– Это не «D», видите? Он влюбился в некоторые вещи и не мог не поставить на них свое клеймо. Его знак – незамкнутый, перевитый вверху, суженный книзу. Почти мой знак, но не совсем.

– Ой, – сказала Джинна, наклонившись, чтобы получше рассмотреть. – Сердце!

– Ты правильно поняла, – сказал Вормвуд уже на ходу. – Сердце. Так он маркировал свои работы. Сердце вместо своего имени. По-французски – кер.

Он сказал ей, что любит ее.

Даже когда Перис переживала это воспоминание и волну тепла, которую оно давало, она боялась подумать, что из мрака может выскочить какой-нибудь страшный джокер и закричать: «Дура!»

Она стояла посреди гостиной Тобиаса в напряженной позе. Он предоставил ей выбор: быть с ним здесь или у нее. Решение оказалось простым. Впервые ей не хотелось быть в своей квартире, и в любом случае она хотела быть с Тобиасом.

Это было до того, как она уложила сумку, собрала все ценное и отбыла с ним в его джипе к плавучему дому.

Что скажет Синтия? И Эмма, когда узнает? И Попс, если когда-нибудь проведает?

Вернулся Тобиас; он относил ее вещи в свободную спальню наверху. Перис отклонила его предложение показать, где эта спальня находится.

– Помоги мне выбрать меню к гурманскому обеду, – сказал он, протягивая ей руку. Она не шевельнулась, и он опустил руку и изучающе посмотрел на нее, склонив голову на бок. – Жалеешь, что приехала сюда?

– Нет. Не жалею. Просто смущена, что я здесь, и не уверена, что мне следует тут находиться.

Он говорил ей, что любит ее. Она тоже любила его, но не могла заставить себя признаться.

– Ты можешь повернуться спиной к отчаявшемуся человеку?

Не отвечая, хотя ответ так и вертелся на языке, Перис разглядывала его лицо, замечая особенности, которых, будучи слишком увлечена собой, не замечала раньше. Он переменился, в нем появилось нечто резкое. Ни следа не осталось от веселой складки его губ. Вокруг глаз и на скулах натянулась кожа.

– Ты в отчаянии? – спросила Перис. Она не могла не думать о предупреждениях Синтии. – Это касается Попса?

– Ты непосредственна. Это мне тоже нравится в тебе. Думаю, все это как-то связано с Попсом. Или, в конце концов, со скагитским проектом. Но… Здесь душно. Слишком душно, чтобы думать. Ты, может быть, посидишь со мной на палубе?

– Ты по-прежнему не можешь долго находиться в закрытом помещении, – сказала Перис, протянув ему руку. – Я выйду с тобой, – ей хотелось всюду быть с ним. А больше всего хотелось, наконец, начать доверять ему.

Тобиас закрыл за ней переднюю дверь. Они сели на качели, стоявшие на палубе, и принялись тихонько раскачиваться. Его причал выдавался в залив больше, чем остальные, и других плавучих домов поблизости не было видно. Этот вечер совершенно отличался от первого, проведенного ею здесь. Сегодня не было дождя, только чистое, черное испещренное звездами небо в миллионе миль над их головами.

Лампочки, украшавшие такелаж, сплели мерцающую паутину вокруг яхт-клуба Сиэтла, а над зданиями университета сиял чистый яркий нимб.

– Надеюсь, твой друг, Вормвуд, сможет отыскать этого парня, – сказал Тобиас, вплетая свои пальцы в ее и поднося их к губам. – Если зазвонит телефон, мы здесь услышим.

– Не обращай на меня внимания, – казалось, никто из друзей Перис не удивился, когда она сказала, что уходит с Тобиасом. Это не было для них новостью. – Расскажи мне о себе. Что ты делал сегодня?

– «Анаис-Анаис» – вот чем ты иногда пользуешься.

– Не уходи от ответа.

– Мы с тобой составляем замечательную пару. Кто-то охотится за тобой. Кто-то охотится за мной. Мы думаем, что это разные люди, но, думаем мы, то, что мы теперь вместе, могло дать кому-то блестящую идею – на худой конец, против меня. Но мы оба сейчас по уши в дерь… в проблемах.

Перис усмехнулась.

– Как ты вывернулся.

– Стараюсь. Я много сегодня потерял. Неоправданно.

Она смотрела на его профиль. Тобиас склонился над ее рукой и поцеловал костяшки пальцев. Если бы предстояло выбрать момент, который должен длиться вечно, этот занял бы одно из первых мест в списке подобных ценностей.

– Билл Бауи, как и я, в тупике. Он тоже вступил в борьбу, но больше из вежливости, чем из каких-то других чувств. Я – как приманка. Большой кондоминиум в центре города. Мне понадобятся привлеченные средства и дополнительные контракты, чтобы хорошо распорядиться этой собственностью. Очень немногие люди смогли бы заняться тем, о чем я говорю, в нужном масштабе, и при этом предложить привлекательные условия. Самым реальным претендентом мог бы стать Гюнтер Вильямс, но он не стал этим заниматься.

– А Билл?

– Нет, и не он. Какая-то калифорнийская компания. Мы ничего о них не знаем. Очевидно, новая компания. Но что-то не так, честное слово. Червь завелся в моем бочонке для сидра, Плакса. Они не очень-то умно это сделали, а владельцы собственности дали мне понять, что меня пытаются вывести из игры. Снижение цены и все такое.

– Кто-то может позволить такие траты?

– Черт меня возьми, если я знаю, как они могут себе это позволить, – он переменил позу так, чтобы положить ее голову на свое плечо. – Единственная причина лежит на поверхности. Неприкрытая попытка столкнуть меня с верхушки лестницы. Чтобы это понять, не надо много мозгов, но, предположительно, они могут воспользоваться для своих целей не только этим проектом. Но какова же их цель?

Перис вдыхала его запах, впитывала ощущение его близости.

– Жаль, что мы не можем обнести стеной эти качели и никогда отсюда не выходить.

Тобиас играл с ее волосами, осторожно потягивая за пряди.

– Когда-нибудь это все кончится. И тогда мы отгородимся от всех. Вместе. Вот чего я хочу больше всего на свете. Где – не очень важно. А сейчас кто-то крадет у меня конфиденциальную информацию, и надо поскорее выяснить, кто же это.

– Не понимаю, почему владельцы недвижимости могут предпочесть тебе кого-то неизвестного. Даже если они и предлагают цену немного ниже твоей, все же иметь дело с такой стабильной фирмой, как компания «Квинн», было бы надежнее.

Тобиас ответил не сразу, а когда заговорил, голос его звучал жестко:

– Они говорят, что при моих трудностях, известных всем, более благоразумно иметь дело с конкурентоспособным партнером. Конкурентоспособный партнер, согласно их мнению, скорее всего, не понесет убытков, связав все средства одним проектом, который может и не реализоваться никогда.

Перис выпрямилась и повернулась к Тобиасу.

– Скагит? Так это правда? Ты вбухал туда столько денег, что проволочки…

– Да нет же. Ерунда. Полная ерунда. Мы абсолютно надежны.

– Так скажи им.

– Я говорил. Они не слушают. Черт, я могу, не моргнув глазом, все здесь бросить, но что, если это случится еще раз. И еще. Я даже не могу закричать «держи вора!», потому что у меня нет доказательств. Я знаю, что меня выживают, но чужаки и не подумают рассказать мне, кто дал им информацию.

– Тебе надо что-то делать.

– Я напустил на них юристов. К несчастью, все так неявно. Можно потратить много времени, чтобы поймать их. К тому моменту мы вполне можем оказаться с пустыми руками.

Перис тронула его за рукав.

– Я могла бы поговорить о тебе с Попсом.

Он посадил Перис к себе на колени и обвил рукой ее шею.

– То есть, ты сказала, что доверяешь мне?

– Я верю тебе.

– Может быть, ты сказала что-нибудь похожее на то, что ты… любишь меня?

Майкл поклялся, что никогда не разлюбит ее, и она дала ему такую же клятву. В этот раз все могло быть по-другому, но Перис по-прежнему не была готова произнести заветные слова.

– Может быть, – сказала она Тобиасу и быстро поцеловала его в губы. – Надо, наконец, придумать, что будет на обед, пока кто-нибудь из нас не упал в обморок.

Тобиас крепко сжал ее в объятиях и прислонился лбом к ее лбу.

– Да, Плакса. Так и сделаем. – Обняв ее за талию, он встал, держа ее на руках. – Меню потрясающее. В него входит все, начиная от пирогов с цыпленком до печеных томатов с начинкой из брокколи и сырным соусом.