– Доброе там колдовство или злое, я все равно загляну сейчас внутрь, – проговорил он, неся сундучок перед собою на вытянутых руках, словно некое щедрое жертвоприношение. Со двора он вышел не через свое оби, а через дверь в окружающей усадьбу стене из красной глины. За ним шел его второй сын, Обика, который только что явился. По пятам за Обикой шел Нвафо, а женщины и малыши опасливо следовали за ними на почтительном расстоянии. Эзеулу оглянулся и попросил Обику принести ему мачете. Он вынес сундучок за пределы своей усадьбы и поставил его у обочины дорожки. Оглянувшись навал, он увидел Нвафо, женщин и ребятню.

– А ну-ка, все обратно домой! Любопытной мартышке достается пуля в лоб.

Они попятились, но не вернулись во двор, а столпились у входа в оби. Обика передал мачете отцу; тот немного подумал, отложил мачете и послал Обику за копьем, которым пользуются при уборке ямса. Сундучок по-прежнему содрогался от яростных толчков изнутри. На какой-то короткий миг Эзеулу поколебался: не будет ли самым разумным оставить сундучок здесь до прихода его хозяина? Но что бы это означало? Что он, Эзеулу, боится той неведомой силы, которую его сын запер в сундучке. Такое о жреце Улу рассказывать никогда не должны.

Он взял у Обики копье и просунул острие в щель под крышкой. Обика уговаривал его оставить копье, но отец и слышать об этом не хотел.

– Отойди-ка в сторону, – сказал он. – Видишь, как бесится? Может, ты думаешь, что там дерутся два петуха?

Он стиснул зубы и налег на копье, стараясь отодрать крышку от сундучка. Крышка не поддавалась, и старый жрец весь облился потом, прежде чем ему удалось сломать запор. То, что они увидели, способно было ошеломить всякого человека. Эзеулу остолбенел. Женщины и дети, наблюдавшие издалека, подбежали ближе. Шедший мимо сосед Эзеулу Аноси зашел посмотреть, что происходит, и скоро вокруг собралась большая толпа. В сундучке с отломанной крышкой лежал в изнеможении королевский питон.

– Сохрани нас великий бог, – проговорил Аноси.

– Какое ужасное святотатство! – воскликнула Акуэке.

– Если это колдовство, пусть оно потеряет свою силу, – вымолвила Матефи.

Эзеулу выпустил из рук копье.

– Где Одаче? – спросил он. Никто не отвечал. – Я спрашиваю, где Одаче? – Голос его был страшен.

Нвафо сказал, что Одаче ушел в церковь. Священный питон теперь поднял голову над краем сундучка и начал выползать, величественно и неторопливо.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru