Мать – как мать… А вот отец воспринял спонтанное намерение дочери более чем в штыки. Из одного беспросветного города в другой, ещё более беспросветный. Она что, издевается? Отец ведь почти накопил достаточно денег, чтобы оплатить её обучение в Картской школе манер. А всем известно, сколько в столице возможностей… Выпускниц этой школы всегда рады принять в высший свет, если они хоть на каплю столь же красивы, как его ненаглядная дочурка… А бросать всё из-за какого-то проходимца? Смешно! Нет, глупо! Джина им перегорит через месяц-другой.
Нет, категорически нельзя допускать ошибки, способной испортить Джине будущее!
Решение отца было окончательным и суровым. Ни мольбы дочери, ни просьбы жены не могли изменить его. Джину заперли в комнате до того момента, пока караван не уедет. Самое странное: за всё время семейных баталий, Санто ни разу не пришёл к ним домой вступиться за возлюбленную. Боялся гнева отца? Возможно…
Как-то, дождавшись поздней ночи, Джина достала спрятанный в шкафу кинжал. Его дал ей возлюбленный и объяснил, что нужно с ним делать. Нет, вены себе резать никто не собирался… Бабочка подошла к двери и принялась ковырять засов. Она старалась делать это как можно тише, но её непривыкшие к оружию нежные ручки то и дело подводили. Каждый раз, когда лезвие лязгало о металлическую задвижку, девушка замирала и испуганно прислушивалась, убеждалась, что никого не разбудила, и продолжала неравный бой с засовом. Сердце стучало бешеным барабаном, страх ледяным вихрем кружился внутри, руки тряслись. Если отец проснётся…
Но никто не проснулся. Джина расковыряла-таки засов и выбралась из комнаты. На цыпочках пробралась в гостиную. В гостиной Джина встретилась взглядом с матерью, лежащей на кушетке. Поругавшаяся из-за слишком сурового запрета с отцом мать не спала. Они некоторое время глядели друг другу в глаза. Первой не выдержала дочь и отвела заплаканный взгляд, устремившись в коридор к парадной двери. Затаив дыхание, она повернула ручку, отворила скрипучую дверь и, как можно быстрей, устремилась подальше от родного дома. К любимому.
Только начинало светать, когда в пригородную палатку ворвалась молодая девушка. Её раскрасневшееся лицо покрывала испарина, мокрые волосы липли к щекам. Она тяжело дышала и еле держалась на ногах. Проснувшаяся от шума Тирфа удостоила девушку сочувственным взглядом и, без лишних слов, уложила гостью в постель из меховых шкур. На своё место, рядом со спящим сном младенца Санто. Измученная Джина заснула ещё раньше, чем голова коснулась мохнатой подушки. Проснулась задолго после, как караван отправился в Сар. Пока она спала, возлюбленный бережно перенёс Джину в свою карету.
Если бы отец Джины знал, что любовник его дочери – многожёнец, то не просто бы запер дверь, а ещё и охрану к ней приставил!
Караван шёл тринадцать дней. Многое случилось за это время. Набеги диких зверей, атаки разбойников, песчаная буря. Но все опасности как будто миновали стороной по самые ушки влюблённую Бабочку. Ведомая лишь огненным маячком своих чувств, она не замечала происходящего. Когда одноглазый разбойник с уродливым бельмом в глазу лез к ней в карету, она не испугалась. Джина твёрдо знала: любимый спасёт её, не даст пропасть в потных руках убийцы. Так оно и вышло, но только не клинок любимого вонзился в спину грабителя. Один из наёмных охранников каравана сделал это. Кстати, до Сара он не дожил: погиб от свирепых лап красного медведя… А когда необузданный ветер песчаной бури перевернул карету, Джина даже не испугалась. Ведь всё равно Санто защитит её, всё равно что-нибудь придумает. Она просидела с Тирфой в перевёрнутой карете несколько часов до того как утихла буря. И ни разу не подала и намёка на переживания. Её спутница кричала, молилась Мастуку и Геллизе одновременно, глаза её тонули в слезах отчаяния. Бабочка смотрела на неё с удивлением: ей и в голову не могло прийти, что, возможно, это последние минуты их жизней.
Сар встретил Джину неприветливыми взглядами двух оставшихся дома жён Санто. Про них Бабочка, разумеется, ничего не знала. С Тирфой смириться было сложно, но, в конце концов, это произошло. А с ними… Хотя, ради любви можно идти на любые жертвы. Бросить дом, к примеру, проглотить свою гордость…
Джина стала четвёртой и самой молодой женой Санто. Первое время она была невероятно счастлива – даже приехавший следом отец отметил это. Как бы ему неприятно не было, а препятствовать счастью дочери он не стал. В конце концов, если ей хорошо с этим парнем, так почему бы и нет, Гирен подери! Промышленный монстр Сар, конечно, не высококультурный Карт, но коль Джине нравится, то не остаётся ничего другого, как благословить её выбор. Если её не пугает многожёнство мужа, то почему же это должно пугать отца? К тому же, у Санто дела с караванами идут неплохо, безбедную жизнь Джине он обеспечить в состоянии… Так отец и уехал домой с добрыми вестями родным. Даже не подозревая, какая участь ждёт его дочь впереди.
В принципе, с другими жёнами мужа Джина ладила на удивление хорошо. Ревность топилась в безмерном озере любви. Да, были иногда конфликты, но что за семья без них? Тем более, самой любимой всегда оставалась только она. Так могло бы продолжаться вечность. Могло? Но почему тогда не продолжилось? Виной всему – смерть свекра. Будучи старшим из десяти детей, Санто унаследовал все дела отца.
Появилось гораздо больше ответственности. И денег…
Однажды, муж вернулся с очередного рейса. Джина с остальными жёнами встречали его у ворот. Дверца кареты раскрылась, и на землю ступила нога. Нет, ножка молоденькой мулатки – пятой жены. В семье Санто с этим просто – бери в жёны столько женщин, сколько можешь содержать. Раньше хватало золота только на четырёх. Сейчас с этим куда проще. У самого Санто, к примеру, было восемь матерей.
Для Джины всё пошло вверх дном. Словно загнанная в коробку бабочка, она билась о стены охладевших чувств возлюбленного, теряя вместо пыльцы душевные силы. Новая жена была гораздо моложе, а именно это делало её любимой (ну, и её неземная красота тоже небольшую роль сыграла, разумеется). Через несколько лет, скорее всего, её место займёт новая молоденькая красавица, но эти годы ещё нужно прожить…
Пелена чувств постепенно сползала с глаз Джины. Муж переставал быть её жизнью, её вселенной. Она начала замечать в нём некоторые отталкивающие черты, которых раньше просто не видела. Он много пил, был груб. И этот шрам на полспины. Раньше он казался чем-то таинственным, неземным, а сейчас – всего лишь безобразный след от сабли разбойника. Четыре года Бабочка порхала над Санто, как над бесценным цветком. И ради чего? Сейчас он почти не уделяет ей внимания, почти не разделяет с ней ложе… У него новое увлечение, новая страсть. А что осталось Джине? Смотреть заплаканными глазами на предателя…
Санто занимался любовью с новой женой, когда Джина тихо вошла в спальню. Пробивавшийся с окна лунный свет мягким шёлком ложился на лицо, руку, кинжал… Именно тот подарок возлюбленного, которым она расковыряла засов в своей комнате. Нет, она не хотела убивать мужа, уж слишком много хорошего с ним связывало. Да и Мари она не желала смерти. Чем красавица-мулатка виновата? Джина просто хотела вернуть обратно кинжал – символ их любви. Она хотела бросить его к ногам мужа и уйти. Выйти из ставшего ей родным дома и никогда больше не возвращаться. Но, увидев, как страстно обнимает Санто мулатку, как горячо целует она его в ответ, сознание Джины затуманилось. Налилось ненавистью, заполнилось гневом, закружилось невыносимой вьюгой обиды. Не знавшая насилия рука окропилась кровью. Острое лезвие кинжала вонзилось в спину Мари.
Джина побежала прочь. Как и хотела вначале, вон из дома. Но не гордой одинокой женщиной вышла она на освещённую электрическими фонарями улицу. Она выбежала подлой убийцей. Пути назад не было. Первая мысль, проскочившая в её смутившемся рассудке – утопиться в реке. С Осевого до неё бежать долго, но разве есть другой выбор?
