Долго в это солнечное утро Ибрагим ожидал пробуждения принцессы. Потом осторожно постучался в дверь её комнаты.

— Дорогая, солнце давно поднялось!

Но никто не отозвался.

Снова Ибрагим подошёл к двери спустя немного времени:

— Нурджахан, завтрак твой остыл...

И снова никто ему не ответил.

Обеспокоенный Ибрагим распахнул дверь. Принцессы в комнате не было. Ибрагим бросился искать Нурджахан и незнакомую гостью по всему дворцу, в ужасе побежал к бабушке:

— Нурджахан исчезла!

— Не может быть! Ведь возле неё оставалась наша гостья.

— И её нет!

Ибрагим схватился за голову — она казалась ему тяжёлой, точно закованная в броню. Он зажмурился, с трудом стал припоминать:

— Погоди, погоди, бабушка... Вчера нашу улицу подметала старуха... Странная такая... Зачем она пришла сюда подметать? Откуда? С такой большой метлой...

— Что? Что ты сказал? — встрепенулась бабушка Фатьма. — С метлой? О, горе нам! Это была колдунья... Она похитила Нурджахан!

Ибрагим схватился за талисман, висевший у него на шее: талисман был распорот, перстень исчез. В отчаянии Ибрагим упал на циновку.

Громкий лай привёл его в чувство. Пёс положил у его ног свирель и теперь лаял и повизгивал, будто хотел о чём-то напомнить хозяину. Ибрагим понял умного пса, выбежал из хижины и поднёс свирель к губам. Но дивы не появились. Слабые, нестройные звуки свирели были бессильны призвать лесных чудищ. Ибрагим попытался дуть сильнее — безрезультатно. Он с досадой отшвырнул свирель в сторону, однако пёс нашёл её в траве и снова положил у ног хозяина. Поднял голову, заскулил жалобно, а сам смотрел умными понимающими глазами, будто хотел что-то объяснить.

Ибрагим взял свирель и начал внимательно разглядывать. Потом приложил её к губам другим концом. Не успел он дунуть, как одновременно со звуками весёлой плясовой раздался гул и грохот. Пригнулись стволы деревьев, и вместе с сильным порывом ветра во дворе появились три брата — дивы и пустились в безудержную пляску. От топота огромных ног, казалось, сотрясалась вокруг земля, а маленькая хижина бабушки Фатьмы стала сильно качаться.

— О господин наш, приказывай, что тебе нужно, мы всё исполним, только оставь волшебную свирель, иначе мы н еможем остановиться! — вопили дивы, бешено топая ногами и размахивая ручищами.

Ибрагим опустил свирель.

— Помогите мне догнать колдунью, — приказал он решительно, хотя в глубине души немножко испугался дивов: ведь когда-то он едва удрал от них и про себя удивлялся, что они сейчас ни о чём не помнят.

— Слушаем и повинуемся, господин, — хором ответили дивы и почтительно поклонились, причём каждый приложил руку к груди и глазам; чёрный див опустился на колено, поднял Ибрагима — совсем не так, как некогда в лесу, а очень осторожно — и посадил себе на плечи.

— Держись крепче за мои рога, — сказал он, а сам начал бормотать на диковинном языке дивов заклинание. Младшие дивы повторяли всё вслед за ним, но Ибрагим, как ни старался, не смог запомнить ни одного словечка. Через мгновение дивы начали плавно подниматься в воздух и Ибрагим вместе с ними.

И вот они, со свистом разрезая воздух, полетели над лесистыми горами, над широкой белой полосой дороги и шумным базаром, над рекой и полями. Чёрный див с Ибрагимом на спине летел посредине, два других дива — по бокам.

Вскоре Ибрагим заметил далеко впереди, в голубом небе, чёрную точку.

— Скорее, скорее! — стал торопить он дивов.

Ещё сильнее засвистело в ушах, но зато ясно обрисовались в пространстве неба очертания кувшина.

Вот уже видна и колдунья — озирается тревожно, подгоняет метлой свой видавший виды кувшин.

Стремительные дивы настигли старуху, ринулись прямо на неё, и в небе завязался бой. Колдунья повернула в кувшине маленький краник — повалили клубы чёрного дыма. Голубое небо затянула густая завеса.

Дивы попали в непроницаемую мглу — исчезли из глаз и колдунья и кувшин. Задыхаясь от дыма, дивы взмыли ввысь, поднялись над густой чёрной тучей.

— Вон она, уходит! — крикнул Ибрагим, заметивший среди густого дыма ускользавшую точку.

— Да поможет нам аллах! — И чёрный див со свистом устремился вниз.

Но колдунья ловко повернула кувшин и улизнула от страшных рогов. Див закашлялся в густом дыму, поспешно взвился вверх. От резкого рывка полузадохшийся в дыму Ибрагим сорвался со спины дива и полетел бы вниз, если бы не ухватился на лету за хвост дива. Колдунья заметила это, подобралась поближе, стала бить Ибрагима по рукам метлой.

— Не выпускай хвост! — громовым голосом прокричал див и попытался лягнуть колдунью.

Потом он одной рукой поймал свой хвост, другой подцепил Ибрагима, усадил себе на спину. И снова ринулся на колдунью. На этот раз так стремительно, что та не успела увернуться. Крепкие рога со всего размаха ударили по кувшину — кувшин разлетелся вдребезги, и колдунья, со спящей принцессой на руках, камнем полетела к земле. Старуха и тут не растерялась: распустила куполом свою длинную чёрную юбку из сорока широченных складок и стала плавно опускаться вниз. Белый див налетел на колдунью, выхватил у неё принцессу, на лету передал Ибрагиму.

— Разреши, мой господин, я съем эту старую ведьму! — сквозь свист и вой ветра прокричал младший див.

— Нет, пусть живёт, — ответил Ибрагим, с нежностью вглядываясь в прекрасное лицо спящей Нурджахан. Подумать: она могла бы сейчас разбиться, если бы колдунья не удержала её! — Пусть живёт, — повторил он великодушно. — Умереть должен тот, кто послал её на злое дело...

Дивы и Ибрагим с принцессой на руках вырвались из чёрных облаков дыма и вскоре опустились прямо во дворик бабушки Фатьмы.

— Какие вы храбрые, какие молодцы! — похвалил Ибрагим дивов и соскользнул со спины чёрного дива, распластавшегося на земле.

Обрадованный похвалой, чёрный див вырвал у себя клочок шерсти, протянул Ибрагиму.

— О господин, когда мы потребуемся тебе, не дуй в несносную свирель, а подожги эту шерсть.

Вдруг из глубины двора донеслось отчаянное блеяние рыжего козла. Ибрагим обернулся и увидел, что рыжий козёл бьётся в лапах младшего дива, а тот уже раскрыл огромную жадную пасть. Ещё секунда — и не видать больше бабушке своего любимца! Ибрагим выхватил из-за пазухи свирель, приложил к губам — и див, бросив козла, начал бешено плясать. Рядом с ним плясали и два неповинных старших дива. Плясали, а сами то и дело норовили шлёпнуть младшего, из-за которого так рассердился Ибрагим. И плясали до тех пор, пока младший див громким рёвом и клятвами не выпросил у Ибрагима прощения...

Тем временем колдунья добралась до дворца падишаха. Рассерженный визирь, выслушав её, потрясал кулаками:

— Ты ни на что не годна, старая тварь! Из рук упустить принцессу!.. Ну погоди, я с тобой рассчитаюсь за твоё хвастовство...

Колдунья при этой угрозе и глазом не моргнула, лишь усмехнулась в ответ:

— Погоди, визирь, не маши кулаками, утомишься. Что для тебя девушка, пусть даже падишахская дочь, по сравнению с несметными сокровищами?

— Какие сокровища? О чём ты говоришь?

— Сокровища падишаха Сулеймана. Ибрагим нашёл клад...

— Это правда? — перебил визирь, и глаза его загорелись алчным блеском.

— Такая же правда, как то, что в руке у меня волшебное кольцо Сулеймана! — И колдунья с кривой улыбкой разжала тёмную сморщенную ладонь.

Ярко засверкал драгоценный перстень. Ошеломлённый визирь почтительно склонился перед старухой, не решаясь протянуть руку за перстнем.

— Что стоишь? Бери! Надень на палец — и смертельный враг мой, Ифрит, немедля доставит тебе принцессу. А после твоим будет и волшебный клад...