Ученик: Когда появляется намерение?

Волински: Я не верю, что люди заявляют о своих намерениях и мотивациях, потому что они всегда честны. Существует терапия, утверждающая, что все мысли и т. д. имеют позитивное намерение или полезную цель.

Это абсурд. На психологическом уровне мысли руководствуются инстинктом выживания, потому что они образованы телом и нервной системой ради выживания — в том числе и концепция, что все мысли имеют позитивное намерение или полезную цель.

Если мы замедлим процесс, то обнаружим, что все вербализации рождаются в коре головного мозга уже после свершившегося события, лишь для того, чтобы объяснить и обосновать его.

Ученик: Но я знаю по собственному опыту, что, когда задаешь мысли вопрос: «В чем твое позитивное намерение или полезная цель?» — у нее всегда есть позитивное намерение.

Волински: Конечно, есть. Для этого существуют две причины: во-первых, сам вопрос уже подразумевает и вытаскивает положительный ответ. Во-вторых, «ты» просишь человека после свершившегося события найти позитивную причину его действий. То есть, подразумевается, что такая причина существует. Более того, намерения — это часть вибрации, появившейся прежде действия, и «я» осознает уже свершившееся действие. Намерения предшествуют появлению «я». Кто-то даже сказал, что, если «ты» хочешь знать, каким было «намерение», (не у «я», поскольку «я» появилось позже), просто посмотри на результат. Намерение появляется на невербальном уровне, прежде появления «я», которое осмысливает и обосновывает, почему же так случилось.

Давайте рассмотрим это на примере. Гитлер хотел убить всех евреев. В чем было его позитивное намерение?

Ученик: По его мнению, очистить мир.

Волински: А в чем было его негативное намерение?

Ученик: Получить их деньги и собственность.

Волински: В чем было его позитивное намерение?

Ученик: Сделать Германию более арийской, более сильной, дать ей большую территорию.

Волински: В чем было его негативное намерение?

Ученик: Уничтожить тех, кого он считал врагами, а для этого найти козлов отпущения и объединить остальных людей против них.

Волински: Итак, сама форма вопроса задает контекст для ответа, и побуждает выбрать тот ответ, который заключен в самом вопросе. Кроме того, вопрос предполагает наличие «я», обосновывающего происходящее.

Ученик: Скажем, так: «я» хочет занять какое-то место; может быть, у «я» есть намерение возникнуть еще до возникновения «я»?

Волински: КАЖДЫЙ МОМЕНТ КАЖЕТСЯ НОВЫМ ВНЕ-ВРЕМЕННОМУ «СЕЙЧАС». Возникновение «я» после действия уже совершилось. Само «я» лишено права голоса. Оно появляется как часть намерения волны, а затем это «я» заявляет: «Это “мое” намерение, “я” это создал». Прибегая к метафоре, можно сказать, что, если вначале существует океан, затем в результате движения появляются волны (намерения), затем, в результате намерения волн, появляется капля воды («я») и говорит: «А теперь я решила отправиться на берег». Но волна (намерение) предшествовала появлению этой капли — «я» уже движется к берегу. Появление «я» ничего не добавило к этому процессу; появление «я» предполагает, что некий деятель совершает то, что, на самом деле, уже совершилось. Это иллюзия. Все уже произошло к тому моменту, когда появляется «я» и заявляет о своем намерении. Один ученик сказал, что, будучи в состоянии «вне-временного сейчас», он мог подойти к двери, чтобы открыть ее и выйти наружу, и внезапно ему могла прийти в голову мысль: «Мне нужно выйти отсюда».

Чистое намерение до-вербально; это движение, о котором невозможно узнать, пока не появится «я». Поэтому не может быть такой вещи, как намерение «я».

Намерение, подобно волне, возникает прежде, чем «я» (капля воды) даже узнает о волне и ее движении.

«Найди того, кто знает». Нисаргадатта Махарадж спросил меня: «Кто он — тот, кто знает о том, что ты родился? Найди его». «Я» думал, что он существовал — «знаток», знавший о том, что я родился. Но когда «ты» ищешь его, его нет. После наблюдения и осознания все исчезает, подобно миражу в пустыне, и мы «возвращаемся тем же путем, каким пришли».

Каждый знающий обладает ограниченным знанием. Когда «ты» смотришь на знающего, он растворяется. А «ты» становишься «ближе» к СУБСТАНЦИИ. Когда «ты» выходишь за пределы знающего-познаваемого, приходит понимание того, что не существует ни знающего, ни познаваемого.

Ученик: Как насчет суждений или ценностей?

Волински: Суждения присущи коре головного мозга по самой природе. Многие философы-экзистенциалисты считают, что суждения — часть человеческой обусловленности, и это нормально. Если «ты» попытаешься изменить суждение или судью, «ты» окажешься дальше от «ТОГО, ЧТО ЕСТЬ» и от «РЕАЛЬНОСТИ». Чем больше абстракций мы изобретаем, тем сильнее власть миража, в котором мы оказываемся. Мы пытаемся вернуться тем же путем, каким пришли.

Ученик: Кажется, что легче подняться к абстракциям, чем спуститься и вернуться тем же путем, каким пришли.

Волински: Да, потому что во много раз больше нейрологических связей идут снизу (от позвоночника) вверх (к коре), чем сверху вниз.

Ученик: Как же мне вернуться назад тем же путем, каким я пришел? Мне кажется, что появляется все больше и больше мыслей и субличностей.

Волински: Найди того знающего, который знает о мыслях и субличностях, и спроси, какой знающий знает о них.

Ученик: Ум.

Волински: А если бы знающий об уме и ум были образованы из ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ?

Ученик: _(Молчание)_

Волински: Это молчание предшествует умозаключениям; это — безмолвное Я ЕСТЬ.

Это иллюзия: что «я», знающее об уме, создано из иного сознания, чем концепция по имени УМ. Х. Х. Далай-Лама сказал: «Ум, свободный от ума».

Когда ты понимаешь, что они являются одним и тем же, «ты» осознаешь «ум, свободный от ума».

Когда Нисаргадатта Махарадж сказал: «Кто этот знающий? Найди его», «я» подумал, что существует какой-то знающий, но, в действительности, после исследования и знающий, и познаваемое, и процесс познания исчезли; они стали одним целым.

Ученик: Я нахожусь здесь; «я» могу видеть и чувствовать это; как «ты» можешь говорить, что «меня» нет, или что «я» иллюзорен?

Волински: Давай сначала попробуем понять, что ТЕБЯ НЕТ. Во-первых, пойми, что нервная система занимается абстрагированием и отбором, так что «твои» глаза видят некий абстракт, или выжимку, ТОЙ ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ.

Ученик: Да, «я» могу понять это умом.

Волински: Очень хорошо для начала. Теперь давай поговорим о воспринимающем. То, что «ты» называешь своей рукой — также абстракция на микроскопическом уровне; образ руки — абстракция воспринимающего.

Ученик: Да.

Волински: Теперь начнем с СУБСТАНЦИИ и пройдем через все уровни, предшествующие Я ЕСТЬ, на которых есть Не-я и Не-ты.

Ученик: Хорошо.

Волински: Если мы определим мираж как иллюзию, созданную нервной системой воспринимающего (на одном уровне), СУБСТАНЦИЯ на других уровнях заставляет что-либо показаться, подобно воде в пустыне, из НЕБЫТИЯ (так как его здесь нет). Разве это не мираж, не обман зрения, не иллюзия?!!

Ученик: И поэтому «я» здесь, а Я ЕСТЬ и тело лишь кажутся существующими воспринимающему, или Я ЕСТЬ?

Волински: Да. Отсюда и история о мастере дзен, который после «достижения» воскликнул: «Где же мое тело?»

ЕСЛИ В ЛЕСУ ПАДАЕТ ДЕРЕВО, А НИГДЕ НИКОГО НЕТ… ИЗДАЕТ ЛИ ОНО ЗВУК?

Ответ: Нет, без того, кто воспринимает этот звук, без нервной системы, отмечающей это событие и говорящей: «Это звук», звука не существует.

Великая иллюзия — что воспринимающий тело, или даже «осознающий» тело отличается от тела. Оба являются продуктами нервной системы и возникают лишь после того, как нейропередатчики (флюиды, согласно терминологии Нисаргадатты Махараджа) собираются вместе и образуют Я ЕСТЬ.