– Надеюсь, он на самом деле этого не сделал, – ответила Перис. Сердце ее колотилось.

– Нет же, сделал. И говорит, что ты одна можешь вселить в него желание жить дальше.

Семейное «единство» устарело. Тобиаса приводил в бешенство вид Синтии, у которой подол платья задрался так высоко, что были видны кружевные края чулок.

Передвижная радиостанция была очень тесной, сиденья располагались вплотную друг к другу. Синтия сидела на вращающемся кресле водителя, закинув ногу на ногу и покачивая носком босоножки. Рядом с ней Найджел чистил ногти зубочисткой и разглядывал ее ноги.

Перис склонилась над радистом. Ей очень шли газовая блузка и юбка яблочно-зеленого цвета; попытки же уложить волосы успехом не увенчались. Коричневая заколка удерживала от падения на лицо только центральную прядь, остальные волосы так и не были толком причесаны после ночи.

– Мы уже три часа тут сидим, – заметил Найджел. – Он не будет с нами говорить.

Тобиас, наклонившись, посмотрел сквозь тонированное стекло на замок Попса Делайта.

– Тебя никто не заставлял сюда ехать, – ответил он Найджелу. Его даже никто и не просил.

– Это семейное дело, – ответил Найджел. – И это моя семья.

Тобиас закрыл глаза, но не стал терять времени впустую, моля Господа послать ему терпения.

– А что, если он слишком слаб? – спросила Перис. – В течение нескольких недель никто не видел, чтобы ему завозили продукты. Может быть, он теряет сознание, потому что там и вправду нечего есть, и я просто не представляю, как мы попадем внутрь.

– Возьмем замок штурмом, – хихикнула Синтия.

– Заткнись, – рявкнул Найджел и получил от Тобиаса одобрительный взгляд.

– Мистер Делайт, – заговорил в микрофон радист, мобилизованный Тобиасом. – Мистер Делайт, прием. Здесь ваша семья.

– У меня нет семьи.

Тобиас резко выпрямился, стукнулся головой и тихонько ругнулся.

– Черт, – прошептала Синтия. – Ну, наконец-то.

Перис села в кресло, которое уже освободил для нее радист.

– Привет, Попс. Это я, Перис.

– От всех я ожидал, – глухим голосом сказал Попс Делайт. – Но не от тебя, Перис. Ты всегда была моей девочкой.

– Попс, скажи мне, что надо сделать, – произнесла Перис.

Ответом было молчание.

– Всегда «моя девочка», – пробормотала Синтия, глядя в потолок.

Тобиас наклонился к ней и тихо спросил:

– Что с тобой? Почему ты цепляешься к Перис?

– Я тоже волнуюсь, – проворчала она в ответ. – Может, эта семья мне и не родная, зато единственная, которую я знаю.

Тобиас почувствовал раскаяние.

– Перис очень хорошо к тебе относится. Ты же знаешь, она всегда была любимицей у старика. Все люди таковы. Нехорошо иметь любимчиков, но у всех они есть. Не обижай ее за это. Она же всегда была к тебе добра.

Синтия резко дернула носком босоножки.

– Я перенервничала, – ответила она. – Как и вы все. Веришь ли, и мне небезразлично, что происходит с Попсом. Меня он тоже любил.

Тобиас поднял руку и чуть было не похлопал Синтию по бедру, но передумал и поднялся.

– Хорошо. Давайте все оставим, ладно?

Найджел продолжал ковырять зубочисткой свои идеально чистые ногти. Его кремовая шелковая рубашка и светло-коричневые брюки демонстрировали небрежную элегантность, к которой он так привык в последнее время. Тобиас с трудом сдерживался, чтобы не вырвать у него зубочистку.

– Ты там, Перис? – вдруг спросил Попс.

– Здесь, – ответила Перис. Своими нервными пальцами она еще больше запутала волосы.

– Знаешь, я ничего не ем. Здесь нечего есть.

Перис обернулась и посмотрела сначала на Синтию, а потом на Тобиаса. Он не знал, что сказать. Она снова повернулась к микрофону:

– Скажи, что я должна сделать?

– Это правда, что с тобой Синтия? И эти бездельники братья Квинны?

Она обхватила голову руками.

– Это Тобиас нашел передвижную радиостанцию, Попс. Найджел и Синтия тоже здесь.

– Значит, вы все можете меня слышать. Никто ничего не построит на той земле, которая видна из моего дома. Ясно?

Перис резко вытянула руку, упреждая резкий ответ Тобиаса.

– Ты же продал всю землю вокруг дома.

– Я понял, что будет только парк. Для освобождения от налогов.

– Удобная память, – пробормотал Тобиас. Синтия наклонилась к микрофону:

– Попс, это я, Синтия. Как ты там?

– Совсем как твоя мать, – сказал Попс. – Без царя в голове. Вышла замуж за одного из них.

– Мы развелись, – сказала Синтия, улыбаясь Тобиасу. – Я одумалась.

Перис крутанулась в своем кресле. В ее глазах Тобиас увидел боль и отвращение. Ему понравилось это. Очень.

– Перис, – сказал Попс. – Один из моих радио-приятелей читал мне газеты.

Настала очередь Тобиаса тихо выругаться.

– Это ведь все вранье? – спросил Попс. – Ведь он не пытался тебя использовать?

– Я уже говорила, что тебе надо обсудить все с Тобиасом, – сказала Перис, – когда Эмма соединила меня с тобой из отеля.

– Газеты пишут, он пытается тебя подкупить. Пытается помочь тебе решить проблемы в твоем бизнесе, чтобы ты убедила меня сдаться.

– Газеты говорят много неправды.

Из динамика раздался кашель. Перис поднесла руку к груди.

– Попс! С тобой все в порядке?

– Слабею, – ответил он и снова закашлялся.

– Поговори с Тобиасом, – сказала Перис. – Он как раз здесь и хочет все выяснить.

Приглушенное проклятие раздалось в фургоне.

– Если я услышу голос этого вандала, то выключу радио. И больше вы меня не услышите.

Тобиас скрестил руки на груди. Радист встретился с ним взглядом и пожал плечами.

– Вот чего я хочу, – сказал Попс. – Я хочу, чтобы ты, Перис, это сделала. Заставь Квинна написать мне бумагу. Официальную. Его адвокат и еще один, которого ты укажешь, проследят за этим. Понятно?

Перис откинулась в кресле и провела ладонями по своей юбке.

– Нет, – сказала она. – Я не понимаю. Если ты считаешь, что это дело для адвокатов, почему бы тебе не пригласить своего адвоката?

– У меня больше нет адвоката. Не верю в них. Зачем платить кому-то за то, что можешь сделать сам?

– Но ты хочешь, чтобы я наняла такого человека для тебя?

– Только для этого дела. Мне нужна бумага, где бы говорилось, что пока я жив, здесь строительства не будет.

– Старый ублюдок! – закричал Тобиас, не обращая внимания на успокаивающие жесты Перис. – Что за… Здорово разыграл! Сначала продал мне землю за целое состояние, взял деньги, а теперь угрожаешь уморить себя голодом, если я буду использовать то, что купил.

– Ты мой должник, – взревел Попс. – Должен за то, что со мной сделал Сэм.

Краем глаза Тобиас заметил, как Найджел в раздражении хлопнул себя по коленям.

– Кто-то едет, – сказал радист. – В пикапе.

Тобиас ничего не ответил.

– Боже, только не это, – со вздохом сказала Синтия. – Больше мне ничего не надо.

– Что ты говоришь? – переспросил Попс.

Тобиас глядел на приближающийся потрепанный красно-белый пикап с самодельным деревянным навесом над кузовом.

Автомобиль резко затормозил у передвижной радиостанции.

«Балк – лучше всех!» – гласила надпись буквами величиной с ладонь на его боку.

– Балк лучше всех, – сварливо сказала Синтия, – звучит как реклама слабительного.

– Синтия! – воскликнула Перис, выбираясь из кресла, чтобы распахнуть дверь. – Что на тебя нашло? Это же папа!

Тобиас улыбнулся, увидев, как радостно, почти по-детски улыбается Перис. Она спрыгнула на землю и пошла навстречу высокому, худому мужчине, от которого, как родная дочь, унаследовала густые черные волосы и голубые глаза.

– Если с ним и Берил приехала, я сблюю, – сказала Синтия, натягивая подол на края чулок. – Какая холера их принесла?

– Пожалуй, я пойду прогуляюсь, – сказал радист и так и поступил, направившись к пустому вагончику прораба.

– Было бы неплохо, если бы ты, дорогая, немного сбавила обороты, – сказал Найджел Синтии. С отсутствующим выражением от надавил зубочисткой на ее ладонь, дождался, пока она вскрикнет и пристально на нее посмотрел.