Тайрус торопливо подошел. К его удивлению, он обнаружил, что мужчина дышит. Он опустился на колени и коснулся его плеча:

— Волхв?

Глаза мужчины были открыты, хотя не похоже было, что он видит. Его губы задвигались, и спустя несколько мгновений прозвучали слова:

— Я… Я убил их.

Тайрус оглянулся на каменные фигуры.

— Может, это к лучшему.

— Нет, не этих монстров. Прежде… — Глаза закрылись, скрыв невысказанную боль. — Я умирал, задыхаясь, в пепле и дыму. Я был в панике… призывал моих детей ко мне… — последовало долгое молчанье, затем шепот: — Они пришли, потому что они были напуганы, как любое испуганное дитя ищет утешения у своего отца. Слепой к их любви и вере, я вырвал из них самую жизнь в своем страхе… в моей битве за жизнь. Последним был бедный Рааль. Он видел, как я поглотил других, чтобы остаться живым, и все равно не ушел. Он пришел в мои руки без единого протеста. Он прижал свою щеку к моей. И я украл его жизнь…

Тайрус теперь понял, что разделило разум мужчины надвое: вина.

— И для чего? — закончил мужчина. — Чтобы быть замурованным в прахе и ходить по миру. Обернуть все, чего я касался, в камень — холодный, как мое сердце. Это было слишком.

Его плечи вздрогнули, но он не заплакал.

— Не обвиняй себя. Это было чудовищное время. Рождение Блэкхолла могло лишить мужества любого мужчину.

Рука протянулась и сжала его пальцы. Ни слова благодарности не прозвучало, но все было понятно и так. Они не двигались какое-то время.

Затем светловолосый мужчина вновь заговорил слабым голосом:

— Пришло время мне пойти той дорогой, которой я должен был пойти давным-давно. И когда я умру, умрут и мои чары, — его губы пошевелились. — Но сначала… — Тайрус почувствовал, как тело мужчины дернулось: жизнь покидала его. — …подарок.

Он посмотрел на бледное лицо, неподвижное и спокойное, но уже не лицо статуи. В своей смерти Волхв нашел путь к жизни.

Тайрус встал. Печально покачав головой, он покинул эту могилу и вышел навстречу последним лучам солнечного света этого дня.

Стоя в дверном проеме, он наблюдал, как каменный пейзаж вновь обращается в траву, грязь и искривленные кустарники. Чары Волхва в самом деле разрушались. И пока он смотрел на это дающее надежду зрелище, он молился, чтобы так произошло повсюду. Обретут ли свободу со смертью Волхва его друзья и окаменевшая армия дварфов? Был только один способ узнать.

Тайрус переступил через остатки дубовой двери. И заметил маленький нарядный цветок, растущий посреди мусора. Как и трава, он из камня вновь превратился в зеленые листья и желтые лепестки. Тайрус наклонился и сорвал его.

И едва он сделал это, стебель почернел, затем то же случилось с листьями, затем — с лепестками. Спустя мгновение в его руках была гранитная копия цветка. Его глаза широко раскрылись в ужасе.

Потрясенный, он бросил цветок, и тот вдребезги разбился у его ног.

Только тогда Тайрус вспомнил последние слова Волхва: «Но сначала… подарок».

Сайвин мчалась сквозь туманную ночь верхом на Рагнарке. Она закрыла глаза, чтобы почувствовать на вкус свободу открытого неба. До этого ее вытащили с нижней палубы, плюющуюся проклятьями, все еще одержимую мерзостью, угнездившейся в ее черепе. Но, как и прежде, Каст смог позвать ее, чтобы освободить дракона.

Сидя верхом на своем скакуне, соединенная с ним связывающей магией, она вновь была собой. И мастер Эдилл рассказал ей о зловещем судне, которое они преследовали, — костяном корабле.

На нем одержимые во главе с Хантом направлялись навстречу флоту, намереваясь посеять зло среди кораблей. Их нужно было остановить.

Она и Рагнарк должны были отправиться на разведку и спланировать атаку, пока «Вороново Крыло» летело высоко в облаках, ожидая ее сигнала, чтобы снизиться и напасть. И Кровавые Всадники, и эльфийские воины были готовы атаковать.

Рагнарк лег на крыло и скользнул к морю.

Сайвин открыла глаза. Она заметила внизу бледный корабль, мчащийся по волнам. Она могла поклясться, что слышала в шуме ветра отдаленные крики. За собой корабль оставлял след страха, осязаемое зло. Приглушенное магией дракона, оно слегка померкло. И, тем не менее, слабая дрожь прошла по ее коже.

«Плохой корабль», — прорычал Рагнарк, чувствуя ее состояние.

Сайвин не спорила. Мерзкое судно, его экипаж, его груз — все это необходимо было уничтожить, прежде чем судно достигнет флота. Но на борту корабля были ее друзья, столь же невиновные в происходящем, как и она сама. Она вспомнила Ханта, его широкую, простую улыбку, его любовь к Шишон и заботу о ней.

Ее пронзило чувство вины. Почему ей позволено жить, в то время как другие приговорены обрести могилу в море?

Дракон промчался над кораблем и повернул назад. Никто не поднял тревоги. Черная чешуя Рагнарка сливалась с темной ночью. Сайвин рассматривала пустую палубу. Не было даже впередсмотрящего. Было что-то зловещее в корабле, идущем под всеми парусами без единого моряка на палубе — особенно в этих опасных морях.

Вокруг корабля течения несли ледяные горы, и море кипело и выбрасывало клубы пара. Плыть в таких водах вслепую означало призывать верную смерть. Но корабль продолжал нестись вперед, оставляя позади себя эхо криков.

С этого расстояния было ясно видно, что кожистые паруса в самом деле были из человеческой кожи, а сшиты они были сухожилиями. Корабельная оснастка казалась сырой от крови. Скелет на носу протянул руки к небесам в мольбе. Рот черепа застыл в безмолвном крике.

Сайвин почувствовала ком в горле, когда увидела все это. Безумием казалось взойти на этот корабль, но им придется. Это логово зла должно быть уничтожено.

— Поверни назад на «Вороново Крыло», — прошептала она, передавая свое желание дракону не только словами, но и мысленно. — Мы нападем, когда луна полностью взойдет.

Рагнарк сложил крылья, чтобы взмыть по спирали к ждущему их кораблю. В этот момент внимание Сайвин привлекло движение внизу. На жутком корабле, открылся люк, и кто-то вышел на палубу, запрокинув голову, ища что-то в облаках.

«Спрячься», — велела она своему скакуну.

Рагнарк исчез внутри облака пара. Теперь они не могли видеть корабль. Весь мир исчез в полосе теплого тумана. Вода с запахом серы каплями оседала на коже.

Сайвин дрожала, несмотря на тепло, и молилась, чтобы их не заметили. Когда человек на палубе поднял лицо, она узнала Ханта.

Поймав восходящий воздушный поток, Рагнарк покинул полосу тумана и поднялся высоко над ним. Звезды и луна засияли ярче. Капли влаги на крыльях дракона сверкали, словно драгоценные камни. В последний раз вздрогнув, Сайвин освободилась от ужаса призрачного корабля внизу и повернула лицо к открытому небу.

В половине лиги она заметила «Вороново Крыло», его стальной киль отливал красноватым в ночи. Она направила Рагнарка на корабль. Они не будут откладывать свое нападение. Заметил их Хант или нет, но он явно был насторожен.

Рагнарк подлетел к эльфийскому кораблю, и Сайвин, подозвав капитана корабля, указала на море внизу:

— Сейчас! Как мы и планировали, но надо действовать сейчас!

Капитан Лисла жестом показала, что поняла. Другие эльфы стояли позади нее вместе с тесной группой Кровавых Всадников. Все были вооружены.

Капитан отдал приказы своей команде быстро и четко. Паруса на фок-мачте были зарифлены. Лисла стояла посредине палубы, ее тело светилось энергией. Она выбросила руки к небу, затем развела их в стороны и опустила вниз.

«Вороново Крыло», продолжение ее тела и духа, встряхнулось, затем круто нырнуло вниз, к покрытому туманом океану. Его киль светился ярче, по мере того как корабль опускался.

Рагнарк сложил крылья и последовал за кораблем, камнем падая с небес. Сайвин прижалась к горячей шее дракона, ее ноги плотно обхватили чешую. Ветер трепал ее, угрожая сорвать со скакуна. Несмотря на опасность, ее пронзило чувство восторга. В душе дракон взревел от такого же удовольствия. Ощущения стали размытыми, и трудно было сказать, где кончается дракон и начинается всадник.