— Позвольте догадаться о том, что случилось дальше,— подал голос мистер Мун.— Церковь Летней Страны полностью захватила власть над компанией и вышвырнула вас вон.

— Да, меня выбросили на улицу. И я решил, что мне остался лишь путь созерцания и раскаяния. И вот вы нашли меня, неудачливого отшельника.

— Разве вы не можете подать иск? Ведь компания наверняка до сих пор принадлежит вам!

— У них хитрые юристы. По глупости своей я подписал документы, которые дали им полную власть над фирмой. Признаю, я был полностью обманут. Кукушки, мистер Мун. Кукушата в гнезде. И мои мальчики подпали под их обаяние. Мне потом уже сказали, что они помогли свергнуть меня, а я до сих пор не могу заставить себя в это поверить. Разве меня можно винить за то, что я здесь уединился? — Он снова потянулся к бутылке и опустошил ее одним глотком.

— А какие перемены в фирме они осуществили? Эти Макдональд и преподобный Тан?

— Ведь это не настоящие их имена, как вы думаете?

— Уверен, что это клички. Но скажите же мне, что случилось с «Любовью, Любовью, Любовью и Любовью»?

— Они с самого начала нарушили свое обещание. Уволили большинство моих работников и устроили своих людей. И женщин тоже, если вы способны этому поверить. Причем весь персонал у них оказался донельзя странным. Некоторые выглядели так, словно их только что из сточной канавы вытащили. Зная Тана, не думаю, чтобы это происходило без его ведома. Затем они начали строительство. Под землей. Сказали, что это жилье для служащих. Когда я уходил из фирмы, большинство их людей уже заселили эти норы. И имена тоже. Их, представьте, начали раздражать имена, и они обязали служащих вместо них брать себе номер. В этом было что-то зловещее. Зловещее и нехристианское. Если бы я мог остановить их!

— У меня есть свой человек внутри фирмы. Судя по полученным от него сведениям, после вашей отставки дела пошли куда хуже.

— Хуже?

— Это уже больше похоже на коммуну, чем на фирму. Номера присвоены всем. Словно клейменому скоту. Похоже, они чего-то ждут. Как армия перед сражением — так мне сообщили. Скажите мне, мистер Лав, что они планируют?

Старик казался утомленным столь долгим разговором, да и выпивка наконец оказала свое действие. Он откинулся на спинку кресла, явно испытывая головокружение.

— Я не совсем уверен. Однажды, в состоянии подпития, Тан проговорился мне о своих настоящих планах. Старик не одобрил бы их. Уж поверьте моему слову. Может, я и поступил не так, как он хотел, но я никогда не зашел бы так далеко, как эта самая церковь. Надвигается что-то страшное. Но скажите мне, кто этот самый ваш человек внутри фирмы?

— Моя сестра.

— Ваша сестра? — Лав в ужасе подскочил, однако, потеряв равновесие, упал обратно в кресло.— Вы не понимаете, что сделали.

— Объясните. Старик мотал головой.

— Как вы могли отправить туда вашу собственную сестру? Вы должны немедленно забрать ее оттуда! Она в страшной опасности!

— Опасности?

— У них есть способы... обращать человека. Они очень убедительны. Она в опасности. Заберите ее оттуда немедленно.

— Вы уверены?

— Идите, джентльмены. Я буду ждать вас здесь. Мистер Мун поднялся, сделав знак Сомнамбулисту следовать за ним.

— Мы вернемся.

— Пожалуйста, поспешите. Я не вынесу, если случится что-то страшное.— Речь Лава стала сбивчивой. Он медленно осел в кресле, запрокинувшись на спину почти как черепаха.

Эдвард с Сомнамбулистом оставили его, готовой вот-вот провалиться в сон, и почти бегом побежали в старый город, к черным вратам «Любви».

Архивариус копалась в подшивке отчетов за 1846 год, выискивая дело зловещего людоеда Финчли и прикидывая, не удастся ли ей уйти домой пораньше. Внезапный стук тяжелых шагов и характерный грохот сообщили ей о появлении какого-то посетителя, прокладывавшего путь в темноте Архива.

— Архивариус...

— Мистер Скимпол? Это вы?

Неуклюжая возня выдавала гнев. Странно. Обычно сотрудник Директората олицетворял само спокойствие и передвигался чуть ли не по-кошачьи.

— С вами кто-то еще?

— Со мной сын,— признался Скимпол. Архивариус рассердилась.

— Вы знаете правила! Посторонние не допускаются сюда ни при каких обстоятельствах. И еще осмелюсь напомнить, что уже очень поздно, а вы даже не потрудились известить меня о своем визите.

— Мне нужна ваша помощь.

Что-то было не так с его голосом. Появились какая-то хрипота, натянутость и сипение.

— Простите меня. Признаюсь, уже одним появлением здесь я подверг вашу жизнь опасности.

— Глупости говорите, мистер Скимпол.

— Директорат под угрозой. Мы с Дэдлоком... мы мишени. Кто-то пустил по нашему следу убийцу. Его называют Мангуст.

Старая женщина постаралась не улыбаться.

— Хуже того. Я... я плохо себя чувствую. Мне надо было бы еще вчера прийти к вам, но я так устал...

— Но чем я могу помочь? — Архивариус вдруг сообразила, что ситуация и вправду серьезная.

— Боюсь, мне придется прибегнуть к крайним мерам. Я должен встретиться с ними.

— С кем?

— Я не стану называть здесь их имен, но вы знаете, о ком идет речь.

— Думаю, да.

— Мне нужны Старосты.

— Что, дела плохи настолько?

— Даже хуже.

Архивариус решила предостеречь его.

— Вы не сможете совладать с ними.

— Я вас очень прошу.

— Они невероятно опасны, мистер Скимпол. Они посланники хаоса и разрушения. Еще никто не мог призвать их и остаться в целости и сохранности.

Кто-то закашлялся. Ребенок.

— Прошу вас,— повторил он.— Мой сын плохо себя чувствует.

Старая женщина вздохнула.

— Идемте со мной. — Она направилась в глубину Архива.— Я держу ее под замком. Она в списке запретов Министерства внутренних дел, сами понимаете. Черная книга. На мой взгляд, ее даже здесь держать опасно.— Маленьким ключом, постоянно висевшим у нее на шее, Архивариус отперла шкафчик со стеклянными дверцами.— А я-то надеялась больше никогда к ней не прикасаться.

— Я так вам благодарен! — Скимпол жадно схватил протянутую ему тоненькую книжицу в черном переплете.

— Все, что вам нужно, здесь. Но будьте осторожны. Они станут лгать и сделают все, чтобы обмануть вас. Что бы вы у них ни попросили, они все обернут к своей собственной выгоде.

Увы, ее предостережения не были услышаны. Альбинос с сыном уже спешили прочь, шумно спотыкаясь на лестнице, ведущей из Архива наружу. Старая женщина заперла шкаф и вздохнула от накатившего предчувствия. Похоже, только что состоялась ее последняя встреча с мистером Скимполом.

В широком помпезном вестибюле корпорации «Любовь, Любовь, Любовь и Любовь », не уступавшем размерами бальному залу, металось эхо. В центре его на мраморном полу темнел сложный рисунок. Мистер Мун и Сомнамбулист, ввиду недостаточной перспективы, не сумели рассмотреть его полностью, однако с высоты птичьего полета они бы непременно узнали черный цветок о пяти лепестках, запечатленный в черном камне. Судя по всему, громадное помещение предназначалось для многолюдной толпы, нынче отсутствующей по непонятной причине. У дальней стены зала притулился секретарский стол, при подобных масштабах казавшийся маленькой закорючкой. За столом сидел джентльмен с очень прямой спиной.

Секретарь поднял глаза на вошедших, одарил обоих коротким взглядом и хмыкнул с подчеркнутым безразличием. Типичное поведение людей подобного рода. Мистер Мун с Сомнамбулистом приблизились к нему. Их шаги артиллерийской канонадой разносились по вестибюлю. Секретарь досадливо поцокал языком.

— Мое имя Эдвард Мун.

— Правда? — безупречно вежливо, но каким-то образом умудрившись выказать полнейшее презрение к любому, кто когда-либо стоял перед его столом, поинтересовался клерк.

— Я желаю видеть одного из ваших работников.

— Да? — Судя по недоверчиво-изумленному выражению на лице секретаря, мистер Мун пожелал нечто, равносильное аудиенции с главой Ватикана.— Вам назначено, сэр?