Поначалу Петр Ратский решил, как ему и было предписано патриархом, осесть в Киеве, но по заведенному митрополитом Киприаном обычаю ему пришлось еще поехать на утверждение в Орду. Золотоордынский хан Тохта 12 апреля 1308 г., а по другим источникам 21 апреля 1309 г., выдал Петру ярлык. В ярлыке, в частности, говорилось: «А как ты во Владимире сядешь, то будешь Богу молиться за нас и за потомков наших». Позже новый хан Узбек даст митрополиту Петру новый ярлык, где будет добавлено, что митрополит Петр управляет своими людьми и судит их во всяких делах, не исключая и уголовных, что все церковные люди должны повиноваться ему под страхом гнева Великого хана.
Из Орды митрополит Петр едет во Владимир (на Клязьме) и остается в северо-восточной Руси на постоянное жительство. В 1310 г. он едет в Брянск мирить местных князей. Миссия митрополита закончилась неудачей, и в том же 1310 г. он отправился в Переяславль-Залесский на собор, где должны были судить его самого. Естественно, ни великому князю Владимирскому Михаилу, ни владимирскому и тверскому клиру не понравился какой-то святоша из-под Львова. Против Петра выдвинули обвинение в симонии,[175] освящении браков между близкими родственниками и т. д. Собору благоприятствовало, что благосклонный к Петру константинопольский патриарх Афанасий умер и на его месте был уже Нифонт. По сему поводу великий князь Владимирский Михаил и патриарх Нифонт вступили в переписку, и патриарх прислал своего клирика для участия в суде.
На соборе в Переяславле великий князь Владимирский Михаил благоразумно отсутствовал, а главным обвинителем был тверской епископ Андрей, сын литовского князя Герденя. Тем не менее Петру удалось оправдаться. Почти все историки считают, что это было делом рук Юрия Московского. И действительно, московский клир безоговорочно подчинялся князю, а главное, у Юрия были деньги. Возможно, что и многие нейтральные иерархи не хотели выносить сора из избы, имея и свои рыльца в пушку.
Оправдание Петра стало большой неудачей для Михаила – был серьезно подорван престиж великого князя, а главное, Михаил нажил себе смертельного врага, а московские князя получили первого «замполита».
«Замполит» Петр признал вполне законным захват Москвой Коломны и убийство в Москве рязанского князя. Ну что ж, почему же тогда великому князю Владимирскому и Тверскому не занять другой стратегический пункт на окском и волжском путях – Нижний Новгород?
После смерти великого князя Андрея Александровича Нижним Новгородом продолжали править его бояре. Однако в 1305 г. эти бояре «были избиты черными людьми» Нижнего Новгорода. В конце концов Михаил Тверской решает навести порядок в городе и в 1311 г. отправляет туда рать под началом своего двенадцатилетнего сына Дмитрия. Сам же Михаил остался дома. Тверское войско дошло до Владимира, и тут навстречу ему двинулся с крестным ходом «московский замполит». Он остановил князя Дмитрия и «не благослови его Петр митрополит столом». Дмитрий простоял три недели во Владимире, «биа челом Петру митрополиту, да его разрешитъ». Святитель «разрешил»[176] его, и князь, распустив свое войско, вернулся домой.
В 1312 г. новгородцы чем-то прогневали великого князя Михаила Ярославича, и он пошел на них ратью. Возможно, Михаил был недоволен сменой своего сторонника посадника Михаила Павшинича.
Михаил вывел своих наместников из Новгорода и не пустил «обилья в Новъгород», занял Торжок, Бежичи и всю тамошнюю волость. Остановка обозов с хлебом всегда была ударом для Новгорода, тем более теперь, поскольку в 1311 г. Новгород был опустошен пожаром. В такой ситуации новгородцы, несмотря на весеннюю распутицу, послали владыку Давыда в Тверь.
Давыд и Михаил Ярославич в Городке на Волге заключили мир, по которому Новгород обязывался заплатить Михаилу 1500 гривен серебром, а Михаил за это «ворота отвори», то есть пропустил обозы, шедшие в Новгород, а затем вернул туда своих наместников.
От дел новгородских вновь перейдем к делам церковным. Сразу же после собора Петр начал укреплять свою власть и вести интриги против великого князя Владимирского. Естественно, что Петр провел основательную чистку среди иерархов церкви. В 1312 г. им был снят сарайский епископ Измаил и заменен подручником Варсонием. В результате Петр получил независимый канал связи и агента влияния при дворе хана. Ростовский епископ Симеон был отправлен в монастырь, а его место занял архимандрит ярославского Спасского монастыря Прохор. В 1316 г. был лишен сана тверской епископ Андрей и сослан в монастырь, а на его место был поставлен Варсунофий. Подобная участь постигла и других клириков, не желавших быть пешками в игре Петра Ратского и Юрия Московского.
Любопытный нюанс, в связи с обвинением митрополита Петра византийский патриарх Нифонт отправил специальное послание, адресованное «великому князю Михаилу всея Руси». Надо полагать, что патриарх Нифонт титуловал великого князя в своем обращении не произвольно, а с учетом титула, принятого самим Михаилом.
В одном греческом источнике, исторических выдержках из трудов современника императора Андроника II Палеолога (1282–1327) Максима Плануды сказано, что Михаил Ярославич в качестве «Basileus ton Rhos» («Царя росов») направил посольство к византийскому императору. Хотя неясно, какое русское обозначение было переведено здесь византийским императорским титулом. В выдержках из Плануды употребляется и титул более низкого ранга «Archon ton Rhos» («господин, князь росов»).
«В третьем источнике, «Написании» монаха Акиндина, схожая претензия на более высокий ранг хотя и не выдвигается самим великим князем, но все же увязывается с ним: Акиндин обращается «(к) Богомъ съхраненому и благочестивому и благочестия держателю, великому князю Михаилу и честному самодержьцю рускаго настолования».
Акиндин пишет Михаилу Ярославичу: «(Ты) царь еси, господине княже, въ своей земли…»
Монах сближает тем самым положение Михаила с положением византийского императора. Это неудивительно, поскольку цель Акиндина – добиться низложения Петра: право надзора светского властелина над церковью принадлежало к традиционным элементам византийской государственной идеологии. После переяславского съезда уже нельзя было ожидать принятия мер против Петра со стороны патриарха, поэтому оставался лишь один путь, на который и указывал Акиндин. Последняя из цитированных формулировок поразительным образом схожа с притязаниями «rex est imperator in regno suo» («король – император в своем королевстве»), выдвигаемыми западноевропейскими королями против претензий на верховную власть со стороны императоров Священной Римской империи еще со времен Генриха II Английского (1154–1189 гг.). Михаил Ярославич Тверской не был, однако, русским Генрихом II, а митрополит Петр – русским Фомой Бекетом.
Великий князь вся Руси, басилевс, самодержец и царь – эта тенденция к повышению ранга власти великого князя Михаила Ярославича обозначается в приведенных источниках со всей очевидностью».[177]
В 1313 г. на золотоордынский престол взошел хан Узбек. По сему поводу в Орду за ярлыками отправились Михаил Тверской и митрополит Петр. Причем Петр, получив ярлык на митрополию, вернулся во Владимир в том же 1313 г., а Михаил задержался почти на два года.
В 1314 г. местное население Корелы (чухонцы) вырезали русских и впустили в город шведов.
В Новгороде тверской наместник Федор быстро собрал войско и пошел на Корелу. Теперь те же чухонцы без боя открыли ворота новгородцам и выдали им как шведский гарнизон, так и заводчиков резни 1314 г. Федор, не мудрствуя лукаво, пустил в расход и шведов, и «переветников».
Но пока Федор бил шведов, к Новгороду подошло войско князя Федора Ржевского, нанятого Москвой. Федор Ржевский арестовал остававшихся в Новгороде тверских чиновников и, пополнив свое войско новгородской вольницей, двинулся на Волгу грабить Тверское княжество. Наперехват Ржевскому вышел Дмитрий (шестнадцатилетний сын великого князя Владимирского Михаила) с тверской ратью. Но до битвы дело не дошло. Простояв 6 недель, до морозов, на разных берегах Волги, новгородцы заключили мир с Дмитрием. В договоре было зафиксировано старинное право Новгорода принимать к себе и высылать князей только по решению веча, безо всяких разрешений со стороны великого князя Владимирского.
