Три партнера Джека переглянулись, а потом посмотрели на него и пожали плечами.

– Я согласен, – сказал Майкл. Купер застонал.

– Вечно ты куда-нибудь вляпываешься! – воскликнул он. – Но какого черта? Лишь бы тебе на пользу.

Джек ухмыльнулся.

– Спасибо, ребята, – сказал он. – Вы даже и не заметите, что меня с вами нет.

Восемь недель спустя

Большой, сверкающий и так бросающийся в глаза, что это раздражало, черный лимузин, по обе стороны которого ехали две патрульные машины шерифа округа, а позади – настойчивый «гео-метро» и два внедорожника, припарковался на забетонированной площадке частного аэродрома в округе Ориндж, где дожидался Джек.

Он взглянул на часы – кортеж опоздал всего на восемь часов.

Это сложно было назвать удачным началом, но Джек твердо решил, что приступит к новой работе в хорошем настроении. Он напомнил себе, что речь идет о солидной сумме денег за каких-то два месяца работы. Последние пару недель, встречаясь с участниками турне, с представителями фирмы звукозаписи, с Лукасом Боннером и парнями, которых Джек нанял для охраны, ему удавалось заглушить противную мысль о том, что, пожалуй, эта идея была не самой удачной. Работа неплохая, но управляться со спонсорами турне было утомительно, а Боннер оказался настоящей занозой в заднице.

– Охрана двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю! – рявкал Боннер, как армейский генерал.

– Я понял, – отвечал Джек.

Теперь, когда они все распланировали и были готовы приступить к исполнению, Джек надеялся, что сможет держаться в тени, просто выполняя свою работу; не так уж это и трудно.

Лимузин резко остановился в нескольких футах от него; остановились и обе патрульные машины, из которых выскочили четверо представителей шерифа. Они одновременно схватились за свое оружие и отошли к задним бамперам, расположившись так, чтобы оказаться между пассажирами и нетерпеливыми кретинами из машин, едущих следом.

Передняя пассажирская дверца распахнулась с такой силой, что Джек удивился, как она не слетела с петель. Из лимузина вышла Мицци в обтягивающих белых джинсах, еще более обтягивающем пуловере с леопардовым рисунком и в непрактичных туфлях на таких высоченных каблуках, что в них можно было делать только одно – заниматься любовью, и поскакала прямиком к Джеку.

Он не мог не восхититься женщиной, умудрявшейся ходить на таких ходулях, а Мицци Дэвис делала это едва ли не лучше всех.

– Джек! – закричала она.

– Привет, Миц, – ответил он и бросил в рот жвачку, наслаждаясь тем, как подпрыгивали груди Мицци.

– Пожалуйста, извини, что мы задержались, малыш, – чуть задыхаясь, произнесла она.

– Опоздали на восемь часов, Миц. Надеюсь, это не дурной знак в преддверии новой работы.

Она сняла солнечные очки и укоризненно посмотрела на Джека.

– Восемь часов! Слушай, пупсик, ты получил мое сообщение? Вчера вечером Одри выступала в «Тунайт шоу». Мы просто не могли добраться до аэропорта раньше, тем более при таком оживленном движении! Ты его видел?

– Движение?

– Нет, глупыш! – воскликнула она, шлепнув его по руке. – «Тунайт шоу»!

– А-а, нет, – ответил Джек. – В общем, ты собрала все и всех вместе? Нам пора отправляться, – добавил он, увидев, как из «гео-метро» и обоих вседорожников выскакивают папарацци и начинают щелкать все подряд, в том числе представителей шерифа и лимузин Одри Лару.

– Только глянь! – промурлыкала Мицци. – Просто невозможно скинуть прессу с хвоста Одри. Сейчас она, наверное, самая популярная поп-звезда в целом мире! Ты можешь себе представить, с кем мне пришлось переспать, чтобы устроить ей «Тунайт шоу»? Впрочем, оно того стоило – Джей был просто в восторге.

– Замечательно. Давайте двигаться, – сказал Джек и похлопал по поручням трапа, ведущего в десятиместный самолет, предоставленный Одри фирмой звукозаписи для прибытия на шоу в Омахе, открывающее турне. Оттуда участники турне поедут на четырех фешенебельных автобусах.

Джек с трудом сдерживал волнение.

– Зови ее, пора двигаться, – повторил он, кивнув на лимузин.

– Смотри, чтобы с тебя шорты не свалились, зайчик, – подмигнула Мицци. – Сейчас я позову ребят.

Ребят. Джек предполагал, что Мальчик-Красавчик приедет с Одри, но у него вдруг возникло ощущение, что под «ребятами» скрываются не только два главных действующих лица.

И он не ошибся – едва Мицци повернулась и направилась в сторону лимузина, как водитель открыл дверцу и оттуда посыпался народ. Папарацци едва успевали сфотографировать каждого. Сначала вышли две женщины, потом Боннер и двое парней с сигаретами в руках, еще один парень, походивший на наркомана, подобранного на пляже. И наконец – мисс Одри Лару, женщина, ради которой Мицци продала бы своего первенца, если б сумела этим убедить прессу, что Одри – величайшая поп-звезда мира.

Может, она и есть звезда номер один, но Джек не мог забыть, что Одри еще и самая пылкая женщина на этой планете. Он был и доволен, и несколько раздосадован тем, что не приукрасил в воспоминаниях ни одной мелочи. Изящная фигура. Длинные ноги. Шелковистые волосы и губы, при одном взгляде на которые любой парень возбудится.

На Одри были огромные солнечные очки, потрепанная ковбойская шляпа, просто древние на вид джинсы (вероятно, она заплатила за них целое состояние) и белая ковбойская рубашка, завязанная узлом под очень красивой грудью, которая (с удовольствием вспомнил Джек) когда-то прижималась к его груди. И разумеется, на ногах непременные ковбойские сапоги.

Кроме того, она несла в руках сумку размером со штат Канзас. К сумкам у женщин просто какая-то страсть!

Похоже, Одри не замечала бурной деятельности вокруг себя – папарацци щелкали фотоаппаратами, люди хватали сумки и чехлы с гитарами. Она разговаривала по мобильнику, крошечный микрофончик гарнитуры болтался около ее рта. Одри, кажется, вообще не замечала окружающего мира. Она шла к самолету, свободной рукой рассекая воздух, полностью погрузившись в оживленный разговор. Остановилась только на мгновение, крикнула кому-го через плечо – камеры щелкали по-прежнему, – повернулась и пошла дальше, не прекращая разговора.

Одри пересекла бетонированную площадку, размахивая свободной рукой и шевеля губами в микрофончик, остановилась прямо перед Джеком и подняла голову.

Джек улыбнулся:

– Привет.

– Хорошо. – Ее глаза прятались за солнечными очками. – Слушай, мне пора, – произнесла она.

– Пора куда? – растерявшись, спросил он.

Одри указала пальцем с идеальным маникюром на микрофончик.

– Я позвоню позже, чтобы узнать, как дела, хорошо?

Она разговаривала не с ним, но Джек был совершенно уверен, что смотрит она именно на него, хотя трудно было это понять из-за ее нелепых очков.

– Хорошо, да. Позже, – сказала она. Потом, закончив разговор, Одри сунула руку в огромную, как Канзас, кожаную сумку, висевшую у нее на плече. – Значит, это ты будешь ограждать меня от психов, да? – спросила звезда.

Немного странное начало разговора.

– Да.

– Отлично, – произнесла Одри и вытащила из сумки крохотный черно-белый мохнатый шарик. – Проследи, чтобы он погулял перед тем, как мы взлетим. И еще мне нужна охлажденная вода в бутылках.

Джек обалдел.

Одри ткнула ему в руки кожаную сумку и собачку. Собственно, какую там собачку? На вид просто игрушку с дурацкой рыжей челкой над глазами. Собачка сердито зарычала.

– Эй! – требовательно окликнула его Одри.

– Прошу прощения, – сказал Джек, – повтори, пожалуйста, что я должен сделать?

– Просто проследи, чтобы Бруно как следует погулял, – повторила она, поставив собачку на землю.

– Что такое Бруно?

– Гавайская болонка. Вот поводок.

– Стой, стой! – воскликнул Джек. – Что, у тебя некому этим заняться? – спросил он, приходя в ужас от того, что ему придется выгуливать нечто, меньше всего похожее на собаку.