— Нас ждут в Хайгейте,— торопил мистер Мун. Сомнамбулист пожал плечами.
— Это важно. Мне кажется, мы близки к разгадке. Великан отодвинул тарелку и встал.
— Хороший ты парень.
Вошел официант с большой кружкой молока.
— Ваше молоко, сэр.
Сомнамбулист тоскливо посмотрел на нее, но Эдвард сурово сдвинул брови.
Великан в ответ сложил свои домиком. Иллюзионист сдался.
— Возьми с собой,— проворчал он.— Выпьешь по дороге.
Спустя час они прибыли в Хайгейт. Их целью был неприметный маленький домик в стороне от дороги, прилепившийся к склону холма ровно на полпути от подножия до вершины. Подъем к нему казался практически вертикальным и начинался всего в паре шагов от того места, где Уиттингтон[28], получивший приказ вернуться, больше не смог сопротивляться притяжению Лондона.
спросил Сомнамбулист, одновременно пытаясь стереть чешуйчатые потеки молока, усеявшие его рубашку подобно первым каплям дождя, упавшим на сухую мостовую.
— Здесь жил Колридж.
Судя по выражению лица, Сомнамбулиста данное откровение не впечатлило. Он снова показал на доску.
— Помнишь книжку, которую мне оставил Варавва? Там в посвящении было имя. Некто Джиллмен. Я немного покопался в бумагах. Мне кажется, он пытался направить нас сюда.
Великан торопливо нацарапал очередное послание:
— С твоей грамматикой мне непонятно, что ты пишешь,— сварливо заметил мистер Мун.
Сомнамбулист воззрился на него так, словно хотел как следует двинуть.
Эдвард пустился в торопливые объяснения:
— Мне кажется, что каким-то образом мистер Колридж может оказаться в центре всего этого.— Он собирался добавить еще кое-что, но тут дверь распахнулась, и из дома выглянула седая женщина.
— Мистер Мун?
— Мисс Джиллмен? Очень приятно. Это мой помощник Сомнамбулист.
Великан неловко поклонился, и женщина кивнула в ответ.
— Входите же. Я приготовила чай и печенье.
Великан не ответил. На какое-то мгновение отвлекшись от перспективы еще немного перекусить, он ощутил странную, абсолютно необъяснимую уверенность: в этом маленьком неприметном коттедже, слегка пропахшем лавандой и мылом, начнется конец.
«Дорогой мой Эдвард!
Я надеюсь, что это письмо попадет тебе в руки. В связи с обстоятельствами, которые вскоре изложу, я не смогла встретиться с тобой лично и была вынуждена доверить это письмо посреднику, молодой женщине, с которой тут познакомилась. Возможно, она наш друг и даже союзник, хотя, к сожалению, ее имени я тебе назвать не могу. Это я тоже объясню в свое время.
Вот мои первые впечатления о корпорации "Любовь, Любовь, Любовь и Любовь" (в дальнейшем, для краткости, просто "Любовь"). За последние часы я успела убедиться, что это самая необычная организация в Англии. Теперь мне понятно, что твои инстинкты не обманули тебя — здесь что-то не так. Вот только пока я, какова бы ни была истина, увидела лишь крошечный фрагмент большой картины.
Мне кажется, что ты говорил, будто сам видел это здание — громадную черную цитадель рядом с Истчипом в тени Монумента. Рядом с ней стоит церковь Дунстана в Исте — второстепенное произведение Рена, но с его характерной красотой и блеском. Когда в следующий раз вместе с мистером Криббом соберетесь на одну из ваших исторических прогулок, настоятельно советую пройти мимо и полюбоваться лично. Твой великан еще не рассказал, почему он так не любит этого уродца? На мой взгляд, это очень подозрительно.
Я поступила на службу в должности клерка с минимальными секретарскими обязанностями. Должна сказать, эта компания очень эгалитарна в смысле выбора служащих. Только на моем этаже есть еще три женщины. Работа нудная, но легкая. Рутина с девяти до пяти, не сравнить с безумным напряжением моей деятельности во благо Комитета бдительности.
Эдвард, мне кажется, что я тут задохнусь. Не выдержу я тут долго, утону в бумажной работе и документах, переписке, чернилах и пыли.
С виду "Любовь" работает как большинство городских фирм — старомодных, отмирающих и степенных. Однако есть два замечательных момента, которые делают эту организацию уникальной.
Во-первых, фирма предоставляет жилье всему штату прямо на месте — то есть я хочу сказать, что мы на самом деле живем в этом же здании, глубоко в цокольном этаже. Это щедрое предложение мало кто способен отклонить — это обязательное условие для всего персонала, и, более того, здесь косо смотрят на тебя, если ты покидаешь здание по какой бы то ни было причине. Мы должны оставаться в этих стенах, и все, что нам надо, мы получаем здесь. У меня не было иного выбора, кроме как согласиться на эти условия, и это письмо я тебе пишу в крохотной комнатушке, которую я делю с другой девушкой. Здесь я впервые провела ночь на двухэтажной кровати, хотя тебе, несомненно, это показалось бы вторым родным домом. Я надеюсь, что тот след, который вы с твоим великаном отслеживаете из комфортабельного номера в отеле, достаточно важен для того, чтобы заставлять единственную твою сестру жить в таких примитивных условиях.
Хотя обстоятельства и необычны, но здесь чувствуется дух общины. То, что мы все вместе едим, спим и работаем, порождает какую-то атмосферу братства, словно в моем прежнем колледже или на борту корабля среди моряков, как я это себе представляю. Но гораздо тревожнее состояние ожидания, которое прямо висит в воздухе. Эти люди чего-то ждут. Они напоминают команду регбистов перед первым матчем сезона или армию в ожидании приказа о наступлении.
Нечего и говорить, что не только внутренние порядки делают это фирму уникальной. Куда страннее практика принудительной замены реального имени номером. Хотя это и звучит безумно, каждый человек в этом здании носит одно и то же имя — Любовь.
Чтобы различать друг друга, каждый из нас получает номер. Соответственно, Шарлотты Мун больше не существует, ее сменила Любовь 999. Моя, скажем так, подруга носит имя Любовь 893. Теперь ты понимаешь, почему я не могу назвать ее имени.
Все это кажется мне крайне странным и весьма зловещим. Так что даже нет смысла упоминать, что я весьма хотела бы услышать твое мнение по этому вопросу.
Еще одна загадка — Сомнамбулист был прав.
Я встретила сегодня мистера Спейта. Он был в божеском виде, выбрит и одет в подозрительно дорогой костюм. Любовь 903, как он себя называет, не узнал меня и даже не обернулся, когда мы встретились в коридоре. Он тут какая-то важная шишка и работает на одном из верхних этажей, и дни, когда он таскал плакатик с цитатой из Писания, остались далеко позади.
Я не знаю в точности почему, но сегодня нам приказали сжечь большую часть бумаг. Прежде чем их бросили в огонь, я сумела просмотреть их. Материал совсем свежий, относящийся, как мне кажется, к какому-то типу консолидации значительных фондов фирмы. Я понятия не имею, почему "Любовь" уничтожает документацию и почему она укрупняет свои капиталы. Возможно, мне следовало просто спросить, хотя я изо всех сил следую твоим указаниям как можно дольше сохранять невинный вид. Я не хочу вдруг начать любопытствовать и вызвать этим подозрения.
Пока это все, что я могу тебе сказать. Напишу, как только смогу.
Твоя любящая сестра
Шарлотта».
