За время их союза стены между драконом и человеком истончились. Каст знал сердце дракона так же хорошо, как и свое собственное. В сердце Рагнарка была дикость, но была там и бездна преданности и любви к Сайвин, и эта бездна была неизмеримой, как и его собственная. В этой любви мужчина и дракон были связаны теснее, чем могут быть связаны всадник и дракон. Он не знал, как убить Рагнарка, да и если бы знал, разве смог бы он сделать это?

Слова-предупреждение эхом звучали в его голове: «Дракон поглотит мир». Дар Шишон в рэйджор мага не подвергался сомнению, но она была всего лишь ребенком. Могла ли она неправильно понять значение своих вещих снов? Осмелится ли он вложить столь важные решения в ее руки?

И, кроме того, еще была Сайвин. Только магия Рагнарка могла разрушить власть чудовища со щупальцами, что угнездилось в ее голове. Если он убьет дракона, не убьет ли он и всякую надежду на ее свободу?

Каст стоял под хлопающими парусами «Воронова Крыла», которое слегка накренилось на левый борт, поддавшись быстрым ветрам. Он мчался навстречу судьбе, которую не могло предсказать даже пророчество. Но, пока он стоял здесь, он верил своему сердцу. Он не мог не заметить уверенность в глазах Шишон. Он почувствовал, что это правда, едва это было произнесено. Он по-прежнему смотрел на север, позволяя холодному ветру сметать слезы с его щеки.

Рагнарк должен умереть.

Дрожь прошла по его телу, дрожь ужаса и отчаяния. Поначалу он подумал, что это из-за его решения, но ощущение нарастающей вокруг угрозы казалось сжимающейся хваткой демона. Снизу донесся крик, эхом пройдя сквозь палубу.

— Сайвин!

Другие отчаянные голоса послышались на палубе. Летящий корабль дернулся, как будто потерял управление.

Каст обернулся и увидел Шишон. Она держала в руках кусочек полуобработанной слоновой кости. Он машинально взял его. Это была грубо вырезанная лодка с парусами и выступающим килем, но было в ней что-то зловещее. По бокам были вырезаны грубые лица, искаженные злобой или ужасом.

— Костяная лодка, — сказала Шишон.

Крик Сайвин затих, и бросающий в дрожь ужас прошел. Корабль выровнялся. Усилием воли Каст взял себя в руки.

— Работа по кости, — кивнул он, соглашаясь с ребенком. — Слоновая кость.

Он вернул лодку ребенку. Но Шишон, казалось, потеряла интерес к своей работе.

— Не это! — сказала она, указывая вниз на море: — Вон там.

Каст взглянул туда, куда она указывала. На фоне темно-синего моря корабль внизу казался белым, словно кто-то посыпал море сахарной пудрой. Но он двигался со скоростью, которой не могли помешать ни ветра, ни течения. Казалось, сам океан отвергает странное судно и старается изгнать его из своих вод, гоня на север.

Нахмурившись, Каст снял бинокль, висевший у него на бедре, чтобы рассмотреть корабль получше. Ему потребовалась доля секунды, чтобы найти лодку. И как только он сделал это, каждый волосок на его руках и шее поднялся дыбом, а кожа покрылась мурашками. Он знал, что смотрит на источник ужаса, который парализовал его только что. Не ветра наполняли те паруса, а страх. Судно, должно быть, прошло достаточно близко к ним, чтобы они почувствовали его присутствие.

Он смотрел на чудовищный корабль. Его нос венчал скелет, чьи костяные руки были простерты к небесам в мольбе или боли. Его борта были не из дерева, а из костей и черепов. Даже его паруса выглядели сделанными скорее из кожи, нежели из ткани. И это впечатление усиливалось кровью, которая, казалось, струилась по такелажу, словно по венам трупа.

— Костяная лодка, — пробормотал Каст.

Шишон указала рукой:

— Каст там, внизу! Давай посмотрим, что он будет делать!

В пыльном подвале Тайрус всмотрелся в Каменного Волхва.

— Рааль?

Фигура полностью повернулась к нему лицом. Каменные глаза сузились, и губы растянулись в усмешку злобного веселья.

— Добро пожаловать в сердце моего королевства, — он слегка поклонился, явно насмехаясь. — Один лорд камня пожаловал к другому.

— Я не понимаю.

Статуя выпрямилась, проведя по себе ладонью, словно разглаживая смятую одежду.

— Мы разделяем эту каменную темницу. Волхв и король. Человек и фэй-ни.

Потрясение медленно проходило.

— Вы — одна личность!

— Две души, одно тело.

Тайруса подумал о Фердайле и Могвиде. Близнецы были связаны похожим образом.

— Магия…

— Она не просто исказилась. Она переплелась. Чары, что вернули дух Волхва в его каменные останки, вплели в них и меня, подобно тому как дрожжи смешивают с мукой, когда пекут хлеб.

— Тогда почему ты ждал до этого момента, не открывая свое присутствие?

— Это был не мой выбор. — Знакомая горечь прозвучала в его словах. — Волхв выпускает меня изнутри лишь тогда, когда тонет в своем колодце тьмы настолько глубоко, что я могу выскользнуть наружу.

— А могу я поговорить с Волхвом? Он может услышать меня?

— Нет — до тех пор, пока я не позволю этого! Я контролирую тело, — засмеялся Рааль. — А я этого не позволю, — он зажал уши каменными ладонями. — Пусть спящий спит!

Тайрус наблюдал за ним, нахмурившись. Отношения, столь похожие на связь Могвида и Фердайла, но явно другие — и что-то казалось ему неправильным. Этот новый голос продолжал звучать похоже на голос Волхва. Было ли это ограничение возможностей каменного горла или что-то более зловещее? И Рааль называл его по имени мгновение назад, знал, что он принц и пират. Его душа не могла знать этого, если бы не делила с Волхвом слух и разум.

Едва уловимые детали бросились в глаза Тайрусу: то, как Рааль скашивал глаза влево, прежде чем начать говорить; то, как пальцы одной из рук сжимались и разжимались, пока он говорил. Эти черты Волхва сохранились и в Раале. Были ли эти двое на самом деле разными существами? Были ли они двумя душами в одном теле, или же одна душа разделилась пополам?

— Пойдем. Прошла вечность с тех пор, как я встречался с моими детьми. Давай-ка посмотрим, как они поживали в мое отсутствие. — Рааль направился тяжелой каменной походкой к двери. Он остановился, только чтобы снять факел со стены.

Тайрусу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Рааль направлялся к спиральной лестнице. Он вытянул факел вперед и позвал:

— Дети фэй-ни, придите к своему королю! Придите поприветствовать гостя нашего скромного замка!

За границами света факела этому призыву ответил смех. Камушек скатился по ступеням, затем еще один.

— Они идут, — прошептал Рааль, его губы растянулись в улыбке. — Мои дети…

Тайрус слышал эхо боли Магнуса в этом возбуждении, но его собственное внимание было приковано к лестнице. Первый из фэй-ни робко вошел в свет огня.

Тайрус вытаращил глаза.

Первое существо было не выше двух ладоней, безволосое и с серой кожей. Оно шло на двух ногах, как человек, но его колени изгибались назад, словно птичьи. На голове были два глаза, черные и влажные. Рот под ними представлял собой лишенную губ щель.

Другие спустились вслед за ним: некоторые длинные и тонкие, со слишком большими для их тел головами, другие приседали со льстивым выражением на лицах, некоторые шли прямо, другие — на всех четырех. Там были даже двое, соединенные одной рукой. Но, несмотря на различные формы, все они обладали одинаковыми большими черными глазами, полными мрачного озорства.

Рааль опустился на колени, чтобы поприветствовать своих отпрысков. Они пришли к нему, словно крысы, обследующие труп, взобрались на его каменные руки, уселись на его плечи и голову. Рааль рассмеялся, и его дети подхватили этот смех — резкий звук, вылетавший из сотен крошечных глоток.

Тайрус попятился, боясь, что они к нему прикоснутся.

Рааль выпрямился, стоя посреди моря серой плоти.

— Их отец дома.

Тайрус нахмурился, глядя, как все больше фэй-ни пробираются в это мрачное жилище.

— Ты сделал их всех?

— Собственными руками, моей магией.

Эта работа должна была занять столетия. Один из фэй-ни подобрался близко к Тайрусу. Существо двигалось так, словно было лишено костей. У него был лишь один глаз, и оно вытянуло шею, чтобы понюхать Тайруса, любопытное, но осторожное. Оно забралось на ногу Тайруса. Затем, двигаясь быстрее, чем мог уследить глаз, оно вскарабкалось по его ноге до пояса.