Конан сел рядом с альвом и спросил:

— Как себя чувствуешь?

— Неплохо, — улыбнулся советник королевы. — Твой соотечественник прекрасно защищал меня во время сражения, я не получил ни одной царапины. Он и вправду тебе беззаветно предан.

— Исайб когда-то служил телохранителем у могущественного волшебника, — пояснил киммериец. — Предательство для него — самый тяжкий грех и позор для всей семьи. Такие люди никогда не нарушают данную клятву. Смерть их ничуть не пугает.

— Понятно, — едва слышно сказал Ивон.

После непродолжительной паузы ученик жреца неожиданно произнес:

— Конан, тебе в поведении ингасов ничего не показалось странным?

— О чем ты? — настороженно вымолвил северянин.

— Почему дикари движутся в сторону Хусорта, а не Корнирстона? Провинция Инхама ведь гораздо ближе, — проговорил валвилец. — Переправиться через План тоже проще. Река мельче и уже. Где логика?

— Но ведь мы столкнулись с врагом на землях корнирстонского гарана, — не очень уверенно возразил наемник.

— Это верно, — согласился альв, — однако мне показалось, что ингасы вели себя чересчур беспечно. Они выставили слабую охрану и совершенно не опасались нападения.

Конан провел ладонью по давно небритому подбородку. Советник затронул очень щекотливую тему. Первые подозрения заронил в душу киммерийца шемит — он обратил внимание Конана на отсутствие боевой раскраски у некоторых дикарей. Во время войны данный факт вызывал удивление.

Захватив хусортскую деревню, ингасы переправили пленников через План и разбили лагерь на берегу. Неужели они не боялись мести? Разумное объяснение лишь одно — основные силы племени полностью вытеснили корнирстонцев из приграничных земель. Замок Инхама находится у реки и теперь отрезан от союзников. Противостоять данвилцам, магинцам и дикарям гаран не сумел и оттянул войска к крепости. Еще утром загадка казалась решенной, однако, Ивон посеял новые сомнения. Где-то в цепочке размышлений есть брешь. А если вспомнить нападение на Селену в лесу? Какие можно сделать выводы? Тем не менее, торопиться с обвинениями северянин не стал.

— Возможно, варвары подтягивают подкрепления к наиболее опасному участку, — предположил наемник. — Не забывай, что к Хусорту идет Ксатлин. После падения замка и гибели королевы им придется делить захваченные земли. Без драки самозванец не уступит ни единого оврага или болота! Чинхак не глуп и готовит сильный резерв.

— Если честно, то звучит неубедительно, — вздохнул ученик жреца. — Лично я боюсь предательства Инхама. Когда правительница была слаба, он чувствовал себя спасителем королевства — ведь это его полки взяли штурмом родовое имение Валена. Во время второго вторжения правитель отсиделся за стенами своего замка. А как надменно корнирстонец разговаривал с Селеной, когда волшебница просила его отправить несколько тысяч солдат на помощь альвам? В присутствии рыцарей Инхам показал, что он не считается с мнением королевы. Властительница целиком и полностью зависела от его поддержки. После победы над Хусортом, у Селены появилась собственная армия.

— Он просто завидует! — догадался Конан.

— Именно, — подтвердил советник. — Слабая женщина сумела противостоять Ксатлину! А если ей удастся победить данвилского владыку? Тогда гарану придется покориться и выполнять все приказы Селены. За семь лет Инхам отвык подчиняться, и он вполне мог заключить сделку с изменником.

Доводы валвилца прозвучали достаточно убедительно. Все события последних дней сразу получили разумное объяснение. Было видно, что Ивон недолюбливал высокомерного корнирстонского гарана. Два года назад фессалиец бросил альвов на произвол судьбы, нарушив заключенный королевой договор. Простить подобный поступок гарану ученик жреца не мог.

Киммериец же сохранял холодную рассудительность. Взглянув в глаза товарища, северянин спокойно произнес:

— Это серьезные обвинения. Если ты окажешься прав, нам придется убить гарана, а Инхам пользуется в Фессалии заслуженным уважением. У него сильная, боеспособная армия. Предъявленные доказательства должны быть неопровержимы. Домыслы и предположения никому не нужны. Раскол и потеря провинции на Закате страны значительно ослабит Фессалию.

— Я понимаю, — валвилец кивнул головой. — Потому и не высказываю свои опасения вслух. Уверен, что простые корнирстонцы даже не догадываются о поступке гарана. В нашем отряде немало подданных изменника, и они сражаются великолепно, не жалея себя.

— Будем разбираться, когда вернемся в Хусорт, — подвел итог разговора наемник. — А до тех пор о возможном предательстве Инхама больше ни слова. Не будем обижать наших рыцарей…

Конан и Ивон завернулись в плащи и легли спать. Ночного нападения ингасов киммериец не боялся — они тоже люди и нуждались в отдыхе.

Длительные пешие переходы по степи отнимали много сил. Чтобы добраться до Плана некоторым племенам варваров приходилось преодолевать тридцать, а то и пятьдесят лиг.

Исайб не ошибся. К исходу пятых суток на горизонте показались величественные, горные вершины. Судя по высоте и размерам, Конжарский хребет значительно превосходил Иглофийский массив, отделяющий Киммерию от Ванахейма и Асгарда.

Из туманной дымки к небу вздымались остроконечные снежные пики. Чтобы подняться на плато понадобится очень много времени — без знания дорог и троп ни один путник не преодолеет перевал. Вся надежда, что древнее святилище находится где-то недалеко, в восходных предгорьях.

Подгоняя своих лошадей, кавалеристы ускорили темп. За прошедшие дни, фессалийцы дважды натыкались на колонны врагов. Группа разведчиков вовремя предупреждала об опасности, и отряд благополучно избегал столкновения.

Больше ввязываться в рискованные схватки северянин не собирался. Солдаты недоуменно поглядывали друг на друга — теперь уже никто не понимал, зачем они приехали в Ингасию, а раскрывать тайну наемник не спешил.

На закате всадники остановились на очередной ночлег, и к Конану тут же подошел рыжеволосый хусортский десятник по имени Аделан.

Почтительно склонив голову, воин встревожено проговорил:

— Господин, у нас возникли серьезные трудности. Вода на исходе. Поить лошадей нечем. Подлые дикари продырявили почти треть бурдюков. Боюсь, как бы кони не пали…

— Исайб! — громко крикнул киммериец.

— Я здесь, — хайбориец молниеносно появился рядом с северянином.

— Есть поблизости какие-нибудь источники? — спросил наемник.

— Да, — бесстрастно ответил телохранитель. — Мне доводилось бывать в этих местах. В четверти суток пути отсюда на Полуночи расположено крупное становище. Именно в нем мы дожидались вождей. Там хорошая чистая вода. Она холодна, как лед.

— А охрана? — уточнил Конан.

— Около сотни бойцов, — произнес шемит. — Но за последние дни многое могло измениться. Кто-то ушел на охоту, кто-то погиб в битве с соседями, а какие-то группы, наоборот, вернулись из похода…

Заложив руки за спину, киммериец задумчиво прохаживался по лагерю… Задача перед ними стояла непростая. Атака на становище в планы северянина не входила. Больших потерь избежать не удастся.

Однако, идти в горы без воды равносильно самоубийству. Если начнется падёж животных, будет потеряно много дней, а время для наемника сейчас стоило гораздо дороже золота. Придется рисковать.

— Ты знаешь, где находятся ингаские посты? — поинтересовался Конан у хайборийца.

— Предполагаю, — вымолвил Исайб. — Высоких холмов в степи достаточно. Проскочить мимо дикарей незамеченными мы не сумеем.

— Как далеко они расположены от селения? — проговорил киммериец.

— Не больше полулиги, — не задумываясь, ответил телохранитель.

— Они не ждут нападения конницы, — усмехнулся северянин. — Сразу видно, фессалийцы так далеко в Ингасию не вторгались. Придется преподать варварам еще один урок.

Наемник повернулся к Аделану. Кавалерист не понял из беседы Конана и шемита ни слова. Хайборийский язык был ему неизвестен.