— Пойдем-ка послушаем про армию чудовищ. Кстати, — добавил барон, внимательно оглядывая Улафа, — твоя тонзура быстро зарастает.

— Благодарю вас, господин барон, — произнес Улаф. Он больше не сердился на Шадамера. — «Исчезающая комната» — это действительно было смешно.

— Один из моих лучших трюков, — сказал довольный Шадамер.

Эльфы верят, что в загробном мире существует тюрьма, куда попадают души, совершившие при жизни тяжкие преступления. Их не выпускают из этой тюрьмы, дабы они не вмешивались в дела живущих. Как утверждают, в тюрьме для душ царит невообразимый хаос, поскольку души постоянно пытаются вырваться на свободу. Охраняют эту тюрьму души благородных воинов, погибших геройской смертью. Это их почетный выбор, который они делают на всю вечность.

Попав в Крепость Шадамера, Дамра почувствовала себя в земном подобии тюрьмы душ, поскольку вокруг царил невообразимый хаос.

Жилища эльфов полны тишины и покоя. В небольшом доме могут жить двадцать эльфов, но посторонний, оказавшись там, даже не ощутит их присутствия. Эльфы умеют неслышно двигаться, тихо говорить и вообще быть незаметными. Сейчас же все вокруг Дамры шумело, гремело, кричало и громыхало. Вопросы, ответы, распоряжения — все это произносилось во весь голос. Слушая разом двадцать одновременно говорящих людей, можно было подумать, что их никак не меньше сотни.

Добравшись до главных ворот этой земной тюрьмы для пропащих душ, провожатые-эльфы вручили Дамру и ее спутников заботам человека по имени Родни. Сказав, что они должны вернуться к своим обязанностям, эльфы удалились.

Родни повел новых гостей через внешний двор, напоминавший базарный день в Глимрэ, только несравненно более шумный. Двор был сплошь уставлен прилавками, навесами и наскоро построенными лачугами. Вокруг теснились коровы, лошади, свиньи, овцы и куры. Их окружали взрослые всех рас и народов, а также дети всех возрастов. И все это живое месиво кричало, мычало, ржало, блеяло, хрюкало и кудахтало. Люди приближались к Дамре почти вплотную, толкали и пихали ее, исполненные самых дружеских намерений. Стайка детей — двое людей, эльф, орк и дворф — раскрыв рты, глазели на пришельцев и весело подмигивали пеквеям.

Дамра уже была готова броситься вон отсюда, когда толпа пришла в движение. Люди сновали вокруг нее, давая кому-то дорогу. Наконец толпа расступилась. Дамра увидела направлявшегося к ней человека. В толпе раздались рукоплескания, кто-то его приветствовал, другие окликали его по имени и бросали какие-то шутки. Человек весело махал всем рукой, но не останавливался. За ним шли двое других людей: рыжеволосая женщина в одежде храмового мага и престарелый маг. Выражение лица старика было сморщенно-брезгливым, словно он съел что-то кислое. Судя по крикам и возгласам, человек с длинными усами и был барон Шадамер.

Барон показался Дамре неуклюжим. Впрочем, такое она могла бы сказать обо всех виннингэльцах, словно грубо вытесанных из камня. Дамре куда больше нравились лица тонкокостных, чернокожих ниморейцев. И все же в этом бароне было что неоспоримо притягательное. Рожденный повелевать, он и в самом деле был прирожденным повелителем.

Дамра с искреннем любопытством взирала на барона. Она вспомнила то, что услышала о нем от Арима. Итак, перед ней стоял единственный кандидат во Владыки, отказавшийся подвергнуться Трансфигурации. Совет Владык долго не мог успокоиться. По сути, Владыки до сих пор упоминали имя Шадамера, хотя со времени его отказа прошло пятнадцать лет. Тогда барону было двадцать. Следовательно, сейчас ему тридцать пять.

Остановившись напротив Дамры, барон церемонно поклонился. Если бы ей так поклонился кто-нибудь другой, это выглядело бы глупо и уродливо. Однако Шадамеру эта странная церемонность даже шла.

— Барон Шадамер к вашим услугам, Владычица, — уважительно произнес он.

Дамра напряженно глядела на барона, не доверяя его словам. Она не могла забыть, что он отверг дар богов.

Похоже, барон не заметил ни ее холодности, ни ее нерешительности.

— А это мои ближайшие советники: Почтенный Брат Ригисвальд и Почтенная Сестра Алиса. С кем мы имеем честь говорить?

— Дамра из дома Гвайноков, — сказала она.

— Джессан, — коротко представился Джессан, потом указал на пеквеев. — Это Башэ, а это — Бабушка.

Башэ слегка поклонился.

Бабушка направила на Шадамера свой посох, дав глазам вдоволь насмотреться на барона.

— Они одобряют, — заявила старуха.

— Благодарю, — ответил Шадамер, искоса взглянув на агатовые глаза. — Надеюсь, что так.

Он вновь повернулся к Дамре.

— Дом Гвайноков. Почему-то мне знакомо это имя. Кстати, вы не присутствовали на Совете Владык, когда я там прохлаждался? Впрочем, вряд ли. Вы там появились позже.

Услышав слово «прохлаждаться», которым барон обозначил священные испытания, предваряющие становление Владыкой, Дамра едва не лишилась дара речи. Она твердо решила как можно скорее выбраться из этого сумасшедшего дома, но вначале ей надо было получить ответ на мучивший ее вопрос.

— Я ищу одного мужчину, — начала она.

— А у нас здесь не один, — с озорной улыбкой ответил Шадамер. Он махнул рукой. — Выбирайте.

— Вы не поняли, — вспыхнув, возразила Дамра. Только еще не хватает, чтобы из нее сделали посмешище. — Это мой…

— Дамра!

Она услышала голос, который она знала лучше, чем свой собственный. Руки, которые были ей дороже собственных рук, крепко обняли ее.

— Гриффит! — сдавленно прошептала Дамра, прижавшись к мужу.

— А-а, вот где я слышал это имя, — сказал Шадамер. — Этот бедняга, с тех пор как здесь появился, только и говорит о ней.

Барон взирал на обнявшуюся пару с такой гордостью, словно это он сотворил их обоих. Затем, мягко опустив руку на плечо Гриффита, он извиняющимся тоном сказал:

— Мне жаль, что я не могу сейчас дать вам возможность по-настоящему насладиться долгожданной встречей. Однако мне действительно необходимо расспросить вашу жену об этой вражеской армии, которая может с минуты на минуту оказаться у нас под носом.

Дамра сообщила Шадамеру все, что ей было известно о наступавшей таанской армии, добавив к этому сведения, полученные от Сильвита. Рассказ ее был четким и сжатым; только правда без прикрас. Она сидела рядом с Гриффитом. Они не касались друг друга даже руками, поскольку у эльфов считалось неприличным проявлять свои чувства в присутствии чужих. Однако она остро чувствовала близость его тела. Всякий раз, когда Дамра давала уклончивый ответ, она видела, как Гриффит напрягался, словно говорил он сам. Он не вмешивался в разговор и не прерывал жену, поскольку хотел, чтобы ее рассказ получился как можно более обстоятельным. Разумеется, Дамра сообщила барону Шадамеру обо всем, что она видела и слышала у западного входа в Портал, упомянув и о врикиле, но не назвав его имени.

Ей думалось, что ее рассказ удивит и ошеломит этих людей. И действительно, он их взволновал, но ожидаемого удивления не вызвал. Барон переглянулся с молодым человеком, которого звали Улаф.

— Похоже, эти врикили умеют плодиться, — сказал Шадамер. — Куда ни глянь, везде они попадаются.

Дамра украдкой посмотрела на Гриффита, который улыбнулся и тихо сказал:

— Шадамер обладает немалыми знаниями по части врикилей.

— К великому моему сожалению, да, — сказал Шадамер. — Но скажите мне, Дамра из Дома Гвайноков, почему врикиль напал на вас? Насколько мы знаем этих тварей, они сообщаются с Пустотой через сердце, а не через мозг. Врикиль знал, что вы собираетесь идти через Портал. Почему же он не пропустил вас туда? Ведь внутри Портала напасть на вас было бы намного легче.

Вопрос был задан учтивым тоном, с легким оттенком иронии, однако такова была манера барона говорить обо всем, как будто ничто в жизни он не принимал всерьез. Дамре не понравился этот человек, и недоверие к нему по-прежнему владело ею. Она избегла прямого ответа, уклончиво сказав, что ей трудно судить о ходе мысли этих существ.