изо всей силы хлопнул ладонями над головой…

…Светлое солнце ударило по глазам. Запах соленой воды и свежесть ветра сменили вязкую малиновую духоту.

Лохматая девочка звонко смеялась, сидя на песке.

— Не получилось, не получилось! Может, останешься?

Шумри только помотал головой.

Девочка затихла, вздохнула и послушно придвинулась к нему, распахнув немигающие глаза.

На этот раз Шумри решил представить свой родовой замок. Правда, он не очень хорошо помнил детали: сколько окон, какой они высоты, какой узор вытесан над каменной аркой ворот. В своем воображении он рисовал пять высоко взметнувшихся башен, узкие отверстия бойниц, мост на толстых подвесных цепях, глубокий ров со зловонной, подернутой ряской водой, пучки мха в щелях между камнями…

Тело рухнуло в знакомый сверкающий вихрь, его тряхнуло…

Вот он, его родной и ненавистный замок, обитель его детства. Пять грозных башен вырисовывались на фоне слоистых туч, низко нависших над землей. Узкие бойницы походили на холодные глаза рыцарей, смотрящих сквозь прорези в железных шлемах.

Жары и духоты не было и в помине. Дул резкий холодный ветер. Шумри быстро продрог в своей полотняной тоге. Он спустился с холма, на котором стоял, и направился к воротам замка. Мост был опущен, по нему шли пятеро человек в черных кожаных доспехах. Двое из них что-то тащили за собой волоком — по-видимому, очень тяжелое. Подкованные железом сапоги из грубой кожи гулко звенели по каменным плитам.

Шумри хотел было окликнуть их и расспросить. Он не был дома больше десяти лет. Кто правит теперь замком? Жив ли благородный рыцарь Брегг, его отец? По-прежнему ли он проклинает своего трусливого сына?.. Он открыл было рот, но что-то странное, то ли в фигурах, то ли в манерах людей заставило его прикусить язык. Подойдя ближе и вглядевшись повнимательней, он увидел, что фигуры в кожаных доспехах только издали напоминали людей. Под капюшонами из мешковины, низко надвинутыми на лоб, были не лица. Что именно — Шумри не сумел определить для себя достаточно четко. Почувствовав толчок ужаса и отвращения в сердце, он отпрянул.

«Проклятье! Утроба Нергала!!!» — как взревел бы Конан. Опять он попал не туда!..

Пятеро нелюдей также заметили его и остановились. Видимо, облик немедийца был для них так же страшен и отвратителен, как и их внешность для потрясенного Шумри. Они замерли, не решаясь двигаться дальше. То, что тащили двое из них, оказалось живым. Почувствовав заминку, оно принялось извиваться и подпрыгивать на каменных плитах моста. Из-под низко надвинутых капюшонов палились, нарастая, угрожающие звуки, похожие на шипение и треск масла на раскаленной сковороде.

Шумри поднял руки и хлопнул ладонями с такой силой и яростью, что у сестренки Алмены едва не рассыпалась голова…

— …Потише, потише! — Девочка приложила ладошки к вискам и трясла спутанными густыми лохмами. — От твоего хлопка она едва не раскололась на мелкие кусочки! Хороша бы я была без глаз, сам подумай! Дети совсем задразнили бы меня, а старая Мати перестала бы угощать пирогами с рыбой!..

— Проклятье! — Шумри не хотел и не мог сдерживаться. — Может быть, ты специально не хочешь меня отпускать? Нашла себе большую игрушку?! Что за миры ты мне подсовываешь? Таких нет на земле! А моя Немедия земная, земная!..

Внезапно Шумри оказался сбитым с ног, а на шее своей почувствовал мощную лапу с желтыми кривыми когтями. У самых глаз блеснули ощеренные клыки.

— Бонго, оставь его! Уйди, Бонго! — Девочка оттащила за шею рычащего любимца. — Он не любит, когда на меня кричат, — объяснила она немедийцу.

— А когда забрасывают водорослями? — поинтересовался Шумри, переведя дух и с опаской поглядывая на зверя.

— Детей он не трогает, потому что они свои, а ты чужой, — сказала девочка. — К тому же, от водорослей мне нет никакого вреда. Это даже весело! Иногда я специально обматываюсь водорослями с головы до ног и ныряю глубоко-глубоко. И все под водой принимают меня за свою! И черепахи, и осьминоги, и даже медузы… Только акулы иногда начинают что-то подозревать, несмотря на всю свою тупость!.. Но ты опять вернулся! В чем дело? Совсем не помнишь свою родину?

— Прекрасно помню! — с обидой возразил Шумри.

— Значит, ты просто не хочешь уходить отсюда! — заключила девочка. Она радостно закружилась вокруг него. — Так бывает, так часто бывает! Кажется, что тебе куда-то очень нужно, куда-то очень хочется, а на самом деле тебе хочется только валяться на этом песке и смотреть на это море!..

Она остановилась и испытующе заглянула ему в глаза.

— Скажи честно, чем твоя Немедия лучше этого моря и этого песка?

Шумри готов был согласиться, что Немедия не лучше, а намного хуже, но все-таки ему нужно было именно туда.

— Ах да, девушка! Я совсем забыла… Ну хорошо, давай еще попробуем. Вспомни что-нибудь, что есть только в твоей стране и нигде больше.

Шумри решил представить короля Нимеда. Ему не часто доводилось видеть его, но длинное лицо с тяжелым подбородком и надменно-презрительным выражением было запоминающимся. Для надежности над бронзовой короной на узкой голове он представил знамя с алым драконом, древним символом Немедии.

…Король Нимед, насупленный и иссиня-бледный, смотрел, как возвращаются с поля битвы его разбитые войска. Рядом с ним стояли придворные, советники и старые рыцари, не принимавшие участия в битве ввиду своего возраста. Никто не издавал ни звука. Похоронным молчанием столица встречала своих поверженных воинов. Слышался только глухой топот копыт усталых коней, звон доспехов, пыльных и грязных, да изредка вырывался из груди израненного бойца короткий стон. Алый дракон над головой короля казался вылинявшим и поникшим.

Шумри стоял в толпе горожан невдалеке от королевской стражи. Он наклонился к одному из воинов, такому же бледному и угрюмому, что и его король, и негромко спросил:

— Добрый человек, я давно не был в этих краях. Скажи мне, в битве с кем потерпели поражение наши доблестные войска?

48
{"b":"119709","o":1}