В таверне все было мутно-серым, черным и ярко-белым. Плюс неизменное мерцание.

Они уселись за столик и принялись разглядывать посетителей. Бывшие солдаты в лохмотьях мундиров через семь лет после окончания Великой войны.[66] Безработные, зашедшие спустить последние несколько монет на пиво. В воздухе висел серый дым от трубок и дешевых сигарет.

Немногие заметили появление Уильяма С. и Бронко Билли.

Но двое заметили.

— Арапник! — сказал американский капитан, не снимая руки с плеча своего собутыльника сержанта.

— Чего? — спросил сержант, не снимая руки с плеча кельнерши.

— Гляди, кто там.

Сержант уставился в облако мерцающего серого дыма, окутывавшее ковбоев.

— Черт побери! — сказал он.

— Может, пошли подсядем? — спросил капитан.

— Вот уж amp;%#*! — выругался сержант. — Это же не наш фильм, ##% amp;сь оно все конем!

— Пожалуй, ты прав, — сказал капитан и снова стал потягивать вино.

— Помни, мой друг, — сказал Уильям С. после того, как официант принес им пиво, — что нет и не может быть отдыха в борьбе со злом.

— Ну да, да, но, Уильям С, мы же так далеко от дома. Уильям С. чиркнул спичкой, поднес ее к вересковой трубке, заправленной его любимой махоркой. Попыхал секунду-другую, затем глянул на своего спутника поверх кружки с откинутой крышкой.

— Мой дорогой Бронко Билли, — произнес он. — Не бывает «слишком далеко» для того, чтобы противостоять силам зла. Со здешней проблемой доктор Гелиоглабул сам управиться не смог, иначе он не стал бы вызывать нас.

— Ну да, но, Уильям С, моя задница стерта до крови после двух дней в седле. Надо хотя бы чуток соснуть, прежде чем встречаться с этим твоим доктором.

— Увы, мой друг, но в этом ты и ошибаешься, — проговорил высокий ковбой с ястребиным носом. — Потому что зло не спит никогда. В отличие от людей.

— Но я-то человек, — отозвался Бронко Билли. — Я бы сказал — давай придавим.

Тут в таверну вошел доктор Гелиоглабул.

Он был одет как горный проводник-тиролец — в ледерхозен,[67] шляпу с пером, горные ботинки и подтяжки. В руке он держал альпеншток, громко клацавший об пол при каждом шаге.

Пробившись через мерцающую темноту и дым, он встал перед столиком с двумя ковбоями. Уильям С. поднялся.

— Доктор… — начал он.

— Уленшпигель,[68] — перебил его тот, предостерегающе вскинув палец к губам.

Бронко Билли закатил глаза.

— Доктор Уленшпигель, познакомьтесь, пожалуйста, с моим помощником и хронистом, мистером Бронко Билли.

Доктор щелкнул каблуками.

— Присаживайтесь, — сказал Бронко Билли, ногой выпихнув из-под стола свободный табурет.

Доктор в своем опереточном наряде сел.

— Гелиоглабул, — прошептал Уильям С., — что это за дела?

— Мне пришлось явиться инкогнито. Есть… кое-кто, кому нельзя знать о моем здесь присутствии.

Бронко Билли перевел взгляд с доктора на Уильяма С. и обратно и снова закатил глаза.

— Значит, поднят зверь?[69] — поинтересовался Уильям С, и глаза его полыхнули пуще прежнего.

— Совершенно небывалый зверь, — ответил доктор.

— Понимаю, — сказал Уильям С. и затянулся трубкой; глаза его сузились. — Мориарти?

— Берите выше. По сравнению с этим злом Мориарти — жалкий щенок.

— Выше? — переспросил ковбой, сведя кончики пальцев домиком. — Не представляю, как такое возможно.

— Я тоже не представлял до прошлой недели, — произнес Гелиоглабул. — Но с тех пор город захлестнула волна кошмаров. По ночам улицы полны крыс, они наводняют дома. Когда стемнеет, в этой таверне не останется ни души. Люди запирают двери покрепче и молятся — в наш-то век. Они вернулись к старым предрассудкам.

— И с должным на то основанием? — спросил Уильям С.

— Неделю назад в гавань вошел корабль. На борту был один-единственный человек! — Доктор сделал драматическую паузу. Бронко Билли эффекта не оценил. — Экипаж, пассажиры — все пропали, — продолжил Гелиоглабул. — Оставался один лишь капитан, примотанный к штурвалу. И он был совершенно обескровлен!

Бронко Билли заинтересовался.

— Вы хотите сказать, — склонился над столом Уильям С, — что нам предстоит иметь дело с нежитью?

— Боюсь, что так, — подтвердил доктор Гелиоглабул, покручивая кончики усов.

— Значит, нам потребуется соответствующий боезапас, — сказал высокий ковбой.

— У меня все с собой, — отозвался доктор, доставая из рюкзака патронные коробки.

— Отлично! — сказал Уильям С. — Бронко Билли, револьвер при тебе?

— Чего?! Это ты о чем? «При тебе ли револьвер, Бронко Билли?» — это ты о чем? Уильям С, ты видел меня когда-нибудь без моих стволов? Ты что, совсем офонарел?

— Прости, Билли, — произнес Уильям С, должным образом пристыженный.

— Вот, возьмите, — сказал доктор Гелиоглабул. Бронко Билли, разломив пару своих «миротворцев», высыпал на стол горку патронов сорок пятого калибра. Уильям С. отстегнул свои флотского образца кольты тридцать шестого калибра и принялся стержнем экстрактора выщелкивать патроны из барабанов по одному.

Билли стал было заряжать, но присмотрелся к новым патронам повнимательней и поднял один к свету.

— Черт возьми, Уильям С! — возопил он. — Деревянные пули! Деревянные пули?

Гелиоглабул лихорадочными жестами пытался заставить его умолкнуть.

Вся пивная услышала Бронко Билли. Повисла оглушительная тишина, все до единого посетители развернулись к их столику.

— Ну черт возьми, — сказал Бронко Билли. — Деревянная пуля не пролетит и пятнадцати футов, а если пролетит, черта лысого куда-нибудь попадет. В кого это мы собрались стрелять деревянными пулями, а?

Таверна стала стремительно пустеть. Посетители разбегались, бросая через плечо исполненные ужаса взгляды. Все, кроме пяти человек за дальним столиком.

— Боюсь, мой дорогой Бронко Билли, — произнес Уильям С, — ты распугал всех здешних клиентов и предупредил силы зла о нашем появлении.

Бронко Билли огляделся.

— Это вон их, что ли? — Он кивнул на дальний столик. — Да ладно тебе, Уильям С, как-то мы, помнится, и с дюжиной управились на пару.

Доктор Гелиоглабул вздохнул:

— Нет-нет, вы не понимаете. Эти пятеро просто революционеры, безобидные дурачки. Мы же с Уильямом говорим о носферату…[70]

Бронко Билли продолжал на него таращиться.

— …о нежити…

По-прежнему никакой реакции.

— …об, э-э, вампирах…

— В смысле, — спросил Билли, — как Теда Бара?[71]

— Не о женщинах-вамп, мой дорогой друг, — произнес крючконосый скотогон. — А о вампирах. О тех, кто встает из могил и пьет кровь живых.

— Ого. — Бронко Билли посмотрел на патроны. — И это их убивает?

— Теоретически, — ответил Гелиоглабул.

— В смысле, вы не уверены? Доктор кивнул.

— Тогда, — решил Бронко Билли, — я лучше в пополаме.

Он принялся заряжать свои револьверы, чередуя обычные пули с деревянными.

Уильям С. уже зарядил свои — только деревянными.

— Отлично, — произнес Гелиоглабул. — Теперь наденьте это на шляпы, поверх тесьмы. Надеюсь, вы никогда не сойдетесь с ними так близко, чтобы проверить, насколько это эффективно.

Он вручил им серебряные тесьмы, украшенные рядом крестиков. Они натянули их на свои шляпы.

— Что дальше? — спросил Бронко Билли.

— Как что? Ждем ночи, когда нападут носферату! — ответил доктор.

— Ты слышал их, Герман? — спросил Йозеф.

— А как же. Думаешь, нам надо сделать то же самое?

— И где мы найдем кого-нибудь, чтобы изготовил деревянные пули для таких пистолетов, как наши? — спросил Йозеф.

Пятеро мужчин за дальним столиком посмотрели на доктора и ковбоев. Все пятеро были одеты в потрепанные военные мундиры. Тот, кого звали Германом, по-прежнему щеголял рыцарским крестом.