— У вас есть гиппогрифы… — начал было Арим, но Дамра рубанула рукой воздух.

— Я уже думала об этом. Мы можем долететь на гиппогрифах до Портала, но не дальше. Летать на далекие расстояния гиппогрифы не любят, поскольку не желают разлучаться с потомством. Даже если бы мы уговорили их лететь до Крепости Шадамера, такое путешествие заняло бы у нас ненамного меньше времени, чем путь на лошадях. Когда гиппогрифы летят с седоками, их сил хватает лишь на несколько часов полета, а потом им требуется длительный отдых.

— Тебе виднее, — сказал Арим. — Я знаю про гиппогрифов только понаслышке.

— Ах, Арим, — вздохнула Дамра. — Я изо всех сил стараюсь не потерять голову от мысли, что Гриффит может находиться в Крепости Шадамера. После того что ты рассказал про этого человека, мне стало еще тревожнее. Вещие — они все-таки эльфы. Их я понимаю. Но мне никогда не понять людей. Разумеется, я не имею в виду тебя, мой друг. Мне так недостает мудрости и поддержки Гриффита. Боюсь, что груз ответственности великоват для моих плеч.

Дамра оглянулась на спутников Арима. Помимо ответственности за их жизнь, она несла ответственность за эльфийскую часть Камня Владычества. С того времени, как боги вручили Камень королю Тамаросу, никогда еще две части Камня не находились в такой близости друг от друга.

И никогда еще этот дар богов не подвергался такой опасности. Тревинисский юноша по-прежнему нес с собой кровавый нож. Пусть теперь он не пускал нож в ход, врикили все равно могли выследить их всех. Дамра попыталась придумать какой-нибудь способ избавиться от этого ножа, но, поскольку она почти ничего не знала о магии Пустоты, она боялась, что ее попытки принесут больше вреда, нежели пользы. Гриффит, тот знал и мог бы посоветовать. Как страстно ей хотелось верить, что Сильвит сказал правду!

Башэ и Джессан шли в нескольких шагах позади Дамры и Арима.

— О чем они говорят? — спросил Башэ.

— Если бы я понимал, — хмуро ответил Джессан. — Мне удается разобрать одно слово из десяти.

— Но ведь они говорят на эльдерском, правда? — с сомнением в голосе спросил Башэ. — Или на языке эльфов?

— Они говорят на эльдерском, но эта женщина так выговаривает слова, что он звучит как чужеземный язык.

— А я с удовольствием ее слушаю, — признался Башэ. — Я всегда думал, что эльдерский язык похож на грохот камней, но у нее он превращается в птичье щебетанье. Ее эльдерский звучит почти как твитл. Кстати, ты знаешь, куда мы идем?

Судя по быстрым и уверенным шагам Дамры, та хорошо знала, куда ведет их по холмистым равнинам, поросшим густой травой. Бабушка с трудом поспевала за ними и все равно отставала. Она не жаловалась, иначе Дамра пошла бы медленнее, а агатовые глаза посоха видели опасность повсюду. Джессану приходилось то и дело останавливаться, брать Бабушку за руку и помогать ей идти.

— Теперь они говорят о каких-то конюшнях, — сообщил Джессан.

Чувствовалось, что помощь Бабушке утомляет его, но юноша не подавал виду, оставаясь внимательным и терпеливым.

— Это хорошая мысль, — многозначительно добавил Джессан. — Нам нужны лошади.

— Еще как нужны, — подтвердила Бабушка. — Я же чувствую, что мешаю вам.

Когда рассвело, путешественники увидели вдали широкую дорогу, ведущую в столичный город Глимрэ. У людей такая дорога обязательно была бы мощеной, поскольку люди для строительства своих дорог и ухода за ними пользуются магией Земли. Эльфам, связанным с магией Воздуха, претила сама мысль о мощении дорог, ибо это наносило оскорбление природе. Дороги эльфов были грунтовыми, плотно утоптанными и окруженными деревьями, живыми изгородями и кустами роз. Деревья и кусты не только радовали глаз путников и давали тень от солнца, но имели и военное значение. Любая вражеская армия, решившая ради быстроты передвижения воспользоваться дорогой, рисковала попасть в засаду и стать удобной мишенью для защитников.

Впереди показались многочисленные красные черепичные крыши, блестевшие на утреннем солнце. В воздухе реяли флаги. Дамра остановилась.

— Тот замок и есть крепость Божественного. Я отправлюсь туда, чтобы достать лошадей для нашего путешествия к Порталу. Оставляю вас на попечение Арима. Он расскажет вам о том, что произошло и каковы наши дальнейшие замыслы. Я долго не задержусь. Оставайтесь в укрытии, пока не услышите мой сигнал.

Произнеся последнюю фразу, она посмотрела на Арима. Тот кивнул. Ободряюще улыбнувшись, Дамра удалилась.

Арим повел всех в рощу, что стояла недалеко от дороги. Здесь они расположились, чтобы передохнуть. Бабушка воткнула посох в рыхлую землю и пристально взглянула на Арима.

— Расскажи, что стряслось у Владычицы, — велела она. — Верно, какая-то беда, иначе она не пришла бы к нам среди ночи.

— Боюсь, что так, — согласился Арим и вкратце пересказал им то, что узнал от Дамры.

— Значит, у каждого из нас есть часть Камня Владычества, — восторженно и с каким-то трепетом произнес Башэ, когда Арим закончил рассказ. — У Владычицы и у меня.

— Мне надо покинуть вас, — решительно произнес Джессан. — Я лишь навлекаю на вас опасность.

— Дамра думала об этом, Джессан, — сказал Арим, преграждая ему путь, поскольку юноша попытался уйти немедленно. — Повторяю, она искала решение. Я говорю тебе об этом потому, чтобы ты не думал, будто мы, взяв тебя с собой, приносим какую-то нелепую жертву. Ты согласен выслушать доводы Дамры?

Джессан в нерешительности остановился, потом опустился на корточки.

— Я выслушаю ее доводы, но они меня не убедят. Стоит мне опустить веки, как я вижу те красные глаза. Они все время ищут меня. Еще какое-то время, и они меня найдут.

— Если мы оставим тебя одного, без защиты…

Джессан дернулся, но смолчал.

— … врикиль почти наверняка нападет на тебя. Пока он знает лишь о том, что у тебя есть кровавый нож. О нас он не знает ничего — ни кто мы такие, ни что мы несем с собой. Если врикиль захватит тебя, он получит от тебя все нужные ему сведения. Джессан, я не хочу тебя обидеть, говоря это, — поспешно добавил Арим, увидев, как вспыхнуло лицо тревиниса. — Я знаю, ты — смелый и мужественный человек. Только мужественный человек может решиться в одиночку противостоять такому чудовищу. Но тебе не справиться с врикилем. Врикиль убьет тебя кровавым ножом и завладеет твоим телом, знаниями, памятью. Он примет твой облик, чтобы добраться до нас и застать нас врасплох. Поэтому Дамра считает, что вместе мы будем в большей безопасности, чем если ты покинешь нас. Ты согласен с ее доводами?

— Похоже, что да, — ответил Джессан. Слова Арима принесли ему облегчение, но в то же время вызвали чувство досады.

При свете дня мысль о том, чтобы поручить Башэ и Бабушку заботам других, а самому обрести свободу и независимость, выглядела очень привлекательной. Будучи потомственным воином, Джессан был далек от глупой надежды, что сможет победить врикиля. Однако Джессан умел становиться незаметным и в лесу, и в поле и потому считал, что сумеет уворачиваться от врикиля хотя бы до тех пор, пока не найдет способ уничтожить кровавый нож.

Но то были дневные мысли. Ночью, видя во тьме своих снов красные глаза, настойчиво искавшие его, Джессан радовался, что он не один. Он даже испытывал благодарность за двадцать семь камней, раскладываемых Бабушкой.

Джессан лег на землю, уставился на кроны деревьев и стал думать о доме. Бабушка задремала. Арим и посох несли дозор. Башэ сидел, крепко прижав к себе заплечный мешок, и размышлял о своей ответственности. Как жаль, что Владыка Густав не сказал ему тогда всей правды. Башэ и сейчас было грустно от подобного недоверия.

Погрустив еще немного, он спросил себя: а он сам доверил бы чужестранцу, которого видел в первый раз, нести столь драгоценный груз? Башэ вспомнил о своем недоверии к Ариму.

— Понимаю, господин рыцарь, — прошептал Башэ, обращаясь к душе покойного. — Прости, что я усомнился в тебе.

Затем Башэ задал себе другой вопрос: обрадовался бы он тогда, узнав правду, или нет? Дамра не стала ничего от него скрывать, и это радовало пеквея. Это позволяло ему принимать более разумные решения. Башэ вспомнил, каким беззаботным он был, отправляясь в путешествие. Теперь прежний Башэ казался ему совершенно чужим, а у Башэ нынешнего в голове появился новый вопрос.