Короткие гудки, наконец, прервали его речь. Если сказать, что Маринка была полностью разбита, это ничего не сказать. Она была убита, растерзана. Она смотрела невидящим взглядом перед собой, не в силах пошевелиться. Но сколько ни сиди, этим делу не поможешь. Наконец добралась до кровати. Вот как бывает – ее мир, такой счастливый, такой замечательный, рухнул. Она сейчас там, где была и всегда, она в безвыходном положении. Маринка слышала, как пришел Сережа, как разделся, нырнул к ней под одеяло и осторожно прижался к ней.

Он не хочет меня разбудить, ну и слава Богу. Сейчас она не может с ним разговаривать, она не знает, как лучше поступить. Уже через пять минут Сережа спал крепким сном. Маринка всегда удивлялась, как быстро засыпал ее муж. Она так любила его! Что ей делать? Что? Конечно, о смерти не может быть и речи, хватит уже. Она встала, тихонько прошмыгнула на кухню и позвонила Матрене.

– Маринка, что случилось? Уже первый час ночи!

– Матрена, все пропало.

И Маринка во всех подробностях рассказала Матрене, в какую историю она попала.

– Марин, что бы сейчас сказала Аллочка?

– Лучше правды ничего нет. Но она убьет наше счастье.

– Марин, до этого правда не убивала, а помогала тебе, а вот ложь убивала. Спасибо Димочке, он опять дает тебе урок правды. Сама судьба дает. Выбирай, Маринка, с кем ты: с Сатаной, или с Богом. От этого у тебя и результат будет.

– Матрен, ладно, если Сережа и поверит, то как же свекровь?

– Марин, а это не должно тебя волновать, это не твое дело. Как только ты о ком-то думаешь в таком ключе, ты берешь чужую ответственность на себя. А тебе это надо? Что тебе от того, что она о тебе плохо думает? Можно подумать, что раньше она тебя боготворила. Какая тебе разница? Думай о себе.

– Ладно, а как же дочка?

– Я тебя уверяю, это Димочка от бессилия, он только грозится. Живет за счет теток, сам из себя ничего не представляет, я тебя уверяю, он еще и трус. Попроси Фиму с ним разобраться, вот и все решение.

– Матрен, какое счастье, что ты у меня есть! Я бы сейчас с ума сошла, если бы не ты. Кстати, тут еще и Ира грозится.

– Ну, Бог с ней, пусть грозится. Это ее дело, главное не злись на нее. Постепенно все эти люди уйдут из твоей жизни, это отголоски прошлого.

– Матрен, а я беременна.

– Вот это радость, я тебя поздравляю! Наверно, девушку очередную родишь.

– Нет, Матрен, мальчика, я уже знаю.

– Мальчика!?

Сережа стоял в дверях кухни и глупо улыбался. – Ты родишь мне сына? Откуда ты знаешь, Аллочка сказала?

– Ладно, Матрена, спасибо тебе, видишь, мне моего мужа сам Бог послал, чтобы я с ним разобралась и все ему рассказала, я завтра тебе позвоню.

Мысли у Маринки лихорадочно забегали:

– Что он слышал? Давно он здесь? Нет, я не хочу его в это впутывать. Правда правдой, но что на фотографиях? Сначала, я должна на них взглянуть. Не могу я рисковать, не могу.

– Марин, ну ты что молчишь? Я же все слышал, ты сказала, что беременна… Послушай, это от меня?

– Сережа, у меня дар знать об этом с первого дня. Это действительно так, но еще рано об этом говорить, ему всего-то три дня. Я про все свои беременности знала с самого первого дня.

– Но даже врачи не могут сказать о том, кто родится, как ты это видишь?

– Понимаешь, я не вижу ребенка, но я знаю, что будет так, знаю и все. Я же никогда не учила заклинаний, но я их знаю. Не сомневайся, это точно мальчик.

– И ты знала, что родится Машка? Мы же мальчика хотели.

– Знала, понимаешь, я не могла ее убить из-за пола. Какое счастье, что я не сделала этого.

– Да, конечно, но ты помнишь, как мы тогда трудно жили?

– Сережа, что ты хочешь? Я не могу вернуть прошлое и убить там нашего ребенка.

– Ладно, Маринка, не злись, прости, это я так спросил, машинально. Но пойдем спать.

Резкий звонок телефона прорезал ночную тишину. Маринка лихорадочно заметалась по кухне, ища телефон, хотя он стоял перед ней.

Кто это? Неужели Дима? Может что с дедом?

Сергей спокойно снял трубку.

– Это тебя. Из больницы.

Маринка схватила трубку.

– Это я, помните меня? Я медсестра.

– Да, да, я ждала вас вечером, но что вы там делаете? Ваша смена ведь уже закончилась. И почему так поздно звоните?

– Я вынуждена была остаться, моя сменщица заболела. У нас людей не хватает, у всех дети, попросить некого, а я с радостью. Простите за поздний звонок. Конечно, надо было завтра позвонить, но мне так страшно. Марина, ваша подруга умрет, я сейчас видела возле нее то, о чем мы говорили.

– Светка!? Но с ней же все в порядке. Она прекрасно себя чувствовала.

– Я, дочка, еще ни разу не ошиблась. Уж как мне от этого проклятого дара избавиться, и не знаю. Я сама с ними умираю. Меня этот страх добил совсем. Чувствую, что и моя жизнь уходит, когда я вижу это. Видно, права ты. Надо мне работу менять.

– Я билеты вам купила, через неделю обо всем этом у бабы Аллы расспросите, я думаю, и с этим она вам поможет. Спасибо вам.

Она положила трубку.

– Сережа, Света завтра, послезавтра умрет. Надо подумать о Дашеньке. Может заберем ее к нам? Пусть Машке сестричка будет, они ровесницы.

– Подожди, мистика какая-то. Тебе что, врач звонил?

– Нет, медсестра. Мне трудно тебе это объяснить. Ведь ты всю жизнь жил, не соприкасаясь с такими вещами, ты их просто игнорировал. А они есть. В нашей жизни много непознанного и необычного. Эта медсестра знает, когда человек умрет. Я тоже могу сказать это. С таким даром жить очень тяжело. На мое счастье, я очень редко вижу умирающих, мне кажется, я бы тоже сошла с ума.

– Марин, ты чего-то боишься, ты сама не своя, это из-за Светки? Ну, сама подумай, как она жить будет с таким лицом? Фима узнал, ее травмы невозможно убрать пластикой. Он любит ее, но и он живой человек. Ему приходится отворачиваться от нее, чтобы не видеть ее лицо. Я вообще не понимаю, что он в ней нашел. Представляешь, ему тридцать, а она у него первая женщина. У него что-то с психикой. Если бы Светка его в кровать не затащила, он до сих пор в «девках» ходил бы. Я сегодня с ним на работе разговаривал, он мне все рассказал. Светка к нему сама пришла домой, придумала что-то про документы мужа, как будто тот их в машине забыл. Пока Фимка бегал в машину, она вино открыла и наверняка что-то ему подсыпала, он с одного бокала сразу вырубился, а очнулся с ней в постели.

– Господи, – думала Маринка, – что же они такое сыпят?

А Сережа продолжал:

– Фимка испугался очень, ведь жена шефа. А она его стала шантажировать, сказала, что мужу расскажет, что он ее в кровать затащил и изнасиловал, а в подтверждение объявила ему, что видела родимое пятно пониже спины. А позже он сам привязался к ней. Она к нему бегала, как только у него выходной был. Оказывается, Фима панически боялся женщин. Какую-то моральную травму в детстве перенес. С тех пор к девушкам не подходит, а Светка, сама не зная, вылечила его.

– Сережа, а вот дочка ее как жить будет, что ты думаешь об этом?

– Ну что тут думать, конечно, мы возьмем Дашку к себе, теперь мы можем это себе позволить, если, конечно, с ней и вправду что-то случится. Еще мы можем поискать родителей Миши, правда, говорят, они даже на похоронах не были. Я как-то ничего не знаю о них. Марин, уже три часа ночи, а завтра у меня опять тяжелый день, пошли спать.

Маринка подумала:

– Сергей ничего не слышал. Я не буду ему ничего рассказывать, это же не обман, просто промолчу об этом, и все. Я сама должна взглянуть на эти снимки. У меня есть три тысячи долларов, про них Сережа не знает, попробую выкупить фото у Димки. Я должна буду сделать это во что бы то ни стало. А вдруг правда все, что Димка говорил? Только счастье пришло, нельзя допустить, чтобы он его разрушил. Боже, и зачем только я поперлась туда? Зачем послушала Светку? Да, любовника захотела, какая же я дура!

– Марин, ну о чем ты все думаешь? Я это даже в темноте чувствую.

– Спи, Сережа, это я так, столько событий произошло. И рожать мне что-то страшно.