Литмир - Электронная Библиотека

И тут, опережая стремительный бег моих пальцев, вдруг будто сами собой появились на мониторе следующие строчки: «…Кратким мигом огромной Вечности пролетело три тысячи триста лет…».

Я изумлено всматриваюсь в экран. «Откуда это?!!!»

«Никола открыл глаза…» — набили мои пальцы. Я опять удивленно смотрю на монитор. И тут до меня доходит, что тот далекий зазывный шум, который послышался мне, когда я открывал окно, действительно звучит именно в моей голове.

Я изумленно вслушиваюсь в этот звук. Неужели все-таки мне это не чудится? Но это именно тот звук, которым я обозначал на своих страницах смешение параллелей. Теперь будто я сам попал в эту придуманную мной ситуацию.

Во как!!!

«Огромный огненный шар продолжал надвигаться на него…» — появляется на экране.

Постой! Что за шар? Почему «продолжал» надвигаться?

Ах, да! — тут же вспомнилось мне. — Николе виделся огненный шар, когда он терял сознание на площади перед памятником.

Нет, все-таки постой! Как такое продолжение смогло сформироваться в моей голове помимо моего участия? Будто это не я, а какой-то другой «я» набирает на клавиатуре строки.

«Это было… Солнце…»

Я в глубочайшем потрясении. Далекий зазывный шум четко слышен в моей голове. Будто это все, действительно, пишет тот другой «я».

Тот другой «я»!!! Будто где-то сейчас в каком-то неведомом мне далеком или близком мире, за толстой или тонкой перегородкой небытия сидит он сейчас над точно таким же текстом и дописывает в него свои строчки.

В моей голове вихрем пронеслись воспоминания о ночных видениях неведомого странного мира, которые когда-то начали точить мою душу и после которых я сел за повесть. Я тогда взялся за нее, чтобы послать этому придуманному мной двойнику весточку, чтобы дать ему в его сумрачной растворяющейся параллели глоток свежего воздуха. Неужели это были не просто видения?… Мне вспомнилось, что и сам этот зазывный шум, на самом деле, не был моей выдумкой, вспомнилось, что он, действительно, будто слышался мне в те минуты, когда ко мне приходили образы неведомого мира, и я ввел его в повествование, как удачную находку. Неужели и вправду, это мысли моего двойника пульсируют сейчас в моем сознании?!!!

Пальцы снова стремительно побежали по клавиатуре. Я поглядываю на монитор, но почти не вижу текста, вернее сказать, не вникаю в него. Далекий зазывный шум сбивает мои мысли и уносит их далеко-далеко.

Я думаю о своем двойнике.

Может, это его мысли о сидящем во дворике дяде Мише приходили ко мне в голову? Ведь я не хотел ничего уже думать об этом, но мне думалось как бы само собой. Он сочиняет, он домысливает, и все это появляется и у меня. Он живет где-то очень и очень далеко, и если это действительно так, то он живет в жутком, сумрачном мире. В своем темном мире он просто не может остановиться на таком финале повести. Не может в его романе Никола умереть, не может его история просто так взять и закончиться. Он не может не продолжать биться с окружающей его темнотой дальше.

Я думаю о своем двойнике. Я думаю о том, как он сейчас печатает, или просто пишет (я даже не знаю, есть ли у него компьютер), как возбужденно работают его мысли. Мой двойник пишет, и, наверное, именно это подталкивает и не дает покоя мне, возвращает и возвращает меня к компьютеру.

Ведь я действительно истощился, я захотел отдохнуть, и вся окружающая обстановка вполне располагает к этому. Но он живет в другой обстановке. Нависающий над ним темный мир не дает ему права расслабляться. Он пишет дальше, он не может не писать дальше. Видимо, не прошли впустую все мои мысленные послания к нему, не прошла даром вся придуманная мною далекая солнечная история. Все это осело в его душе и заставляет его биться.

Да, подумалось мне, быть может, то, что видится мне в нашем мире и видится мне вживую, появляется и в его голове, но появляется в виде зазывных мечтаний. Из своего сумрачного «далеко» он тоже видит наш мир. И хотя он видит его моими глазами, но видит по-своему, видит как что-то чистое, светлое и зовущее.

Вот он — его рай, не далекий и мифический, не внеземной, не рай из недосягаемого будущего, а вполне осязаемый, до которого можно дотронуться, протянув руку сквозь толщу небытия и оказавшись в стране, которая когда-то им была утеряна, но которая продолжает жить в другом месте, в другом измерении. Да что там «дотронуться»? Это тот рай, который можно реально, совершенно реально обрести, разбив эту толщу небытия, воссоединив расщепившиеся ветви времени, сбросив дурман тяжелого сна. И это совсем не фантазия: эта граница между мирами не лежит где-то далеко за морями, она проходит по нашим душам. Недаром мой двойник ощущает присутствие нашего мира, и, быть может, он сегодня этим и живет. Для него этот мир — источник веры, источник неодолимой, несокрушимой силы. Наш реальный мир — это и есть его Вера…!

«Где силы возьмете?» — вспомнился мне вопрос Артема из его последнего диалога с Николой.

«В городе Солнца!»

И тут с этим воспоминанием невероятнейшее открытие приходит мне в голову.

Это не моя повесть!

Мой двойник дописывает за меня свою повесть, это он писал ее все это время.

Это его повесть!

Это не я не спал по ночам, это он проводил бессонные ночи, читая моими глазами записки Руслана.

Это не моя — это его повесть!

Это не мне пришла в голову мысль начать писать для него фантастику, это он пробился сквозь толщу небытия ко мне со своими раздумьями. Это не записки Руслана погружали меня, словно в сон, в его далекий мир, это его мысли, видения, волнения и тревоги захватывали мое существо. Это он искал и мучился над труднейшими вопросами истории. Это он в поисках выхода из окружающей его тьмы написал потрясающую по своей невероятности фразу:

«А на Солнце вы не бывали?»…

И сейчас он устремляется дальше, с помощью бегущего вперед повествования он бьется в поисках выхода из своего растворяющегося тупика. Быстрые строчки будто взлетают откуда-то на экран моего компьютера. И вот уже не они, а я тороплюсь за ними, я вчитываюсь в них. Где-то там, далеко-далеко, за незримой прослойкой небытия мой двойник пишет фантастику — дерзкую, высочайшего полета советскую фантастику…

«…Кратким мигом огромной Вечности пролетело три тысячи триста лет три года и три дня… Никола открыл глаза. Огромный огненный шар продолжал надвигаться на него. Это было… Солнце.

Никола сидел за пультом космического корабля, который приближался к раскаленному светилу.

Вот ровный шар уже стал видеться лохматым. Вот уже начали различаться протуберанцы. Вот уже четко стали просматриваться границы темных пятен.

Когда-то много лет назад в такие мгновения у космонавтов включался грависил. Однако теперь в нем не было необходимости. Пребывание на Солнце не прошло для людей бесследно. У потомков Дара и Юнны на генетическом уровне начала проявляться стойкость к огню. От поколения к поколению она усиливалась, и пришло время, когда люди уже без защитного поля могли переносить разрушительный огонь солнечной плазмы…

Прошло еще несколько долгих минут. Солнечный диск постепенно занял все видимое впереди пространство.

«Достаточно! — подумал Никола. — Дальше я доберусь своим ходом».

«А ты, — Никола окинул взглядом рубку корабля, — отправляйся назад!»

Прямо над головой, над видеоэкраном висела табличка с надписью «Теодор Нетте». Так Никола назвал когда-то этот корабль.

Никола шагнул в открытый космос.

Широкая огненная панорама открылась перед ним. На какое-то время Никола замер перед потрясающим по красоте зрелищем. Бушующая ярко желтая стихия бесновалась в стремительном танце. Мимо Николы проносились в космос рассыпающиеся клочья пляшущей плазмы. Все огромное пространство вокруг было занято ее вспыхивающими и исчезающими золотистыми россыпями.

66
{"b":"118388","o":1}