Но Глеб Ростиславич, кажется, думал не столько о мести, сколько о том, чтобы приобрести влияние на дела Суздальского княжества и, таким образом, предупредить опасность с этой стороны. Так что не случайно явились на Владимирский съезд рязанские бояре Дедилец и Борис Куневич. Летопись прямо говорит, что суздальцы, забыв клятву, данную Юрию Долгорукому, – не иметь у себя князьями младших его сыновей Михаила и Всеволода – послушались рязанских бояр и отправили к Глебу посольство из знатнейших людей: они просили его послать своих мужей вместе с суздальскими в Чернигов за двумя Ростиславичами. Следовательно, Дедилец и Куневич сумели запугать Андрееву дружину и привести ее к упомянутому решению. Видимо, их поддерживала целая боярская партия, которая имела свои причины устранить братьев Андрея.
Дело принимало такой оборот, будто суздальцы получали себе князей из рук Глеба Ростиславича. Последний, разумеется, поспешил исполнить просьбу и призвать своих шуринов. Замечу, что известия летописей об участии, которое в то время принимал Глеб в событиях соседнего княжества, далеко не полны.
Ростиславичи поехали на север, но не одни, а вместе со своими дядями Михаилом и Всеволодом Юрьевичами. Маловероятно, что Ростиславичи по собственному желанию пригласили с собой Юрьевичей и дали старшинство Михаилу. Такая уступка, конечно, была вынуждена обстоятельствами, то есть борьбой суздальских бояр, а также влиянием черниговского князя Святослава Всеволодовича, который держал сторону Юрьевичей. Возможно, опасение, что владимирцам будут помогать черниговцы, и заставило партию ростовских бояр искать поддержки в рязанском князе. Как бы то ни было, междуусобные свары начались лишь только Михаил Юрьевич и Ярополк Ростиславич прибыли на север. На первый раз Ярополк при помощи муромских и рязанских полков заставил Михаила покинуть Владимир и воротиться в южную Русь.
Глеб, казалось, достиг своей цели и за свою деятельную помощь имел полное право рассчитывать на благодарность шуринов. Но в этом случае рязанский князь проявил недальновидность, не приняв никаких мер для того, чтобы упрочить в Суздальской земле господство своих союзников, которые не отличались ни благоразумием, ни мужеством. Он помог им только ограбить богатый Владимирский собор и с большой добычей вернуться в Рязань. Может быть, он ошибся в расчете подчинить своему влиянию молодых суздальских князей, которые стали слушаться ростовских бояр. По крайней мере Глеб остается в стороне при вторичном столкновении дядей с племянниками.
Мстислав и Ярополк не сумели отразить соперников и в 1176 г. постыдно бежали – Мстислав в Новгород, а Ярополк – в Рязань. Таким образом, обстоятельства, благоприятные Глебу, закончились, с этих пор начинается для него целый ряд неудач, которые приводят за собой неизбежную катастрофу.
Сын черниговского князя Олег Святославич, возвращаясь из Москвы, куда он провожал двух княгинь – жен Михаила и Всеволода, задумал увеличить свою Лопасненскую волость и отнял у рязанцев город Свирельск, принадлежавший прежде Черниговскому княжеству. Глеб отрядил против него своего племянника Юрьевича, но последний проиграл битву на реке Свирели.
В том же году Михаил вместе с братом Всеволодом пошел на Рязань, чтобы отомстить Глебу за его союз с Ростиславичами и вернуть все ценности, похищенные им из Владимира. Глеб, незадолго до этого потерпевший неудачу против такого слабого противника, как Олег Святославич, конечно, не имел никакого желания вступать в борьбу с Михаилом, который вел на него соединенные полки всей Суздальской земли. На реке Нерской (приток Москвы-реки) Михаила встретили рязанские послы, воеводы сказали от имени своего князя: «Глеб тебе кланяется и говорит: я во всем виноват; а теперь возвращу все что взял у шурьев своих Мстислава и Ярополка, вс, е до последнего золотника».
Добродушный Михаил охотно согласился на мир с рязанцами, которые действительно отдали ему всю добычу Глеба – золото, серебро, оружие и рукописи. Особенно важно было для владимирцев возвращение знаменитого образа Богоматери. Между прочими вещами находился и меч святого Бориса, тот самый, который был любимым оружием Андрея Боголюбского и который он напрасно искал в час своей гибели. При этом Глеб должен был дать клятву в том, что не будет помогать своим шуринам против Михаила и Всеволода.
Но не секрет, что наши князья часто грешили против крестного целования. Несколько месяцев спустя умер Михаил Юрьевич, и Ростиславичи снова в союзе с Глебом делают попытку занять Суздальские волости. Мстислав из Новгорода пошел на Всеволода, но был побежден на Юрьевском поле и, не принятый опять новгородцами, отправился к Глебу Рязанскому.
Весть о поражении шурина застала Глеба в разгар военных приготовлений. Видимо, он рассчитывал напасть на Владимирскую область, между тем как Всеволод был занят войной с Мстиславом и ростовцами. Когда Мстислав прибыл в Рязань, Глеб, наученный горьким опытом, уже неохотно слушал воинственные речи своих шуринов и сначала советовал им отправить послов во Владимир, чтобы мирным образом уладить дела с Всеволодом.
Но прежние неудачи ничему не научили Ростиславичей. Побуждаемые ростовскими боярами, они непременно хотели решить дело оружием и увлекли рязанского князя в бедственную для него войну. Она началась осенью 1177 г. нападением Глеба на Москву. Он сжег ее и опустошил окрестные селения. Всеволод пошел было на него со своими дружинами, но в походе узнал, что противник его вернулся в Рязань. В то же время к нему явились новгородцы и советовали подождать новгородскую дружину. Владимирский князь послушался их и от Ширинского леса повернул назад. Он решил одним сильным ударом уничтожить своего беспокойного соседа и начал собирать огромные силы.
Святослав Ольгович Черниговский, союзник Юрьевичей, прислал к нему на помощь сыновей Олега и Владимира. Вместе с ними прибыл князь Переяславля Владимир Глебович, племянник Всеволода. Кроме того, к войскам Всеволода присоединилась дружина новгородцев. С такими грозными силами Всеволод выступил в поход зимой того же года и вошел в рязанские пределы.
Глеб со своей стороны собрал также значительную рать для борьбы с владимирским князем. Кроме тех ростовцев, которые держали сторону его шуринов, он повел с собой толпы половцев и прямым путем через леса устремился к Владимиру.
Всеволод достиг Коломны, когда к нему пришла весть, что рязанский князь уже разграбил богатую соборную церковь в Боголюбове, щедро украшенную Андреем, и опустошает окрестности его столицы, причем особенно свирепствуют половцы. Всеволод повернул назад и на берегу Колокши встретил рязанцев с половцами, которые возвращались с богатой добычей и множеством пленников.
В то время случилась оттепель, лед на реке стал очень тонок, и целый месяц оба войска стояли друг против друга в ожидании более удобной переправы. В то время как происходили лишь мелкие стычки и перестрелка, Глеб предложил мир противнику, но тот не принял предложения, потому что был зол на Глеба за опустошение своей земли.
Настала Масленая неделя. 20 февраля Юрьевич приготовил полки к битве и послал на другую сторону Колокши обоз с дружиной переяславцев под начальством своего племянника Владимира Глебовича. Против Владимира Глеб отрядил Мстислава Ростиславича, а сам с сыновьями Романом и Игорем, с шурином Ярополком и со всем остальным войском перешел реку, думая, что Всеволод остался на той стороне с небольшим отрядом.
Рязанцы подошли к Прусковой горе, за которой стоял великокняжеский полк, и были уже от него в одном перелете стрелы, когда Глеб увидел, что трусоватый Мстислав Ростиславич и на этот раз оборотил тыл перед Владимиром Глебовичем. Рязанский князь поспешил отступить, но уже было поздно. Окруженные войсками Всеволода, рязанцы вступили в жестокую, но непродолжительную сечу.
Поражение их было полным. Сам Глеб, сын его Роман, шурин Мстислав попали в плен с большей частью дружины и со многими боярами рязанского князя. Между ними оказались: знаменитый воевода Боголюбского Борис Жидиславич, сторонник Ростиславичей; Яков Деденков, Олстин и Дедилец.
