— Необходимо перебросить армию в Ридинг, и немедленно! — заключил Ричард.

Добравшись до Ридинга, они обнаружили, что снова опоздали. Симон де Монфор уже пошел на Лондон.

— Думаю, Симон, прежде чем осадить Лондон, нападет на королевские войска, которые удерживают морские порты Суррей и Кент, — предположил де Лейберн.

— Лондон должен принадлежать ему, если он замыслил править Англией, — настаивал Ричард Корнуэльский.

— Но выход к морю жизненно важен. Подкрепления из Франции могут прибыть только через пять портов: Дувр, Хаит, Гастингс, Ромни и Уинчелси, — возразил Род.

— Симону придется взять Кент, чтобы добраться до портов. А Кент всегда был верен королю, — вмешался Эдуард.

Но он ошибся. Де Монфор направился к Ромни, и горожане Кента поддержали его, а бароны пяти портов открыли ворота без сопротивления.

Оказалось, что даже самые верные сторонники короля, такие, как архиепископ Кентерберийский, сбежали на континент вместе с другими советниками Генриха, почувствовавшими опасность. Жители Лондона стали затевать уличные беспорядки. Король с королевой благодарили Бога за неприступные стены Тауэра, когда толпа восстала против чужеземцев и евреев, неизменно снабжавших монарха деньгами на борьбу с баронами. У Генриха не было ни сил, ни воли противостоять де Монфору. Стоило графу въехать в Кент, как король сдался и послал своего брата Ричарда Корнуэльского признать победу де Монфора, а также согласиться на все предложенные условия.

У графа Симона ушло всего три дня на то, чтобы установить собственное правление в Лондоне. Он назначил нового верховного судью на смену Хамфри де Боуну, закрывшему некогда ворота для графа и его сторонников, и отдал Большую государственную печать на хранение епископу Николасу.

И теперь Симон, водворившись в Дарем-Хаусе, обсуждал с сыновьями свои планы.

— Я намерен избрать новых управителей для всех королевских замков. Симон, тебя я назначаю в Нортхемптон, рядом с Кенилуортом. Это покажет нашу силу всем центральным графствам! — Он смерил властным взглядом старшего сына. — Генри, ты поведешь своих людей в Дувр охранять подступы к Ла-Маншу. Я издал официальный приказ, повелевающий младшему сыну короля принцу Эдмунду освободить Дуврский замок.

— Мне заключить его под стражу? — осведомился Генри.

— Нет, Ричард Корнуэльский выговорил свободу для себя и королевских отпрысков. Только король Генрих будет содержаться под арестом в Тауэре. С Плантагенетами покончено. Уверяю, больше они не поднимут голову, — удовлетворенно объявил Симон.

Лорд Эдуард был вне себя от бешенства, узнав о капитуляции отца. Боевой дух не позволял ему сдаться. Несмотря ни на что, решимость Эдуарда бороться не ослабла. Умный и проницательный, он отлично знал слабые места обороны противника. Вернувшись в Виндзор, принц стал тайно собирать войско.

Не успел сэр Роджер переступить порог своих покоев, как Чирк восторженно бросилась к нему. Подняв собачку, Род определил, что у нее будут щенята. Странно, когда она успела…

Не сумев найти Розамонд, он позвал Нэн.

— Куда она отправилась? — неверяще переспросил он.

— В Дарем-Хаус, господин, — прошептала служанка, перебирая складки платья. — Но я сразу послала за ней, умоляя вернуться.

— И что? — зловеще прошипел Род.

— Гонец вернулся без ответа, господин. Ему сказали, что леди Элеонора отбыла в Кенилуорт.

— Матерь Божья! Моя жена в доме врага! — Род немедленно отправился к лорду Эдуарду просить позволения поехать за женой.

— Розамонд в Кенилуорте? — поразился Эдуард. — Но если попадешь во вражеский лагерь, тебя возьмут в плен!

— Меня ничто не остановит, Эдуард, никакие земные силы не помешают мне вернуть блудную жену в Виндзор.

Эдуард пожал плечами:

— Быть по сему, друг мой. Когда привезешь свою жену, может, и с моей что-нибудь сумеешь сделать. Принцесса Элеонора знать меня не желает.

Роджер взял с собой только Гриффина. Оба были хорошо вооружены, надели панцири и шлемы, поскольку предстояло проехать занятую врагом территорию. Род обогнул стороной замки Беркемстед и Беркли, предпочитая спать на открытом воздухе, тем более что погода стояла довольно теплая. Они миновали высокие стены Нортхемптона и увидели, что на твердыне серого камня гордо развевается флаг де Монфоров. Род узнал, что замок находится в руках сына графа Симона и его кузена Питера.

До Кенилуорта оставалось еще тридцать миль, и де Лейберн добрался туда к закату. Приблизившись к замку, он стал размахивать белым флагом. Стражник у подъемного мостика спросил, кто он и с какими намерениями прибыл в Кенилуорт. Род терпеливо ждал, пока слуга разыщет леди Элеонору.

— Не отходи от меня, — предупредил он оруженосца. Розамонд, вместе с сэром Рикардом де Бергом стоявшая на стене замка, увидела мужа и тоже помчалась на поиски леди Элеоноры.

— Пожалуйста, не впускайте его, госпожа! — взмолилась она. — Мне нечего сказать ему!

— Очевидно, у него есть что сказать тебе, Розамонд. Я не могу лишать его права поговорить с тобой. В конце концов, он твой муж.

Элеонора де Монфор могла позволить себе великодушие, особенно теперь, когда ее собственный муж завладел Лондоном.

Розамонд в отчаянии повернулась и бросилась к себе, не зная, что делать. Невозможно отрицать — втайне она была польщена его приездом, но все же страшно подумать, как он накажет ее за побег.

Элеонора де Монфор вместе с сэром Рикардом терпеливо выслушали требования сэра Роджера о свидании с женой.

— Можете потолковать с ней, господин, — изрекла она наконец. — Оставьте свои мечи в зале. Сэр Рикард вас проводит.

Увидев сэра де Берга, Род замер. Однако в присутствии рыцаря не было ничего удивительного. Ирландский воин принес обет служения Элеоноре де Монфор и, естественно, охранял свою даму.

Сэр Рикард вытянул руку, указывая на лестницу. Он с детства был приучен не поворачиваться спиной ни к кому, кроме верного оруженосца. Но несмотря на все меры предосторожности, де Лейберн умудрился в мгновение ока приставить кинжал к его горлу.

— Если заришься на мою жену, сначала тебе придется убить меня, — процедил Роджер.

Ирландец ответил невозмутимым взглядом.

— Я когда-то сказал Розамонд, что ее судьба связана с твоей, но она не хотела меня слушать. Мы оба знаем, что спор еще не окончен. Но ее жизнь зависит от твоей силы и мощи, де Лейберн.

Роджер свирепо воззрился на него:

— Я намереваюсь увезти ее с собой.

Де Берг оценивающе посмотрел на собеседника и кивнул.

— Прости, мне нужно проверить стражу на стенах.

Когда он ушел, Род спрятал кинжал под кольчугой.

— Немедленно объяснись! — потребовал он, врываясь в спальню жены.

Та вызывающе откинула волосы.

— Мои действия говорят сами за себя. Я отказываюсь жить с бесчестным человеком!

— А как насчет твоей чести, Розамонд? — вкрадчиво осведомился Роджер. — Ты клялась любить, почитать и повиноваться мне. Клялась перед Господом Богом. Я не жду любви, но заставлю тебя почитать супруга и повиноваться, жена!

— Только такая спесивая свинья, как ты, могла явиться сюда и отдавать приказы! Ты перебежал в другой лагерь и проиграл! А теперь проваливай, оставь меня в покое, негодяй!

— Раздевайся и надень костюм Гриффина, — спокойно велел он.

— Ты спятил!

— Я безумен, как дикий бык, мадам, так что советую не спорить!

Розамонд, не веря своим глазам, наблюдала, как Гриффин снимает шлем и панцирь.

— Если сейчас же не уберетесь, я позову стражу.

— Или своего верного рыцаря сэра де Берга? — издевательски бросил Роджер. — Я заткнул ему рот и связал, словно тушу оленя перед тем, как насадить на вертел. Если ты все еще неравнодушна к бедняге, лучше покорись мне, Розамонд, иначе свое зло я сорву на нем.

Впервые за все это время она опустила руки и попыталась урезонить его:

— Я не выдержу веса кольчуги и панциря!

— Ничего, выдержишь! Снимай платье.

Она заметила, что Гриффин стоит совсем голый, даже без шоссов, и медленно подняла подол платья. Тон Роджера чуть смягчился: