— Удивительно, вдруг подул теплый ветерок, — воскликнула Марге.

Мы подошли к березняку поближе, и дорогу нам преградил ручей шириной метра в два, — как видно, довольно глубокий. По обоим берегам он густо зарос папоротником. Вода, темными пятнами поблескивающая сквозь заросли, струилась со звонким журчанием. Неподалеку виднелся грубо сколоченный мостик. Рядом с ним высилась одинокая ель, сломанная бурей. Вблизи мостика росли еще какие-то высокие растения. Тропинка привела нас к самому мостику. С возрастающим интересом я разглядывал зеленые заросли. Уже около ели с изуродованной верхушкой, кстати, выглядевшей довольно мрачно, у меня больше не осталось сомнений: по берегам ручья рос бамбук.

Марге взошла на мостик. Нетерпеливо откинув с лица волосы, она всматривалась в противоположный берег. Ее волнение передалось мне. Мы оба вздрогнули, когда над нашими головами с испуганным криком пролетел большой дрозд.

Марге стала тихо звать.

— Яану, Яану, Яану! — манил ее ласковый голос.

Издали, с той стороны ручья, послышался приближающийся топот. Это ступал большой зверь. По отсутствию страха, которое чувствовалось в этой тяжелой поступи, можно было предположить, что появится молодой лось. Марге оглянулась на меня. «Вот видишь», — говорил ее взгляд, Мне не понравилось, что она помнила о моем присутствии.

— Яану, крошка Яану, — звала Марге.

Тяжелые шаги уже слышались у самого берега. Нет, это был не лось. Мое любопытство возрастало. Бамбук раздвинулся; пыхтя и посапывая, какое-то странное животное встало на задние лапы.

Это была панда.

Я даже, кажется, свистнул от изумления. — Яану, Яану, крошка Яану, — подзывала Марге. Панда подозрительно взглянула в мою сторону, глаза ее блестели, она прыгнула в воду и перебралась вброд к Марге.

Должен сказать, что до сих пор я видел панд только в московском и лондонском зоопарках. Самец Ань-Ань и самка Чи-Чи были единственными известными экземплярами панд, или бамбуковых медведей, в Европе. Следовательно, эта, здесь, была третьей, и ее звали Яану.

Панда Яану сидела возле Марге, принюхиваясь и пофыркивая. Девушка достала из кармана кусочек печенья, и зверь слизнул его жадно, но осторожно. Затем панда зажмурила глаза и отряхнулась. Марге взвизгнула и отскочила в сторону — с опозданием: ее здорово забрызгало. Крупные капли долетели даже до меня. Я почувствовал тяжелый медвежий запах.

— Яану, ты, я вижу, все еще неразумное дитя, — рассердилась Марге. — Ничего-то ты не соображаешь! Нельзя же так брызгаться!

Меня охватило радостное чувство. Большой пятнистый медведь, похожий на игрушечного мишку, покорил мое сердце. Мне захотелось поиграть с ним.

Отряхнув платье, Марге посмотрела на меня исподлобья.

— Вот это и есть… — сказала она затем. — Но она брызжется и вообще, иногда я думаю, что… Эй, осторожно! — вдруг вскрикнула она.

Медведь поднял кругленькие ушки и умильно взглянул на Марге.

Я озадаченно огляделся — что случилось? Потом приподнял ногу и увидел, что наступил в кучу медвежьего помета.

— Ха… — протянул я. Посмотрел вниз — кое-где виднелось еще несколько кучек. И тут я задохнулся от смеха.

— Ха… ха… ха… эээххха… — зашелся я, не в силах удержаться. Прислонившись к стволу, я долго корчился от безумного хохота. Надо сказать, что мой смех, когда я уже не могу с ним справиться, не доставляет никому эстетического наслаждения. Обычно моих друзей он выводит из себя, а людей незнакомых пугает. Я хохочу с ревом, с раскатами, очень громко, и у меня потом долго болит живот.

Когда я, утирая глаза, начал успокаиваться, то заметил, что панда вытянула морду в мою сторону и с удивлением принюхивается. А ее хозяйка едва сдерживает слезы.

— Прошу прощения, — жалобно сказала она. — Очень прошу извинить меня. Я не нарочно.

— Брось, пожалуйста, — взмолился я, еле переводя дух. — ~ Неужели ты. хочешь, чтобы я снова… хаа… ха…

— Я так и подумала, что моя сказка не годится, — огорчилась Марге. — Я так и подумала…

И она опустилась на корточки, закрыв лицо руками.

— Мне стыдно, мне, право же, очень стыдно, — шептала она.

Я вытер подошвы кедов о траву и подошел к Марге. Мягко: опустил руку ей на плечо. Ее спина вздрагивала.

— Это одна из лучших сказок, которую я когда-либо видел, — серьезно произнес я.

— Правда, Кааро? — тихо спросила Марге из-под волос, упавших на лицо.

— Правда, — торжественно подтвердил я.

— Ах, если бы это было так! Иногда мне кажется, что это никакая не сказка и что этот зверь самый обыкновенный медведь, который от нечего делать притопал сюда из своей Азии.

— Если бы даже и так… — начал я.

— Если бы даже и так, — воскликнула Марге, вскакивая, — я все равно любила бы его, может быть… даже еще больше!

Панда забавно шевелила одним ухом. Я молчал. Марге была сейчас очень красивая.

— Ступай, — сказала она панде. Та со вздохом поднялась и пошла к ручью. Дойдя до мостика, она посмотрела на нас каким-то задумчивым стариковским взглядом. — Ступай, Яану, ступай! — повторила Марге.

— Прекрасная сказка, — произнес я.

Зверь перебрался через ручей, прыгнул в заросли бамбука, и через мгновение его пятнистая спина исчезла.

— Да, это, кажется, действительно сказка, — сказала Марге, глядя на бамбук. Затем она спросила, запинаясь: — Да, но… но… а это… ну… помет?

— Как бы тебе сказать, — протянул я. — Это ведь… Дело в том, Марге, что у тебя не только прекрасная сказка, но и очень правдивая.

На обратном пути я заметил, что неподалеку от сломанной ели, рядом с нашими следами, кое-где примята трава. Это были следы человека, точнее, мужчины чуть ниже среднего роста. Немного погодя послышалось рычание заводимого мотоцикла, а потом его тарахтение. Я нахмурился.

— Марге, тут поблизости есть проезжая дорога?

— Нет. Только ведущая к вырубке заросшая колея, там вывозили лес, — уверенно ответила Марге.

— Пойдем-ка туда.

Марге посмотрела на меня с удивлением.

Пройдя метров пятьдесят по заброшенной лесной дороге, я обнаружил явные следы. Словно кто-то валялся по мокрой траве. Значит, здесь стоял мотоцикл и здесь он разворачивался. Да, метрах в двух отсюда начиналась узкая извилистая борозда. Я не слишком разбираюсь в мотоциклах, но по шмелиному гудению и узкому следу можно было предположить, что это небольшая машина, например «Ковровец» на сто семьдесят пять кубов. Я был почти уверен, что и вчерашний мотоцикл возле Дома культуры в Поркуни, и этот здесь был один и тот же. Не сомневался я и в том, что меня преследовали или выслеживали. Очевидно, круглолицый тип, кто же еще.

— Марге, — спросил я осторожно, — не слышала ли ты только что… ну, к примеру, какой-нибудь мотоцикл?

— Нет, — уверенно ответила Марге, — не слышала.

Впрочем, это еще ничего не означало. Я наклонился и подобрал в траве недокуренную сигарету. «Эстония» — прочел я возле фильтра. Мне неожиданно повезло, как и полагается в детективных романах, где преступник оставляет на месте происшествия какое-нибудь недоиспользованное табачное изделие. Я знал, что «Эстония» — новая марка таллинской табачной фабрики «Леэк», ее курили еще немногие.

Я уже собирался сунуть вещественное доказательство в карман, но тут меня осенила одна идейка. Я решил кое-что проверить. Преодолев брезгливость, я взял в рот чужой окурок и принялся деловито шарить по карманам. Марге продолжала идти вперед, пока не заметила, что я остановился. Она обернулась.

— До чего же я испугалась, — призналась она, прижав руку к сердцу. — Ох!.. Что это вы делаете?

— Да вот, собрался покурить, а спичек нету, — сообщил я.

Марге прыснула.

— Да у вас же и сигарет нет!

— У меня защемило под ложечкой. «Так-так-так», — подумал я.

— Ну да, — шутливо кивнул я. — А это что, по-твоему? — И я со свистом стал попыхивать мокрым окурком.

— Ах, прошу прощения, — отозвалась Марге тоном благовоспитанной девочки. — Я не заметила. До чего же вам, наверное, курить охота, если такой маленький бычок пошел в дело!.. Слова «курить охота» прозвучали в устах девушки подчеркнуто. Мол, знаем мы ваши мужские слабости! Это было трогательно. Но то, что Марге все же увидела окурок, осложняло дело. Соблюдая правила, я вообще ее курю во время игры. Почему-то мне казалось, что так же поступает каждый, кто, быть может… С другой стороны, если бы этот окурок был атрибутом игры, Марге, вероятно, не могла бы его увидеть. Третьим же, совершенно бесспорным и совершенно непонятным был тот факт, что некий круглолицый тип безошибочно сумел найти меня в таком месте, о котором не знал ни один человек» Мелькнула еще какая-то мысль, какое-то предположение в связи с курением и с этим… круглолицым, но я ее тут же забыл… Не нравилась мне эта история, совсем не нравилась.